Чешки

Окно, узоры карамели на прозрачной глади. Мухи из кристаллов ложились тихо, не спеша, на карнизы. Раннее утро еще не до конца разбужено перезвоном будильников. Ладонь Софьи на стекле чувствовала  мороз потустороннего мира улицы. Тонкие пальцы нервно постукивали, издавая ритмичный шорох: там – тарам…
Школьники спешили к первому уроку по сугробам, преодолевая их, как стены рухнувшей крепости. Малыши, укутанные родителями в шарфы, тащили  портфели и пакеты с парой сменной обуви.  Те, что постарше – прятали в тесных карманах шапки и поднимали воротники, пряча пунцовые щеки и уши, в надежде, что это поможет отогреть ледышки на коже. Смешные…
Софья потерла заспанные глаза и натянула плед на плечи. Еще немного, еще пять минут… Потом завтрак с журналом вприкуску, теплый душ и поиски вещей в гардеробе. Но это - потом. А сейчас она смотрела на школьников, их суета напомнила ей нечто теплое и далекое, из детства, когда бабуля пекла оладьи и собирала с ней портфель, когда мальчишка с русыми волосами ходил за ней с завидным постоянством, когда они вместе уплетали булки и спорили на переменах, а после школы искали приключения на свои глупые головы.
***
1985 год, вторая четверть началась снежными заносами и морозцем. Второклассница Софа, тогда София была еще бабулиной Софой, сидела на диване, перелистывая тетрадь с фантиками от конфет, заботливо наклеенными и разглаженными маленькими пальчиками. Дома тикали часы, подгоняя время к началу уроков во вторую смену. Школьница была наедине с тишиной и какими-то своими мыслями. 
Ну, вот и срок надевать форму из шоколадно – коричневой шерсти с черным фартуком. Белые манжеты и воротничок были заботливо разутюжены мамой, колготки болтались на спинке стула. Софа еще не была октябренком, но очень ответственно относилась к учебе. «Главное – не опоздать, взять сменку и девять копеек на булочку или взять больше, вдруг Серега захочет?» - думала девочка.
Еще пять минут Софа потратила на обследование территории квартиры – вода, грязный термос из-под борща торчит в раковине, варежки на комоде, сменка… Нет пакета с сандалиями! Второклассница быстро бросила в другой пакет на длинных ручках чешки, заменив ими пропажу, и стала пыхтеть над замками сапог.
Зима была очень сугробистая и снежная. Стоя у подъезда, где жил Серега, Софа перекатывалась с пяток на носки,  вцепившись за лямки ранца – его ярко – желтое пятно не по-зимнему «горело» на фоне белого снега, напоминая желток шкварчащей яичницы. «Вот, снова копается», - подумала школьница. Наконец из подъезда спиной вперед выкатился Серега. Он был самый маленький в классе среди мальчишек, почти одного роста с Софой. Его серые глаза сверкали в предвкушении путешествия к школе – дойти до рыночка, перейти две автодороги, потом мимо детского сада и вдоль одинаковых пятиэтажек.
Как обычно, друзья шагали, не спеша, увлеченно болтая о том – о сем. Серега тащил Софкин ранец, как заправский силач. А она вертела пакет со сменкой, как пропеллер над головой, ловко подбрасывая его вверх. Они шутили и хохотали, валились в сугробы, пытаясь намылить друг другу лица. Наконец показалась калитка школы, припорошенная белой пудрой снега. Ребята втиснулись одновременно в узкий проход, еще раз прыснули от смеха и уставились на дежурных по школе. Это были десятиклассники, строгие дядьки, как казалось тогдашним второклашкам. На рукавах синих пиджаков алели хлопковые мятые повязки.
- Эй, вы, двое, - а ну, давайте побыстрей. До звонка десять минут осталось! – громко пробасил один из них.
Софа и Серега с умным деланным видом, давясь от смеха до красноты, просочились мимо старших в раздевалку. Вот, теперь можно снять эти сапоги и шапки колючие. Серега уже переобулся, абы-как повесил пальто и шарф, свою шапку он затолкал  в ранец и ждал подругу. Софка в панике металась по раздевалке, таская за собой пакет за одну ручку:
- Слушай… Я, кажется, один чешек потеряла. Помнишь, я у детского сада крутила пакет? – испуганно, одними губами проговорила девочка.
- Да не может быть, ты в ранце смотрела? – участливо спросил Серега, еще глубже заталкивая шапку. Портфель раздуло, словно шар.
- Да точно, вот, сам посмотри. И в пакете нет, и в ранце тоже. Что теперь делать? Галина Ерофеевна будет меня ругать и запишет в дневник, я боюсь…
- Че тут думать? Надо идти искать. Давай, быстренько одевайся, еще успеем.
Друзья, как на пожар, стали натягивать обратно то, что успели снять. Серегин шарф зацепился за крючок и никак не хотел сниматься. Софа набегу застегивала пальто через одну петлю – когда торопишься, можно и так.
Ребята примчались к злополучным сугробам, минуя дежурных и все расстояние, как дробь, выпущенная из ружья. Маленькими ладошками они отодвигали замороженные иглы елей и ветки сирени, все сугробы были обследованы, но белый чешек был потерян навсегда в таком же белом снегу. Делать нечего, пунцовый от бега Серега и бледная от страха Софка побрели обратно. Урок давно начался, поэтому торопиться не было смысла. Снег противно скрипел под ногами, Серега пытался успокоить подругу, но Софа думала об одном, как же она теперь в класс заявится в одном чешке? Вот, позорище…
Вид у девочки был, мягко сказать, необычный – одна нога в синем шерстяном носке, вторая – в белом чешке. Гамаши вытянулись на коленях, придавая ногам еще  более унылый вид.
- А ты портфелем прикрой, когда войдем, - разрабатывал план появления в классе Серега, - а потом быстренько к парте…
Дверь с трудом поддалась, в классе была нереальная тишина, как на зло завуч решила проверить технику чтения и уже несколько одноклассников прошли испытание. Учительница Галина Ерофеевна подняла голову и уставилась на опоздавших. Она хотела было что – то сказать, но в присутствии завуча не стала озвучивать свои мысли. Софка читала отлично, и по знакам, и по выражению всегда пять. Решив показать ее способности, учительница тут же сказала:
- А вот и наша София, сейчас она покажет высший класс, - и чуть слышно добавила – После расскажешь, почему опоздала. Завуч что – то писала в своем блокноте, не поднимая головы.
Софка, не выпуская портфеля из рук, приковыляла к первой парте. Тонкая книга с крупным шрифтом уже лежала открытой, отталкивающе пахла старостью, и девочка поняла, что буквы устроили хоровод перед ее глазами. Серега, как оловянный солдатик стоял в проеме незакрытой двери.
- Сережа, садись, давай, чего ты застыл? – спросила Галина Ерофеевна.
- Здрасте, Галина Ерофеевна,- протароторил мальчик и в два шага оказался на своем месте. Он открыл ранец, не отрывая взгляда от Софы, достал дневник, тетради какие – то, учебники. Потом опомнился, что сейчас чтение, засунул обратно лишнее и не дышал. Девочка что – то мямлила, указательный палец скользил по строчкам, но глаза налились слезами, их стало щипать. Она пыталась ногой в чешке прикрыть синий носок на другой ноге. И ей казалось, что все видят ее позор. О чтении, конечно, никто не думал. Учительница с участием остановила Софу и разрешила сесть на место.
Школьница сидела за пустым столом и смотрела, как сыпется предательский  снег, ах если бы он был черным, то белый чешек сразу нашелся. Но снежинки кружили белые – белые, как мел, ложились на все, что могло их принять. Каждый шорох за окном отдавался эхом «чеш-ки, чеш-ки». А Серега, прочитав свой текст, сидел и смотрел, не моргая на подругу. Он хотел что – то сделать, помочь ее маленькому горю. Порылся в карманах, нашел три копейки : «Этого не хватит…».
После школы Софка шла с тройкой по технике чтения в дневнике, а Серега неугомонно болтал, смешил ее и пытался разговорить:
- Ну, хочешь, я пойду с тобой, скажу твоей маме, что это я потерял? – Софа помотала головой, вытирая варежкой нос.
- А давай я тебе свои отдам, правда, они черные…
Он еще долго уговаривал ее у подъезда. Его розовые щеки пылали то ли от мороза, то ли от волнения. Снег сыпал свой порошок все гуще. Ребята стали похожими на сахарных человечков, переливаясь в свете лампы под козырьком подъезда. Серега стряхивал снежинки с пальто девочки, молча и серьезно, как старший брат:
- Вся в снегу, посмотри, ты, как снегурочка. Слушай, а давай я тебе чешки подарю на Новый год. Соглашайся, у меня копилка есть…
Софка не дала ему договорить, посмотрела по сторонам и на свои окна, словно задумала что-то. Вдруг чмокнула Серегу в теплую щеку и ускакала в подъезд так быстро, что мальчишка не успел прийти в себя и попрощаться. Он застыл на месте, белый, как снеговик, с ранцем, из которого торчала линейка. Двор был пуст, все припорошено, а Серегина фигура еще долго выделялась одиноким пятном на белом полотне. Софа стояла у окна и смотрела, как ее лучший друг носком сапога чертил полукруг у ее подъезда. Ночные фонари освещали его лицо желтым светом, и девочке казалось, что лучше него нет на свете – этого розовощекого сероглазого лица.
***
Еще немного, еще пять минут… София поправила волосы, глубоко вздохнула, сосчитала до пяти и выдохнула. Утро начинало бледнеть, снег прекратил свое падение. Туман наползал на улицы медленно, как пенка на молоко. Девушка посмотрела вниз. Под окнами стоял чужой мальчишка и пытался застегнуть свой рюкзак, он был набит чем-то до краев. Справившись с застежкой, мальчишка рукавом вытер лоб и уселся на рюкзак. Пять минут, десять… Он явно кого-то ждал…
Мороз крепчал, он уже давно перестал рисовать кружева на стеклах. Зимы потеплели. София сделала глоток сладкого чаю: «Где же ты теперь, Сережка?».
Она посмотрела на шифоньер, где-то в глубине верхней полки лежала пара старых детских чешек, уже не таких белых, стоптанных и потертых. Это был Его новогодний ПОДАРОК, тот самый обещанный у подъезда много лет назад – пусть единственный, но такой нужный,  такой теплый и самый любимый.