С чего начать? Воспоминания о Надежде Подлесовой

   О проблеме первой строки говорил ещё Маяковский в статье "Как делать стихи". Вот и я столкнулся с ней, когда решил написать очерк-воспоминание о Надежде Подлесовой, нашей землячке, несомненном классике детской литературы. Дело в том, что, хотя о ней и написано довольно много, творчество её представляет кладезь не только для её юных читателей, но и для убелённых сединами литературоведов, к сожалению, не озадачивших себя пока что этой целью. А сам я впервые встретил её в далёком 1966 году, вернувшись со службы в Советской Армии, и придя на предновогоднее заседание городского литобъединения, костяк которого в ту пору составляли бывшие фронтовики Валентин Павлов, Николай Овчинников, Анатолий Давыдов и Надежда Подлесова. Не последнюю роль играли в нём Евгений Бухаров, Михаил Седов, Анатолий Ульянов, Владимир Сидоров, Михаил Макаров и другие, кого не без доли иронии мы, новички, нарекли "классиками", что не мешало и нам, зелёным, включаться в зубодробительную критику при анализе произведений того или иного автора. Уже на том заседании изрядную долю её получил в свой адрес поэт Анатолий Ульянов за стихотворение "Антиода телевизору" от такого же, как и я, "первоприходца", будущего прозаика Гены Строева. И, как это ни странно, никого это не удивило. В том числе и самого Ульянова, который не только не обиделся на Гену, но и походатайствовал даже позднее о приёме его в редакцию "Красного Приволжья" на освободившуюся ставку фотокора. А заступилась за Анатолия не кто-нидудь, а именно Надежда Ивановна Подлесова. По-женски мягко и доброжелательно и в то же время вполне объективно, обратив внимание присутствующих на "незатасканность" темы и актуальность произведения, вошедшего ныне в число наиболее значимых произведений поэта.
   В одном из лучших очерков-воспоминаний о Надежде Ивановне Подлесовой "Светлой души человек" из книг "Россия в судьбах" и первого тома "Чести достойны" наша землячка Наталья Бондаренко рассказывает в частности об истории возникновения стихотворения "Баллада о печи", наиболее, пожалуй, весомого произведения в творчестве бывшей фронтовички на военную тему. В нём, как ни в каком другом, отразилась вся суть её поэтической натуры, которую я бы назвал умудрённой детскостью. Приёмом олицетворения предметов быта, конечно, ныне никого не удивишь. Но у Подлесовой это происходит как бы само собой, вплоть до диалога с печкой, пережившей суровую фронтовую судьбу, которая:
 
       ... оглянуться не успела -
       Ни стен, ни крыши, ни трубы.
       И только пепел, серый пепел
       От похороненной избы.
 
   Более того поэтесса настолько органично вживается в роль печки, что читатель вслед за автором уже и сам переживает её состояние:
 
      Ушла хозяйка без словечка.
      Лишь поклонилась. Как тут быть?
      Ведь только в сказках ходят печки,
      А эта не могла ходить.

      Собака сгинула куда-то,
      Ей стало нечего стеречь.
      И будто в чём-то виновата,
      Стояла, пригорюнясь, печь.

      И потолок высокий неба,
      Дождинки сея с облаков,
      Смывал былое, словно небыль,
      С её простуженных боков.

      И сном тревожным засыпала
      Среди недолгой тишины.
      И снилось ей огонь, пылая,
      Румянит пышные блины.
 
   И как же это характерно для Подлесовой, даже говоря о жестоко печальном, в конце повествования ставить, не смотря ни на что, всё-таки оптимистическую точку, какой в данном случае являются, пусть и воображаемые, но "румяные и пышные блины"!
   Невольно представляешь, как они шкворчат и пахнут. И эти вкусовые, я уж не говорю о звуковых, нотки ещё глубже раскрывают нам её мир. Для чего она умело использует все, казалось бы, бесполезные для этого слова и части речи. Ну понятно, что звукоподражательные частицы или какие-то там междометия, но у неё даже утвердительные и отрицательные "да" и "нет" выступают в роли главных героев стихотворения "Жил на свете добрый Да", на котором воспиталось не одно поколение детей. Лично у меня, например, его знали наизусть мои сыновья Дима и Эдик, а позже и внучка Виктория. Надеюсь, что и самая младшая из них Ульянка тоже хлебнёт мудрости, прочтя его:
 
      Жил на свете добрый Да.
      Он весёлый был всегда.
      А напротив жил сосед.
      И соседа звали Нет.
 
   Это же целая философия о различных мировоззрениях, изложенная для детей так вкусно и доступно, что остаётся только позавидовать автору. А ещё одно классическое произведение - стихотворение "Старушка-хитрушка", которому, по словам сызранского детского писателя Владимира Рыбалко, по-доброму завидовали все участники секции детской литературы при Самарском отделении Союза писателей СССР, а потому и именовали её между собой именно так, а не иначе. И в самом деле, есть чему позавидовать. Это надо же такое придумать: бабуле связать для любимого дедули варежки, "Каких никогда и никто не носил", из дымка, выходящего из трубы их дома! Так что и в данном случае определение "хитрушка" - отнюдь не отрицательное, а положительное, являющееся своеобразным синонимом мудрости и доброты.
   А как её любили дети и как она любила их! Достаточно привести пример из моих личных отношений с Надеждой Ивановной. Заболел мой младший сын Эдик. Его положили в детскую больницу, где тогда работала рентгенологом Надежда Ивановна. А мы с женой трудились на заводе пластмасс в разные смены. И чтобы посещать ребёнка в любое удобное для нас время, она выхлопотала для обоих соответствующие пропуска. Не остался без её присмотра и Эдик. Помню, как, узнав, что он любит рисовать, Надежда Ивановна снабдила его бумагой и цветными карандашами. А как она радовалась, когда малыш нарисовал петушка... с четырьмя ногами! Спросила, зачем птичке столько ног? А тот ответил: а чтобы не упал. Такой ответ привёл её в восторг. И позже Надежда Ивановна интересовалась судьбой моих сыновей, в характер которых заложила свою пытливость и доброе отношение к людям.
   А я до сих пор испытываю угрызения совести перед нею за то, что в своё время подверг критике деятельность литобъединения, возглавляемого тогда ею, опираясь на деятельность армейского лито, давшего мне путёвку в жизнь. И она охотно передала мне свои полномочия. А стоило ли? Ведь тут, как назло, приспело литературное безвременье, захлестнувшее всю страну. И ещё один факт-укор для меня: в статье "Литература: не переводятся таланты на сызранской земле", опубликованной в первом томе книги "Город Сызрань", Надежде Ивановне я ошибочно приписал авторство книги Юрия Денисова "Пригласили речку в степь". Преклонял за эту неряшливость повинную голову, но так и не понял: простила ли меня она.
   В потоке сознания воспоминаний я мог бы, наверное, выйти и на многие другие темы, связанные с творчеством и моим общением с Надеждой Ивановной. Но я скажу только о том, что с гордостью обращаюсь к статье "В счастливом свете доброты", опубликованной в журнале "Русское эхо", где я постарался сделать подробный литературоведческий анализ её последней (так уж случилось) книги "Сахарная девочка". Насколько он удался, не мне судить, но надеюсь всё же, что это мой лучший литературоведческий разбор творчества Надежды Ивановны Подлесовой,детской поэтессы и сказочницы воистину мирового уровня.
                Вячеслав ХАРИТОНОВ,
                сопредседатель Сызранского  городского литобъединения,
                член Союза писателей России.