Сердце из холодильника

и писали кровью друг друга на мокром асфальте,
сочиняли стихи о конфетах и маленьких звёздах.
я бы сказал, что мне и всех слов мира на всех языках не хватит,
чтоб описать твою красоту да мои душевные боли.

видимо бог, каким бы он ни был, сумел налажать.
пока тебя создавал, разбил пару склянок, и вот,
осенним деньком, когда повстречал ты меня, я тебя,
он ко мне подошёл со словами: "чувиха,
есть разговор".

он пытался просто мягко сказать, намекнуть мне прозрачно,
что клеймо "одержим" – на мне, и что я ни при чём.
для меня те слова и теперь ничего абсолютно не значат:
я лишь сам, своей головой смог понять, что я обречён.

до тебя я не знал о задачах такой тривиальной жизни;
всё, к чему я стремился – ветер в моих волосах.
казалось, и ты – из-за горя слепленный смысл;
теперь-то я понял, что мне без тебя нельзя.

я понял, что хотел донести до меня старик с сединой.
понял, почему так хотелось послать его и уйти:
не хотел признавать, что так слаб и повязан с тобой,
и сердце моё теперь бьётся

в твоей груди.

***

и летят мимо нас месяца и года
стремительно.
ты растёшь, а я только лишь отхожу в тень,
утыкаюсь в твоё плечо, чувствую запах.
видишь ли,
мне сегодня не стать чем-то большим тени твоей.

а в груди у тебя – суровейшая зима,
нет, моё сердце справлялось, работало свыше нормы.
просто ты сама по себе выбрала холода.
а сердце лежит на самой далёкой полке.

и каждую ночь из зелёных глаз льются звёзды;
в твой дом залетают птицей, оттуда - трупом.
всё, для чего я живу, собралось лишь в одном вопросе.

скажи,
без сердца и холода тебе я останусь нужен?