Родина

За что люблю ее незнаю даже сам.
Холодный ветер бьющий сильно по губам,
Соседа пьяного курящего в окне,
И надпись выженную кем-то на стене.
Сосновый лес, и необъятность широты.
Глаза в которых не найдется пустоты.
И мать кричащую с балкона детворе.
Собаку страшную в разбитой кануре.
На лавке пьющих охламонов в дрыбодан,
И на помойке полурваный чемодан.
Привет от всех уставших жизнью мужиков,
Семей больших, и кучу их голодных ртов.
Закат, рассвет, и полумрак на небесах,
И стрелку, что не ходит на часах.
Солдатом в части позабытое письмо,
Улыбку деда, и в глазу его бельмо.
Диван протертый, что в пыли давно осел.
И корку хлеба, что на кухне не доел.
Пейзаж природы, глубину русской души,
И грусть на лицах под звенящие гроши.
Минуты слабости, манящую любовь,
Места в которых побываешь вновь и вновь.
Привычный вид, и запах копати машин,
Пропащий мир, в котором будешь не один.
На зло горящий красным светофор.
Людей не замечающих в упор.
Скандылы, ссоры, первую любовь,
Царапину разодранную в кровь.
Зима, что в горле надоедливым комком,
Дела которые остались на потом.
И белый снег, что лег под звуки декабря.
Где после ночи просыпается заря.
Погоду жаркую, стервозную метель.
За окнами проснувшийся апрель.
Глоток свободы, после трудный понедельник,
Полупустой на кухне с ночи холодильник.
Билет счастливый, что кондуктором вручен,
И каждый день на счастье обречен.
Вокзальный спуск, бродяга просит на стопарь.
Проходит осень, а за ней бежит январь.
Говно, что впроголодь сочится из щелей,
На кофте новой присобаченный репей.
В маршрутках старых нашпингованный народ,
Где сигаретный дым испачкал кислород.
Где ляжешь спать под скучное кино,
И голубь бьет в стеклянное окно.
Улыбки, смех, застолье до утра,
И на полу прибитой досками дыра.
Красоты храмов под сияние крестов,
Разливы рек, дурман песчаных берегов.
На теле шрамы, и морщины на лице,
Старушку ждущую детишек на крыльце.
И мать не спящую всю ночь в своих делах,
Где на работу торопливо в попыхах.
Хрущевки старые, панельные дома.
И руки тянет продуктовая сума.
На кухне свет, что выключить забыл,
И чайник на плите, что подостыл.
Аллею парка, разгоревшийся костер,
На стендах узнаваемый актер.
И осень грязную с шуршащую листвой,
Подругу грудью, что кормила на убой.
Игрушку детскую - медведя без ноги,
От недосыпа широченные круги.
Икону Богородицы с Христом.
И дождь с утра дерущийся с зонтом.
Истошный дядькин крик, что с бадуна.
И ослепительно горящая луна.
Могильный крест родного брата, тополя.
Рабочий класс, в степи заросшие поля.
И мякишь хлеба, как пьянющий алкоголь,
Ковер настенный, что закинут в антресоль.
Своих ровестников, что где-то за бугром.
И паренька, что был посажен за погром.
Звонок последний, выпускной, прощальный бал.
И несгибаемый характер, как запал.
И штукатурку, что свалилась с потолка.
Кусок лопаты от гнилого черенка.
Домашний ужин, разговоры за столом,
Где за добро все платится добром.
Велосипед в сарае брошенный давно,
Касету с группой под названием "Кино".
Прогулки по окрестностям глуши,
Духи девченок от французских Живанши.
Отца в командировках до поздна,
Стакан граненый выпитый до дна.
Прогулки по росе, да босиком,
Где каждый день встречает отчий дом.
За что люблю ее незнаю даже сам,
Наверное в привычности к вещам.
Где каждый день напоминает праздник,
Печаль, тоску - я все за них отдам.