M. Lermontov. Borodino

- Just tell me uncle, if in vain
That Moscow razed off by the flames
Surrendered to the French?
And what about fights you gave,
They say that those were fierce and brave!
And not for nothing in the Russians
Borodino’s entrenched!

 - Yes, men were men back in my times.
You cannot match them, modern guys.
The strong stock, unlike you.
But their lot was bitter one:
Not many came back, almost none…
Was not it for the Lord above,
We’d ’ve saved our Moscow due!

In silence long we were retreating,
Frustrated, set to start the beating.
The seniors grouched, upset:
"What’s up? Retreating from warfare?
Our commanders, don’t they dare
To rip the alien uniforms
With Russian bayonet?"

At last we found a field of size:
Expanse to go all free and wild!
We built our redoubt.
All our men were pricking ears!
As soon as sunlight touched the cannons
And distant woods in bluish shadows,
The French were moving out.

I rammed a cannon charge with beating
While thinking: that’s a friendly treating!
Hold on, my dear monsieur!
Stop foxing, welcome to the fight.
We’ll crush on you with all the might,
Ready to pay the highest price
For our land in lieu!

The skirmish lasted for two days.
What was the point of all those plays?
We waited for third day.
Words started coming from around:
"It’s time to hear grapeshot sounds!"
And on the field of battle rounds
The night its shadow laid.

By cannon carriage fast asleep
I heard till dawn a distant din
That came from Frenchmen’s bash.
But quiet our camp has been:
Some worked on shakoes putting sheen
Some grumbled sharpening bayonets,
Biting on long moustache.

As soon as sky was lit by dawn
Everything noisily moved on,
A line gleamed after line.
An inborn hotshot, our colonel,
Father to soldiers, the tsar’s servant…
Well, pity him: slayed in the service
He sleeps now in his shrine.

He said to us with gleaming eyes:
"Behind is only Moscow, guys!
Let’s give our lives for it
As our brothers did, unfeared!"
And everybody volunteered
And none of us dropped back and veered
Through Borodino feat.

That was some day! Through fleeting smoke
Billows of French kept moving on
All straight to our redoubt.
Uhlans with their motley flags,
Dragoons with their horsehair braids,
Everyone crushed on us in raids,
Everyone made this round.

You’ll never see that sort of battles!
Banners were dashing ‘round as shadows,
Gunfire flashed through smoke,
The steel was clanging, grapeshots squealing,
The soldiers’ hands were tired from killing
And blood-stained bodies heaped; these mounds
Stopped balls from flying on.

That day the enemy lost doubt
Of what was Russian fight about
When we go hand-to-hand!
The ground trembled, hearts were beating,
Horses were mixing up with people
And volleys from a thousand cannons
Merged into a howling band…

Then twilight came. We all were ready
To start the morning battle steady
And take the last of stands…
But drumrolls ruffled and repeated
And then barbarians retreated.
We started checking out the beating
And counting the mates.

Yes, men were men back in my times,
People of power, daring guys.
The strong stock, unlike you.
But their lot was bitter one:
Not many came back, almost none.
Was not it for the Lord above,
We’d ’ve saved our Moscow due!


ОРИГИНАЛ:

М.Ю. Лермонтов. Бородино

- Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!

- Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»

И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.

Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…

Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!