Дом на Пилимо

 Затаив дыхание, я поднимался на второй этаж в вечных сумерках древнего подъезда. Связка ключей жгла мне руку. Я уже кое-как справился с ветхой железной калиткой и минут пять провозился с дверью ведущей в подъезд, но самая главная из них ждала меня впереди – дверь в мою новую жизнь. Трудно сказать, чем именно я руководствовался, бронируя билет на рейс «Киев – Вильнюс», но одно я знал точно – я больше не вернусь. Никогда. Все, что мне нужно, я взял с собой, то есть не так уж много. А мое главное сокровище – книги, придут по почте не далее, чем в течение этой недели. И тогда я буду абсолютно счастлив, ибо ничто не связывает меня с тем местом, где я родился и прожил не менее двух дюжин лет.
 Наконец, я остановился перед дверью под номером четыре. Уже далеко не первый раз моя жизнь каким-то мистическим образом взаимодействует с этой цифрой. То я был четвертым в списках детских лагерей, то экзамен Кембриджский писал под номером четыре, то камера хранения в продуктовых мазазинах и железнодорожных вокзалах мне попадалась четвертая… Более частой гостьей моей странной судьбы, пожалуй, была только двойка и, к счастью, не в университетских зачетках.
 Я открыл дверь, затем, не без некоторых физических усилий, следующую и переступил порог своего нового жилища. Мгновение, и я был готов кричать от радости. Она! Словно материализовавшаяся из моих грез квартира была здесь, на Пилимо 65, Вильнюс, Литва, только меня и дожидалась. Ну привет, родная!
 Я любовно обвел взглядом аккуратную однокомнатную квартирку, разулся и направился вглубь совершать осмотр.

   Моей первой «жертвой» стала гостиная. Она же, по совместительству, спальня. В центре комнаты располагался круглый журнальный столик со стеклянной поверхностью. По бокам от него – два плетеных кресла с мягкими подушками молочного цвета. Слева –  два стула, старинный комод из темного дерева, на нем широкий плазменный телевизор и какое-то диковинное растение в увесистом горшке. С другой стороны вплотную к стене стоял пудрового цвета диван и белая тумбочка. Белый цвет, в целом, был доминирующим. Пол, стены, предметы интерьера были либо полностью белыми, либо нежно-кремовыми. Я окунул ступни в темный ковер. Мягкий, словно кошачья шерсть, ворс ласкал мои усталые ноги. Пройдя в конец комнаты, я чуть дважды не рехнулся от дикого восторга. Первый раз, когда увидел целых пять! книжных полок, отчасти заставленных разнообразной литературой на литовском, русском и английском языках. Моя глаза галопом пробежались по авторам и названиям. Увы, ни одной знакомой фамилии, кроме Конана Дойля (и то, на литовском) я не обнаружил. Что ж, часть книг я отдам в хорошие руки, а оставшиеся, быть может, приберегу для декора. Хотя, вряд ли. У меня и своих-то полным-полно, дай боже, чтоб хоть половина сюда влезла. И я перевожу взгляд на окно. Тут мое сердце начинает сладостно млеть.
   Огромное сплошное окно, никакой тебе москитной сетки, форточки или еще черт знает чего. Тяжелая штора зависает где-то вверху, не преграждая путь ни единому лучику света, стремящемуся посетить мою комнату. И самое главное – подоконник. Широкий деревянный подоконник прямо в стене. Стены толстые, как и положено в старых зданиях. Собственно говоря, я и хотел жить в старом здании со всеми вытекающими плюсами и минусами (из числа последних была доисторическая канализационная система, с которой у меня возникли проблемы в первые дни моего обитания здесь, впрочем, вскоре улаженные).
   Оттягивая момент лирического воссоединения моей пятой точки с подоконником, я повернулся спиной к окну и лицом к моей новой кровати. Она находилось в своеобразной нише в стене, широкая, с жестким матрасом и мягкими подушками специально для желающих на время спрятаться в них от своих мирских забот. Сие достойное ложе, облаченное в темно-фиалковые простыни, чудесно вписывалось во французский интерьер литовской квартиры. Я поднял взгляд чуть выше и оторопел: на меня смотрело измученное, угрюмое лицо человека, не спавшего никак не меньше суток. Я нервно заозирался по сторонам, и только через полминуты до меня дошло, что угрюмый незнакомец был моим собственным отражением. Я усмехнулся. «Да, выглядишь паршиво, приятель, – сказал вслух своему зеркальному двойнику. –  Ничего. Полноценный сон и регулярные приемы пищи – и через пару дней будешь как новенький». И я отправился исследовать кухню и уборную. Удостоверившись, что компактная ванная не страдает от сожительства с сортиром, а уютная кухонька включает в себя все необходимое современное оборудование, я принял долгожданный душ и, заварив «Earl Grey», направился прямиком к полюбившемуся подоконнику с пледом в одной руке и кружкой чая в другой. И тогда, сидя на окне второго этажа старого дома на Пилимо, я почувствовал себя совершенно счастливым. Да, тело мое ломит от усталости, здравый смысл твердит, что мне еще предстоит много работы, но все эти навязчивые голоса разом затихают, тонут в радостном крике моей заново родившейся души. За окном темнеет и кое-где уже горят уличные фонари своим мягким мандариновым светом, превращающим ночной Вильнюс в захватывающую и полную тайн сказку. Сказку, частью которой отныне буду и я. С упоением подставив лицо дуновению прохладного летнего ветерка, я мысленно попрощался со своим прошлым и отпустил его. А затем шагнул в безбрежный океан неизведанного…

                август, 2018