Марина Крутова

ЖЕНСКОЕ РЕМЕСЛО

Снег занавесил простынями сад:
Хэбэшки белоснежные висят,
И в детство тянут и зовут упрямо.
Там – тощая стиральная доска,
На зимней речке два гнилых мостка,
И прорубь, где белье полощет мама...
 
В воде холодной пальцы, словно лёд.
Отпустишь ткань на миг – и унесёт,
А мама шутит: "Для русалок платья!"
С ней рядом – таз, бельё горой лежит...
Не каждый с ним управится мужик.
Вот только это – "женское" занятье.
 
Потом в саду, от неба до земли,
Белеют парусами корабли –
Морозом укрощенные скитальцы.
Так было раньше... И почти везде:
Бельё купали в ледяной воде,
И мучались всю жизнь от боли в пальцах.
 
Течением те годы унесло...
Быть женщиной – "простое" ремесло?
Поймёт не каждый этот подвиг тяжкий.
...А мама рядом. И её рука,
Как в детстве, исцеляюще легка...
И я целую красные костяшки.
 

МОЙ ГОРОД
 
Тверской весны угрюмый вид
Напомнит старого бродягу:
В грязи, потрепан и небрит,
Окурком старой ТЭЦ дымит,
В кармане сжав Лазури флягу.
 
На коже – сыпь дорожных ям
И вены вздуты половодьем...
А по нахмуренным бровям
Трамвай ползёт ко всем чертям,
И на Советской в ноль уходит...
 
На Комсомольской каждый год
Нарыв вскрывается подкожный.
И вновь бродяга просто ждёт,
Пока беда "сама пройдёт",
Прижав асфальта подорожник...
 
Оставив почести другим
И старых крыш понурив плечи,
Мой город слишком человечен...
И от того до слёз любим.


АНТОНОВКА

Антоновку с ветвей снимал сосед,
Стремянкой небо подперев умело.
И осень на его ладонях зрела,
И он был этой зрелостью согрет.

И становился будто бы здоров,
Вдыхая запах кислый и бодрящий.
И тяжесть яблок наполняла ящик,
И душу наполняла до краёв.

Но жизнь сама снимает урожай,
Срывая с веток души, будто ношу...
И дом был снегом густо запорошен,
И было деда по-соседски жаль.

А прелый запах яблоневых строк,
Лежащих без движенья на соломе,
Напоминал, что был хозяин в доме,
Но пережить антоновку не смог.