С высоты птичьего полёта I

Мои воспоминания о становлении сахаджа йоги в г. Шымкенте (Республика Казахстан)

Предыдущие главы в сборнике "Место, где свет".

1994 год



 Только заглянув одним глазком за покров иллюзорной Майи, и получив состояние единства со своим Духом, любой человек, как мне казалось, в тот же момент мог изменить курс своего корабля жизни. Но я не тешил себя мечтами, что завтра все люди последуют нашему примеру. Мне самому лишь недавно удалось поднять голову из болота этих привычек и увидеть свет. Так что хотелось вначале расти внутри, постоянно совершенствовать себя и видеть лучшее. Последнее удавалось с трудом, поскольку в повседневной жизни мы вдруг стали замечать, что вся совокупность моральных ценностей подвергается сильнейшей атаке. По инерции советского воспитания и коммунистического уклада жизни наши люди всё еще были достаточно дружны, коллективны, нравственны, но ветер перемен уже нёс отовсюду самые разнообразные семена. Справедливости ради надо сказать, что именно благодаря этому свежему потоку свободы мы могли говорить о том, что волновало души, выбирать сами направление своего движения, о йоге, наконец, мы узнали лишь тогда, когда был открыт «железный занавес». Но тому, насколько быстро менялись понятия, приходилось лишь удивляться. Узкими группами предприимчивых людей разворовывалась оставшаяся в наследство республикам богатейшая страна. Удачливость и безнаказанность «новых» русских, казахов, узбеков отзывалась завистью и желанием любым способом преуспеть в душах вчерашних «строителей светлого будущего». Оставшиеся без работы высококвалифицированные специалисты вынуждены были выходить на базары, или устраиваться сторожами, уезжать в поисках лучшей доли за рубеж, или заглушать депрессию горькой. Пока великие артисты прозябали без работы, на экранах стали появляться бездарности, пропагандирующие дешёвые ценности и безвкусицу. Где уж тут было уместиться в сердцах вере в идеалы, или какие-то высшие силы?
Привыкшие верить средствам массовой информации, люди пичкали себя самыми никчёмными и отвратительными вещами, наводнившими прессу и телевидение. Шок, если и возникал, то быстро проходил, постепенно отучая нас шокироваться. Мои родные и близкие, за которыми я раньше не замечал подобного, на вечеринках вдруг стали пошлить, сыпать непристойностями, от которых становилось тошно. На мои недоумённые вопросы они отвечали, что мне надо расслабиться, жить попроще. Ведь пришла долгожданная свобода, и, если по телевизору показывают то же самое, то чем они хуже? Они не хотят быть отсталыми! Всегда хотелось задать вопрос: «Отсталость от чего?» От красиво обёрнутой дизайнерами всех мастей тупости и безвкусицы в музыке? От всей нечисти, уже разбившей основы моральности столь много людей на западе, и теперь пожаловавшей в гости к нам? Различные аномалии человеческой психики, негативные случаи, зачастую нетипичные для нашего общества, теперь представляли большой интерес для СМИ, став предметом пристального изучения журналистов и режиссёров, просто демонстрировавших эти вещи во всей своей неприглядности. Не пытаясь воспитывать и раскрывать, где правда, а где кривда, чёрное или белое, они лишь заполнили умы экс-советских людей массой пустых, глупых, а то и попросту разрушительных идей. В фильмах стала превалировать простая констатация фактов без расстановки акцентов и попыток поднять и развить зрителя, чем всегда так выгодно отличались наши мастера искусства. Тем самым люди интеллектуального труда вольно или невольно призывали обывателя применить что-то из этого опыта в своей жизни. Особенно молодых людей, которым нечего было положить на противоположную чашу весов души. Ужасы ради ужасов, ничем не оправданные жестокость и насилие, схоластические споры о тонкой грани между порнографией и эротикой с непременной демонстрацией практических материалов для закрепления пройденного уже несколько лет бомбардировали наш мозг без единого дня затишья. Создателей этих фильмов желательно было самих заставить делать то, что они пропагандировали на экране, съесть, к примеру, чей-то труп, чтобы они смогли на себе испытать весь спектр ощущений. Шри Матаджи прямо говорила, что у американцев нечему учиться в области культуры, у них её попросту нет. Вся их культура – это стремление к деньгам. Америка должна брать уроки у нас, поскольку мы достигли многого в смысле коллективности, порядочности, щедрости и честности. Или французы, красиво преподавшие другим «культуру» питья и разврата. Надо сказать, что люди у нас талантливые, и всё, за что бы они, как примерные ученики, ни брались, всегда выходит не хуже, чем за рубежом. Мы имели столько высококлассных певцов и музыкантов, воспевших красоту жизни и человека, которых я люблю и по сей день. Но в то время их творчество, направленное на возвышение души человека, почему-то стало невостребованным. Популярнее и нужнее вдруг стало другое «искусство». Когда эстрадные поп-дивы ритмично и страстно оплакивают свой несчастный любовный опыт, какие-нибудь едва оперившиеся юнцы, ломая из себя психологов, призывают девчонок отбросить прочь свой стыд, дабы не слыть белой вороной и не остаться в восемнадцать лет в одиночестве. Перещеголял всех здесь Евгений Белоусов, прямо заявивший в своей песне фактически всем девчонкам своего времени: «Я за ночь с тобой отдам всё на свете!» А прихоть пьяного поэта в исполнении В.Добрынина – «Ах, какая женщина!» – стала хитом среднего поколения. Любимые артисты стали называться звёздами, и немногие смогли под звуки медных труб остаться самими собой. Законы шоу-бизнеса, проникавшие во все сферы культурной жизни, жажда удовлетворения своих постоянно растущих материальных интересов стали уничтожать главные ценности постсоветских людей – скромность, чистота, благоразумие и взаимовыручка. Сильный удар по моральным ценностям, на мой взгляд, был нанесён, когда наша известнейшая и любимая миллионами людей певица Алла Пугачёва вышла замуж за совсем ещё молодого Филиппа Киркорова. Всё объяснялось любовью, хотя он ей годился в сыновья, и не был ей ровней. Одна шестая часть суши гудела, как взбудораженный улей, пытаясь оценить этот брак. Ясно было одно, что пришло новое время, когда на первый план выходит либо голый расчёт, либо необузданная чувственность и всякое отсутствие стыда. Появилась мода на все вопросы отвечать несложным и дерзким: «А что здесь такого?» Мне казалось, что все жители бывшего СССР, воспитанные на Толстом, Достоевском, Руставели, Айтматове, должны были ясно представлять себе, что и зачем они делают, будет это хорошо, или плохо? Особенно россияне, которых остальные народы считали своими старшими братьями. Я удивлялся и расстраивался, почему же, имея такую древнюю и глубокую культуру, такие прочные и достойные традиции, многие наши люди так легко, как козлята на поводу, пошли по пути Запада? Почему понимание свободы в её истинном смысле, вдруг стало подменяться свободой от нравственных ценностей? Ответить на этот вопрос мы могли бы словами Первозданного Гуру Сократа. Одна гетера, решив осмеять его, сказала, что все его ученики по первому же зову её побегут за ней вслед. На что великий Учитель ответил: «Катиться под гору легче, чем подниматься наверх». Естественно, что после пробуждения кундалини в свете этого чистого знания мы стали ясно осознавать, что негативные вещи, качества, привычки, проявляющиеся в нас, порождены невежеством, и от них нужно было избавляться.
Показательный случай на эту тему произошёл со мной в те дни. Вечером я допоздна смотрел по телевизору всё подряд. После двух фильмов у меня устали глаза, но сделав глазам гимнастику, я принялся за аналитическую передачу. Задавило в голове, но опять понадеявшись на бандан, я «проглотил» эту программу. А потом началась какая-то мерзость,  которой частенько стали сдабривать ночные сеансы на нашем канале «Караван».  Уже по инерции я стал смотреть и это, не столько из интереса, сколько желая проверить, какие вибрации на самом деле несут в себе подобные вещи. Но, не успев одолеть и половины фильма, я вдруг почувствовал сильнейшую боль в области паха. Скрутило так, что я едва смог дотянуться до пульта, чтобы выключить телевизор. И тут же начал медитировать на Шри Ганешу, просить его очистить мою заблокированную муладхару-чакру. Делал банданы, читал мантры, обращался к Шри Матаджи, прося Её простить мне мою незрелость, помочь направить внимание в позитивное русло и избавить от этого недуга. Только минут через сорок боль отпустила, и я с благодарностью в сердце лёг спать, поражаясь, насколько тонко всё работает. Что ж, как сказал мудрый: «Познание мира собирается по крупинкам, и никакая крупинка не бывает лишней»!
 Кстати, такого рода подсказки теперь возникали постоянно. Только забудешься, бывает, подумаешь о чём-нибудь откровенно негативном, так тут же молотком по пальцу бац! И не абы по какому, а именно по левому большому – он ведь показывает состояние центра чистых знаний, левого свадистана! А то иногда думаешь без перерыва обо всём подряд, аж голова незаметно закипает, так тут же к твоим услугам дверной откос, открытое окошко, или бетонная перемычка на стройке. Как треснешься со всего маху – куда только все мысли деваются. Живой останешься непременно, но внимание прочищается враз. Или ходишь по базару, экономишь, торгуешься, жмешься почём зря. И вдруг зацепит твою ногу арматура какая, торчащая из земли, да в аккурат по пальцу, отвечающему за правую наби. Одним из качеств этого центра является материальное благополучие и щедрость. Вот такое бытовое волшебство, такая житейская практика йоги!
Незаметно для самого себя я перестал применять бранные слова. Желание не сквернословить приходило и раньше, но воплотить его в реальность не удавалось. Во время учёбы в энерготехникуме мы с ребятами даже договаривались бить друг другу щелбаны по голове за каждое матерное слово. Куда там, не спасали даже мощные щелчки – «пиявки», достававшиеся каждому с завидной стабильностью. Такие речевые обороты, отдававшие приблотнённостью, напускным цинизмом и выражавшие, как нам казалось, взрослость и независимость, за годы юности стали вполне привычными и естественными. Конечно, «сапожником» я не стал, но зачем мне нужно было меняться, если материться в нашем обществе не было чем-то зазорным. Считалось, что уровень культуры человека определяется не тем, применяет ли он нецензурную брань везде и без разбору, или не применяет, а тем, что он знает, где и в каком объёме ею можно воспользоваться. Особым признанием пользовались те люди, кто мог применить мат искусно, к месту и ради пользы общего дела. На таких никто не обижался, ими даже восхищались: «Умеет же сказать, Петрович, молоток!» Понятное дело, что у меня не было особых оснований менять свой лексикон. Тем более, что при необходимости получалось свободно переключаться на любой стиль общения. Это помогало писать статьи, делать интервью с интересными людьми, общаться с представителями любого круга и положения. В сахаджа-йоге чистота речи стала абсолютно нормальной и привычной. К тому же, в одночасье изменился круг моего общения, в котором ни пошлость ни матерщина, ни любая другая нечистота в мыслях, словах и действиях не была востребованной. Любой новичок уже на первом месяце занятий узнавал, что это, равно как и крики, ругань, гнев, курение очень скверно воздействуют на вишудди-чакру. Ведь ещё Шри Кришна, чьи энергии находятся в нашей вишудди, назвал гнев наихудшим из качеств человека. Собственно-то и матерные слова появились и внедрились в языки, как средство выражения крайней разгневанности, при которой человек не гнушается любых форм унижения и подавления другого. Словом, в новой обстановке избавиться от старых привычек оказалось для меня делом совсем не трудным. Предположим, однако, что обстановка снова меняется, вы попадаете в среду общения совсем другого толка, где нет людей с возвышенными понятиями и утончённой душой. Тогда что остановит вас от возврата к прошлому? Где та база, тот стержень, который сможет поддерживать вас в высоком состоянии, позволяя узнать в вас духовно развитого человека? Нам удалось достичь этого достаточно быстро с помощью кундалини, пронизывающей каждую клеточку души и тела. Спонтанно, без усилий, запретов и щелчков по лбу словесная грязь просто исчезла с моего языка. 
Пожалуй, ещё одним заметным пунктом в графе «актив», заполняемой в течение первого года занятий весьма интенсивно, было то, что сами собой исчезли дисбаланс и крайности. Я напрочь забыл, что значит «умирать от тоски», «сгорать от нетерпения», «лопаться от любопытства», со стыда «под землю проваливаться» и т.п. Пропало чувство вины, раньше часто тревожившее меня и мучившее сомнениями, правильно ли я поступил в таком-то случае? Появилось ясное видение ситуации и решимость исправлять, если нужно, свои недостатки, а не винить себя попусту. Понемногу стал замечать свои привязанности и их негативное влияние на характер, образ жизни и взаимоотношения. Эта тема сама по себе непростая для восприятия, поскольку люди, имея свои предпочтения, вкусы, привязанности к чему-нибудь, не всегда воспринимают их, как что-то неверное. Привязанность к еде, комфорту, деньгам, семье, мирским удовольствиям – это часть человеческого существа, как считают люди, для кого-то это даже святое. И непросто понять, находясь на современном уровне сознания, что эти вещи тормозят наше развитие, как существ духовных. Только начиная искать свой Дух, можно прийти к осознанию важности освобождения от привязанностей, чтобы пойти выше. Это не значит, что мы становимся сухими, как куст саксаула, и не способны испытывать радость от  прекрасной пищи, удобного дома, от любящих и нежных взаимоотношений с близкими людьми. Мы просто не вовлекаемся в это и не страдаем, когда волей обстоятельств лишаемся чего-нибудь в своей жизни. Это делает человека на самом деле свободным и сильным. Например, привязанность к еде, доходящая, временами, до каприза, обжорства или жадности. Если мы сегодня не имеем того, к чему так усердно приучили свой язык, то сколько беспокойств это доставляет и нам и окружающим людям! Или если человек не поел в положенное время, то расстраиваются все мысли, внимание блуждает, ничего не хочется делать. Он начинает даже злиться на тех, кто работает рядом и в ус не дует, хотя уже половина третьего пополудни! Другой привязан к работе и деньгам. В своём стремлении получить их больше он забывает про всё, становясь постепенно сухим и беспокойным человеком, неспособным расслабиться и расстраивается, если не видит такой же самоотдачи от других. Третий зациклен на женской красоте и в погоне за новыми её образчиками забывает сон и отдых. Он не может перенести однообразия и постоянства, и имеет проблемы в семье, если таковая у него появляется. Шри Матаджи однажды привела пример, как одна пара на Западе распалась от того, что жена поменяла причёску, за которую её так любил прежде муж! Для нас, сахаджа-йогов Чимкента, эта была новая и интересная задачка со многими неизвестными, прячущимися в глубине каждого, и мы полны были решимости попытаться пройти этот тест на непривязанность ко второстепенному. Главным оставался поиск самого себя, как Духа