Хлыстовская богородица Маяковского

Портретное сходство Лили Брик с Аполлинарией Сусловой поразило. И когда я прочла в книге Карла Проффера о Лиличке, бережно хранившей наследие Маяковского, то поняла: это не та Лиличка. Вообще не тот образ и не тот характер. Даже если бы Лиля Брик вовсю старалась , она не смогла бы стать тем гиперболическим образом женщины-сатаны, какой Маяковский рисовал в своих поэмах.

Если вдруг подкрасться к двери спаленной,
перекрестить над вами стёганье одеялово,
знаю -
запахнет шерстью паленной,
и серой издымится мясо дьявола.
("Флейта-позвоночник")

Чего ж там такого в семье Лили и Оси было дьявольского? Обычная семья. Зачем там дымиться одеялу и пахнуть серой? Оба его издавали, боготворили, все ему позволяли....
И я продолжила поиски. За полгода преподавания Маяковского изучишь поневоле все версии.
Кацис с его интеллектуальным контекстом эпохи натолкнул меня на связь между Маяковским , Розановым и Достоевским. Настасья Филипповна скорее всего, она - такая.
Аполлинария Суслова. Маяковский ее нашел как наследие Достоевского. Из объединяют рыживе волосы: "в 1860 г. к писателю подошла стройная девушка с большими серо-голубыми глазами, с красивыми чертами умного, волевого лица, с гордо вскинутой головой, обрамленной прекрасными рыжеватыми косами".

Тебя пою, накрашенную, рыжую.
("Флейта-позвоночник")

Затем этот образ станет и булгаковским.
Накрашенные и рыжие странным образом сопровождают именно богоборцев - знак или удачная выдумка? Но степень различна.
Разве ж Лиличка заставит дрогнуть? Вот Аполлинария - по характеру своему - могла.
Вот я богохулил.
Орал, что бога нет,
а бог такую из пекловых глубин,
что перед ней гора заволнуется и дрогнет, вывел и велел:
люби!
Ясно, , что не Лиличку он называет "проклятая" и не Лиличку он просит бога убрать из своей жизни. Не Лиличка его выгонит:

Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
("Лиличка")

Настоящая Лиличка не исчадие ада. Исчадие ада -т а, что была настоящей женой Достоевского и проклятием Розанова.

С любовного ложа из-за Его
волосиков любимой голова.
("Человек")

Намек на жиденькие волосы Достоевского?
Чьи то волосики? Бога, Розанова или Достоевского? Мы так и не узнаем. Одно можно сказать с уверенностью - не Осипа.
Несомненно только одно: он был стилистом высокого и необычного плана. Его выбор образа любовницы Достоевского - переложение его на свою любовницу - это изыски стиля, когда поэзия переходит в жизнь. Но это и образ Абсолюта.  Их трое - Он, Достоевский и Розанов и их демон - вечная муза трагедии, наказание за богоотступничество.
«Меня она никогда не любила и всемерно презирала, до отвращения; и только принимала от меня «ласки». Без «ласк» она не могла жить. К деньгам была равнодушна. К славе – тайно завистлива. Ума – среднего, скорее даже небольшого. Но стиль, стиль…».(Розанов)
В рамках этого стиля, которому Маяковский не мог изменить, хотя лично от него никто не бежал, и убегания героини от героя.

Может быть, от дней этих,
жутких, как штыков острия,
когда столетия выбелят бороду,
останемся только
ты
и я,
бросающийся за тобой от города к городу.
("Флейта-позвоночник")

А вот Аполлинария от Достоевского убегала. В августе 1863 г. она уже в Париже и краснеет за их прежние отношения. Маяковскому нужна была такая же "хлыстовская богородица" для реализации своей поэтики - особого стиля раздробленной телесности, передающей на уровне телесных ощущений невероятные душевные муки. И он ее позаимствовал у Достоевского.