Триада Сталкера

ТРИАДА СТАЛКЕРА

По мотивам произведений А.Н. и Б.Н. Стругацких, А.А. Тарковского и Э.Н. Артемьева

                -Триада Сталкера-

 То, что мы знали наверняка, относилось только к области отрицания.
                (Станислав Лем «Солярис»)

  «- ….в чем видите свое предназначение?
    -  Отражение действительности в художественных образах,..
    действительность это есть не только мир вещами окружающий нас,
    но и мир наших идей, мир наших мечтаний, мир наших опасений…»
                (из беседы Г. М. Гречко с А.Н. Стругацким в телепередаче
                «Этот фантастический мир»)

   Говорят, что где-то есть острова,
  Где растет на берегу забудь-трава,
  Забудь о гордости, забудь про горести,
  Забудь о подлости! Забудь про хворости!
  Вот какие есть на свете острова!...
                Говорят, что где-то есть острова,
                Где неправда не бывает права!
                Где совесть — надобность, а не солдатчина,
                Где правда нажита, а не назначена !
                Вот какие я придумал острова!
               (Александр  Аркадьевич Галич (Гинзбург) «Песня про острова»)



1. Вот они, новые сумерки,
Что будет на этот раз?
Напарник, бедняга, умер-таки,
Однако его все же спас;
               В зоне сегодня прохладно,
               Жарко было тогда:
               Погода,.. да это ладно,
               Это, как раз, не беда;
Напарника жаль, надежнее нет,
И вряд ли найдется такой;
Ловушек многих он знал секрет,
И все обходил стороной;
               А сколько прежде он зону топтал,
               Не в смысле, что это срок,
               Но туда попасть тоже, как криминал,
               У каждого правда свой рок;
И зона простить ему не смогла
Того, что прощала другим,
Загадку последнюю задала,
И не поперхнулась им,..
               А он, когда надо было кричать
               От боли и страха, молчал,
               Не смог уйти или же убежать,
               И лишь зубы крепко сжимал;
Возможно боялся он громких слов,
А казалось, что онемел
(табу крикам там - есть основа основ)
И  на глазах белел;
               И только махнул полумертвой рукой –
               Туда, мол, иди,
               Опасен, мол, путь любой или другой,
               Выведет лишь один;
А он, многоопытный, путь тот не знал,
Не ощущал, точней,
И уходя, сам едва не пропал,
Плутал после несколько дней,..
               А все, чтобы только сбылась мечта,
               Самая что ни на есть,
               Банальна, Бог мой, и до смеха проста –
               Только б суметь и успеть.
Он спасся, вышел, вернулся он,
Выжил (не из ума ли?),
А значит идти вновь сегодня резон
В зону земных аномалий;
               Туда, на грани яви и сна,
               В плоскости сфер многомерных,
               Туда, где для всех цель конечно одна,
               Для всех, далеко не бессмертных.
                Он новые сумерки долго ждал,
                То есть так было надо;
                И кожею и душой ощущал
                Земли и зоны прохладу…..

2. Он одиночка вечный,
Хотя есть дочь и жена;
Жизнь сталкера скоротечна,
И так бестолкова она;
               Кто может понять безрассудных,
               Бродяг, бесшабашных порой?
               Уходят из мест многолюдных
               В разведку как будто, как в бой,
В последний, в незримый и смертный –
Ползком, на карачках, бегом ли,
Но так, чтобы быть незаметней,
И прочь слезы, слюни, да сопли, -
               Невидимым быть, затаиться,
               Кустом став, навозной ли кучей,
               И с миром затем быстро слиться
               В покойной среде ли,  в текучей;
Все в зоне условно статично,
И нет исключений в законе,
И вовсе не романтично,
И гибель обычна на зоне;
               Но ходка для сталкеров – это
               И смысл, и мотив, и работа,
               Велик пускай шанс сгинуть где-то,
               И вряд ли поможет там кто-то,..
А Скилли не знал, как он вышел
Из  “бункера белой дворняги”,
Никто, кто туда шел, не выжил,
Бродяги, эх вы - бедолаги;
               Он вышел из “бункера” первым,
               И с тех пор зовут его Психом,
               Хотя и не стал он нервным,
               А слыл, да и был всегда тихим;
С тех пор, правда, смотрит он странно,
И невпопад смеётся,
И не ругается  бранно,
И даже, когда напьется;
               Как прежде, к беседам не склонен,
               Жену по пьяни не лупит,-
               Разве скажешь, что он чем-то болен? –
               И пуще всего дочку любит;
И реже он в зону ходит,
Но если идет, то надолго,
Где, неизвестно, он там колобродит,
А вернется, и пьет втихомолку;
               Но однажды сказал, что ребята
               Все мертвы, их найти невозможно;
               Лола снова была брюхата,
               В этом времени все крайне сложно;
                На еду он последнее тратит,
                И доче всё что-то шепчет;
                Ясно – денег им вряд ли хватит,
                Только девочку лечит он, лечит….

3. За хабаром ходил и секретами,
Попробуй сходи да найди!
А жена ворчала поэтому –
К черту пропадом пропади;
               Но работы-то в городишке нет,
               А особенно после того,
               Как военные взяли в кольцо объект
               И земли часть вокруг него;
Половина гражданских уехать смогла
Кто куда, бросив скарб и дома;
Нелегальные ж кто свои делал дела,
Тех ждала, как обычно, тюрьма;
               Лола плакала, мол, приграничья район,
               Как другие, покинуть бы им;
               Тут военного времени правит закон,
               Можно жить ли (спокойно) под ним?
А он только кривился: родился я тут,
Да на что вообще уезжать?
Мол, уверен, родные нигде нас не ждут,
Да и, впрочем, нас незачем ждать;
               А она говорила, что родня под столицей -
               Пусть и дальняя – есть у неё;
               А он премьера страны называл кровопийцей,
               И вновь и опять про свое;
А она ему: пожалей ребенка,
Уедем к моим, и с концом;
А он говорил, что в верхах лишь подонки,
А презика – звал молодцом;
               А мать Лолы славилась всегда красотою,
               Но это было давно;
               Дочь родилась далеко не простою,
               Шептали соседи: оно,...
Он, в “высохший омут” когда провалился,
Выбрался, черт знает как,
Тогда вроде бросить город решился,
Решил, что это был знак;
               Но после ”дворняги” он дочку лечить
               Стал (а как? – не понять!..);
               Не сразу, но начала говорить,
               А не визжать да мычать;
И шерстка отпала через полгода
(а он вконец облысел;
С зоны, видно, принес он что-то,
А может и сам заболел;)
               И с тех пор в зону он вовсе не ходит,
               Чинит замки да зонты,
               ”Уолкера” пьет; где его он находит? –
               Прилавки давно пусты;
                Жена успокоилась, вспоминает мамашу,
                Поглаживая живот;
                Второй родился без изъянов даже;
                Третьего ждет.

ДОПОЛНЕНИЯ К "ТРИАДА СТАЛКЕРА"

1.1.Тогда еще он был не Скилли,
Его по имени все звали;
И в город многое тащили,
И всё неплохо продавали;
               И сталкеры (кто возвращался),
               Имели круто поначалу,
               Товар неплохо продавался,
               Что даже пресса отмечала;
Однако ж, «желтые страницы» -
Меж строк читалось слишком явно
О тех, кто нарушал границы,
Чуть вуалируя забавно, -
               Что власть скрывать тогда пыталась,
               Во всех шалманах обсуждалось,
               И что в районе добывалось,
               На черном рынке продавалось;
Скопившие, кому удача
Позволила и жить и выжить,
Немалую решив задачу,
Старались город свой покинуть,
               И рвать пытались с прошлым прежним,
               Но трудно отпускала зона
               В местах тех, новых, им, нездешним,
               Жилось получше, и резонно,
Точней их семьям и подругам;
Самих же будто изводило
Иным, казалось что недугом
Больны, а впрочем, так и было;
               Опять хотелось испытать им
               Той, прошлой жизни ощущенье,
               И снилось всем им, как собратьям,
               Былые зоны посещенья;
И Скилли также часто снилось
То, что, казалось, что забылось,
Признаться, что когда-то мнилось,
И что случалось и случилось;
               Как, например, его скрутило
               Однажды возле «Вшивой гати»,
               Садист невидимый рвал жилы
               И мозг делил его на части;
И он единственный, кто знает,
С какою там столкнешься хренью;
Он с той поры подчас страдает
Невыносимою мигренью (1*);
               И сниться, кстати, как сидели
               В «Борсче» (2*) с Псом, Бесом и Тихоней
               (товарищи его на деле (3*)),
               Не струсил кто б и в преисподней;
А вместе отмечали ходку,
Очередную двухходовку,
А также добрую находку,
И пили джин за то и водку;
               Оставшихся там поминали,
               И пили за навар путевый,
               А также молча выпивали
               За ход за проволоку новый.

(1*) когда-то потом те, кто побывал на «Гати», также испытывали приступы довольно сильной и продолжительной головной боли;
(2*) см. классику
(3*) на деле = по делу; также ниже приводятся некоторые слова и выражения сталкерского сленга, довольно несложного, в расшифровке не нуждающегося

1.2.Зона – запретный район –
Оттяпала города часть,
А с остальных сторон
Краев ее не видать;
          Есть пара поселков там,
          Теперь уже не живых,
          Железка, станция и даже храм,
          Как память о днях былых;
Есть лес и озера, болота, поля,
Какие-то свалки, мосты;
Давно обработки не знала земля;
Погост и на нем кресты;
          Покинули люди эти места,
          Не слышно ничьих голосов;
          И кажется – зона совсем пуста,
          Не видно не птиц, ни псов;
Но это не так, стоит лишь замереть
(сделаться частью её),
Можно увидеть и жизнь и смерть,
И встретить людей и зверье;
          Вон человечек, как неживой,
          Скрывается от всё и вся,
          Однако ж, ползет он, укрыт с головой,
          Какую-то ношу неся;
Вот крупный котище между домов
Крадется как черная тень,
Он птице -, а может и – крысолов,
Черней, чем ночная чернь;
          А стекла разбиты многих окон,
          И двери не все на замке,
          И слышен порой колокольный звон
          (вроде бы...) вдалеке;
А на лугу, где когда-то шел бой,
Сгоревшие танки стоят;
И здесь почему-то цвет трав голубой,
И листья не шелестят;
          И полосами – крон желтизна,
          Так непривычна весной,
          Как в ржавчине, и ни причем тут весна,
          И трав запах точно иной;
А возле позиций (бывших теперь)
Вертушек сбитых полно;
По технике виден размер потерь,
Не счесть, сколько сожжено;
          И почва вспахана плотным огнем,
          Но нынче травой заросла;
          В локальных схватках, при всем притом,
          Погибшим нет также числа;
Друг с другом люди бились всегда,
А тут некий враг извне;
Прощупать решили их наши тогда,
На той войне-не войне;
          Погибших полно, но всё в рамках страны,
          Бои ж выдали за ученья,
          И прессе заткнули пасть, чтобы ни-ни:
          Возможны людские волненья;
А может, и паника и масштаб,
Каких планета не знала;
Решил Главный и конечно же штаб
Скрыть все, избежать чтоб скандала;
          Закрыли тогда шахту и рудники,
          Людей вывезли из района;
          Затраты были вполне велики
          На линии да кордоны;
И границей район окружив, обложив,
Что делать дальше, решали;
Для страны зона точно гигантский нарыв,
И пока ее лишь охраняли;
          Чтоб туда никто и никак ни ногой,
          Да чтобы без разговоров,
          Ведь зона является далеко не простой,
          Да поменьше слухов и споров;
Но мы же люди, как не крути,
И некоторым не спится,
Пока не придумают, как перейти
Для них незаметно границу;
          А в награду порой неслабый навар,
          Когда притащишь хабара,
          Платили подчас хорошо за товар,
          Коль не залетишь на нары;
И рисковые шли, только правильный путь
Не всегда найти получалось,
Проползти, обождать, проскочить, прошмыгнуть,
Но не все, тот кто смог, возвращались.
          А, помнится, Ворон когда-то сказал:
          «…а если бы там поселиться?..»
          И ушел туда, и бесследно пропал,
          А Ворон был умная птица;
Но говорят – он живет где-то там,
Положив на власть и военных,
И подкидывает находки парням,
Много ценных и очень редких;
          «…но это лишь слухи, там жить нельзя,-
          С хитринкой глаголил Скилли,-
          Все знают, мы с ним почти-что друзья..»
          И сухо добавил: «Были,..
Давайте же выпьем сегодня за тех,
Кто больше уже не с нами,
И молча помянем парней наших всех,
Однажды ушел кто с концами…
          А зона,.. что зона?.. не вечна она,
          Когда-то ее распашем;
          Пусть будет даже судьба суждена
          Сделать это правнукам нашим….»

1.4. Он всегда уходил от ловушек,
За версту он как чувствовал их;
И смеялась одна из подружек,
Мол, удачливей многих иных;
          С интуицией, мол, порядок,
          Чуйкой видишь опасность своей,
          Но смотри, счет удач часто краток,
          Счастье, что все покамест окей;
Только знал он – там не от везенья
Уходил он не раз от беды;
Опыт ходок и лет, без сомненья,
Глянь, виски уж давно как седы;
          И еще – это перестраховка,
          К черту в задницу лучше не лезть!
          Слышал слухи – уходит он ловко;
          Но не важно, что есть, то и есть;
Вот ползет он, нельзя подниматься,
Ориентир – ствол засохшей сосны;
Рядом с ней можно и отлежаться,
Вешки, кстати, почти не видны;
          И обломки уже в поле зренья,
          Но до них день, а то и другой;
          Время к скорости произведенье
          Может выгнуться в зоне дугой;
Не большого круга (1*), однако,
Но кривою в системе земли,
Так как формулы, цифры ли, знаки
Люди здесь применить не смогли;
          Это есть основная загадка;
          Часты сдвиги в основах основ,
          И наук тут фундаменты шатки,
          И закон этот вовсе не нов;
Не работают часто законы,
Это – зона, и все в ней не так;
Это зона, такая вот зона,
Потому пострашнее, чем враг;
          Потому-то в ней жить не возможно,
          И запретный весь этот район;
          Рядом с ней-то порою тревожно,
          У детей нарушается сон;
И пока он к сосне пробирался,
Наблюдая обломки за ней,
Рассчитать даже и не старался
Ни часов до них сколько, ни дней;
          То замрет в жиже, то перебежкой,
          То в обход меж кустов по кривой;
          Сердце бьется, дыханье с задержкой,
          Вдруг застыл вновь, сам как не живой;
Всё, прошло; и опять по болотцу,
И до крайности весь напряжен,
В миг любой жизнь возможно прервется,
И из тела дух вылетит вон;
          У заветной сосны распластался,
          Знал он – рядом совсем никого;
          Сэндвич лучшей едою казался,
          Кофе в термосе круче всего;
Успокоился, тело согрелось,
И пейзаж с перспективой красив;
Груда стали правее виднелась,
Дальше станции черный массив;
          И опять замер словно бы идол,
          У обломков движенье, но.. – что?
          Что-то, в оптику глядя, увидел,
          Убедиться в том смог на все сто;
Что неясно там - зоны объекты?
Человек, животина ль, оно ль?..
Избежать встречи с нечто ли, с некто,
В этом суть, в этом смысл, в этом соль;
          Это правило «пяти эСок»,
          Сталкер Скилли – еще вам два «эС»;
          Аргумент объективен и весок,
          Не бывает на зоне чудес;
Это значит – назад возвращаться,
Не дойдя пусть буквально чуть-чуть;
Знал, что надо перестраховаться,
Часто вовремя лучше свернуть;
          Вот и в этот раз так оказалось,
          Ведь шутить тут нельзя, не пройдет,
          Даже просто пускай показалось,
          Ждет погибель, не наоборот;
А потом узнавали, бывало,
Там скелет чей-то, там еще труп;
Фразу «наша где не пропадала..»
Скажет тот лишь, безмерно кто глуп;
          Хорошо, хоть останки найдутся,
          Сталкер добрый предаст их земле;
          Суждено не всем было вернуться,
          Сгинули, как пропали во мгле;
Спасся и в этот раз потому он;
Черт с ним, прибыл опять пусть пустой;
Путь пускай хорошо был продуман,
Но вернулся тогда к этой «той»;
          Он припомнил о ней, «предпоследней»
          (до женитьбы его кровь пила);
          Того года на весь сезон летний
          К морю двинули, бросив дела;
Не дела, черт возьми их, делишки;
Он был холост, точней, неженат;
Хлопнув дверкой, на три месячишка,
Благо смог подсобрать чуть деньжат;
          Старый «Опель» осилил дорогу,
          Как ни странно, но в оба конца;
          Ровно шло все (почти), слава Богу,
          (чушь не стоит пустого яйца);
Наслаждались вдвоем солнцем юга,
И песком, и соленой волной;
Уж какой не была бы подруга,
Пусть характер довольно дурной;
          Дней тепло и ночей звездных нега,
          Зелень, воздух, всё – точно Эдем;
          Но бежит время, нет скорей бега,
          Когда нет суеты и проблем;
А просторы морские внушали
Трепет в душах и как эликсир
Согревали и воскрешали
Этот скованный буднями мир;
          А вино силы им придавало,
          Успокаивала страсть ночей;
          Ну а фрукты, их ешь до отвала,
          Плод живительных солнца лучей;
Будут деньги и будет пища, -
Как один современник сказал;
Ну а если бы были деньжищи,
Рай возможно и вечным бы стал;
          Потому-то как оторвались,
          Но назад уезжать суждено;
          Да запасы их поиздержались,
          И пора уже все равно;
И опять эти будни пустые,
Ходки чаще всего за гроши;
Да товарищи, парни простые,
Да еще крепкое (2*) для души;
          Через месяц подруга свалила,
          Очевидно ей нужен другой;
          Встретил как-то, глазки косила,
          На машинке уже дорогой;
Кофейку с ней тогда попили;
Вобщем, встретился ей Толстячок,
Вместе мало они прожили,
Отвалил долю ей, дурачок;
          Да, характер ее, не дай, Боже,
          Ей всегда что-нибудь да не так,
          Рядом с ней быть себе дороже,
          Нужен ей, знал он, твердый кулак;
И частенько сама нарывалась,
А он ей все колючки спускал,
Пару раз все-таки прорвалось,
И из дома ее прогонял;
          А потом вот нашла,.. и Бог с нею;
          Познакомился с Лоллой затем;
          С ней надежней, она умнее,
          Обсуждать можно много с ней тем;
А подруга,.. ей телеканалы
Заменяли общение с ним;
Рядом будучи, умолкала,
Он и так был всегда нелюдим;
          Но подчас с кем-то по телефону
          Языком (чёрт!) чесала часами,
          Отдавая дань мувитону,
          Крепкими разбавляя словами;
Да и он не подарок, конечно,
Он лишь сталкер, он сталкер всего-то!
Средств к тому ж недостаток извечный,
Что приносит его работа;
          А потом Лолла чуть опустилась,
          Налегла несколько на спиртное,
          Отношения изменились,
          Но сближало их крайне родное;
Их кровинка дочурка малышка;
Зона, видно, и здесь повлияла;
Они звали ее Мартышкой;
Шерстка девочку покрывала;
          И ее ради чаще на зону
          (в зону – пусть, не имеет значенья)
          Он ходить стал вполне резонно,
          Чтоб найти способы излеченья;
И нашел, говорят, добавляя –
Есть другой с подобной судьбою,
Кого участь сталкера злая
Наградила такой же бедою;
          Где-то он в городке соседнем
          Проводник, лет примерно таких же,
          Он не верит ни слухам, не бредням,
          Может выше, а может пониже;
И виски запорошены белым,
«Опелёк» свой лилеет и холит,
Занимается делом – не делом,-
Он в запретный район бродит-ходит;
          И жена такая же бука
          (шутка!), лучше ее ведь не встретил,
          Без нее жизнь – не жизнь, просто скука,
          С ней же мир многогранен и светел;
И вообще хорошо жить на свете,
Хмурых дней да ночей не считая,
Когда музыка есть и дети,
И пускай эта жизнь не простая;
          Работенка бывает чревата,
          И что дальше, ведь все тут внезапно;
          Может встретишь случайно собрата,
          Можешь все потерять безвозвратно;
В рейд ли, в рейс уходя – возвратиться,
Как бы ни было, выполнив труд;
Жизни перелистнув вновь страницу,
Обрести свой извечный приют;
          Излагал это странный отчасти
          Человек с опаленной душой;
          А в зрачках тлели бури и страсти,
          Взгляд родной, а сам словно чужой.

(1*) дуга большого круга – смотри справочники
(2*) виски, водка, ром, коньяк, бренди, и т.д. и т.п., и т.п. и т.д…

1.3. -  Откровение заблудшему-
Он фуги и хоралы
С утра до ночи слушал,
И засыпал устало,
И ничего не кушал,
          Не выходил из дома
          И только пил спиртное,
          Как в состоянье комы, 
          Но что стряслось такое?
Да ничего, всего-то
Вернулся он оттуда,
Такая уж работа,
Но вновь досталось круто;
          Едва опять не сгинул,
          Зашел далековато,
          Чуть мир сей не покинул,
          Ведь там везде чревато;
А в рудниках особо,
Ведь зарекался быть там,
Вновь не блудить там чтобы
По темным лабиринтам;
          Тоннели, коридоры,
          Пропасть в них, как два пальца,
          То тупики, то норы,
          Без схем не разобраться;
И не найти спасенья,
Когда ты заблудился,
Не будет возвращенья
В то место, где спустился;
          А он плутал изрядно,
          Что тот слепой котенок,
          И нет пути обратно
          В плену стен и потемок;
Фонарь его накрылся,
Но брал он, благо, свечи,
Нож тоже пригодился,
Об этом нет и речи;
          Линь футов полтораста,
          Мелок, конечно, спички,
          И пусть нужны не часто –
          Заветные отмычки;
Всё, что в пути далеком,
Потребоваться может,
Коль что-то выйдет боком,
Никто там не поможет;
          Плутал во тьме он долго,
          Казалось, что пол жизни,
          То брел, то полз без толку,
          Не думал лишь о тризне;
Однажды мысль – не выйду,
А дальше что? Всё тоже;
Не верил он в планиду,
Бежал, шел, лез из кожи;
          То как змея сквозь щели,
          То зал – не видно свода,
          К заветной своей цели,
          Где воздух и свобода;
Свободно разбежаться,
Дышать, с людьми общаться,
Пусть в кабаке подраться,
А после побрататься,
          Свободно рассмеяться,
          Сходиться и прощаться,
          Грустить и улыбаться,
          Упасть и вновь подняться;
Он падал, поднимался,
То в грязь входил, то в воду,
Выл, плакал и смеялся,
И клял её, свободу,..
          Порою натыкался
          На спецхозпомещенья,
          И там он отсыпался
          В великом утомленьи;
В одном был душ рабочий,
В другом нашел консервы;
Бог есть, пусть нет уж мочи
И на пределе нервы;
          И Господа молил и
          Он каялся, мол, грешный,
          Мол, Боже, дай мне силы
          И духа в тьме кромешной;
И это укрепляло
Желанья жить и выйти,
И силы прибавляло
Без слез и без наитий;
          И двигался опять он,
          Надеясь, что спасется;
          Боль многих ран и ссадин
          Когда-то рассосется;
Раз на одной развилке
Шести-семиходовой,
Пульс застучал в затылке
От вида жути новой;
          Десятки, сотни мумий
          Людских, что их столкнуло?
          Какое из безумий
          Их жизнь перечеркнуло?
Вповалку, врозь ли, в кучу,
Что тут их погубило?
Лишь вечное беззвучье
И общей тьма могилы;
          Но он нашел припасы,
          И снова поживился;
          Возможно это газы –
          Ответу удивился;
Все просто и легко так,
Вот жили они – были,
И спазмы сотен глоток
Их жизни завершили,..
          Найдут ли их? кто знает;
          Иль тут их погребенье?
          На зоне все бывает,
          Покой лишь – исключенье;
И вот еще: парней тех
Не газ убил, иное,
Исчадье шахт подземных,
И точно – (в)неземное;
          Иль вспышка вдруг психоза –
          Друг дружку порешили,
          Лишь перебив, вопросы
          Таким путем решили;
Так было, видно, проще,
Лежат теперь совместно,
И высохли их мощи,
Тут микроклимат местный;
          И повернул он снова
          В одно из ответвлений;
          Запас еды, спиртного,
          И минимум сомнений;
То ямы, то обвалы,
Препятствия, препоны,
Где рельсы, где каналы,
Подъемы да уклоны;
          Вот скважина и верно-
          Вниз камушек – без дна,
          Чуть вбок и неизменно
          Как раз – всему хана;
Но свет свечи не ярок,
Путь трудно разобрать,
Коптит свечи огарок,
Найдется ль путь, как знать?..
          И ноги уже сбиты,
          И пальцы уже сводит,
          Пещеры сталагмиты
          Теперь вкруг хороводят;
Рябит в глазах, мелькает,
И дням потерян счет,
И Бог один лишь знает,
Где выход, а где вход;
          Но ощущает кожей –
          Становится теплей,
          Задул свечу, и что же –
          Тьма стала чуть светлей;
И воздух уж не спертый,
И - воздуха движенье;
Калач, недавно тертый,
Вперед шел скорбной тенью;
          Ах как же воздух сладок!
          В глазах темно от света;
          Держась за камни кладок,
          Он шел и вышел в лето….
Упал в траву, поднялся,
Вдруг небом ослеплен;
Не там он оказался,
Не здесь спускался он;
          Лесок, березки, ели,
          И рядом озерко,
          Зашел на самом деле
          Он слишком далеко;
Лег вновь, вина не надо,
Свобода так хмельна,
И словно бы из ада
Звала его она;
          И в рудниках он выжил,
          Из преисподни как
          Он на свободу вышел,
          Простак, дурак, чудак;
Он оказался между
Пещерой и водой,
И скинув всю одежду,
Шатаясь шел нагой;
          Зубами сжав травинку,
          Он в озерцо вступил,
          Весь мир был как в новинку,
          И из-под ног он плыл;
А он лежал на глади,
Внимая небесам,
Теперь знал, чего ради
Он оказался там;
          Вот зоны откровенье,
          И как само собой,
          Вот смысл посещенья,
          Как истина, простой,...
В сей раз без ноши прибыл,
И малости не взял,
Как не был, точно ни был;
Как будто не бывал;
          В сей час лил дождь холодный,
          И город мирно спал;
          Он был теперь свободный,
          И просто отдыхал;
Подруга будет позже,
Куда же без нее;
С ней надо быть потверже,
Расплылся, ё-моё;
          Она ж, как зона, верно,
          Так есть, и будет так;
          Ей плохо, и всем скверно,
          А без нее никак;
Дом, виски, воскресенье,
Органа переливы,
Как жизни наполненье
Прекрасные мотивы….

2.1 – Сталкер Скилл –
Седоват,
И несколько полысел;
Серо-карий взгляд,
Белки как мел;
          Пусть черты тонки,
          Это ли красота?
          Под глазами мешки,
          Борозды возле рта;
Черных ресниц нет,
Почти что, верней;
Кожи йодистый цвет,
На скулах бледней;
          Шрам через губу
          По подбородку вкось,
          Как через судьбу,
          Словно насквозь;
Застегнута
Куртка до горла его;
Он чокнутый,
Так говорят про него;
          Штаны из коттона,
          Прочней не найти;
          Синего тона
          Цвет черный почти;
Кожаный
Широченный ремень,
Поношена
Обувь, чистить не лень;
          На шее худой
          Багровеет ожог,
          Шнур и золотой
          Бог или божок;
                Одежда не чушь,
                Типа шкуры родной,
                Проводник тел и душ
                Он по жизни земной;

2.2 – Ворон –
Люди толкуют, когда-то ему
Зона вырвала сердце с корнем;
И молчит он всегда потому,
Волос правда, оставила черным;
          Говорил же, как каркал сквозь хрипоту,
          Фиолетовым взглядом буравил,
          А смеялся он жутко, и порой за версту
          Было слышно, как пес добрый лаял;
Говорили, убить ему точно курнуть,
Что пищат от него молодухи,
А ему безразлично, куда бы воткнуть,
А живет у своей старухи;
          А еще один о нем говорил,
          Если в прошлое чуть углубиться,
          Что с мальства многих (как только?) поизводил,
          Что преступник он и убийца;
А Ворон и вправду молчун, как никто,
Но если уж скажет, так скажет;
И немногие люди знают про то,
Как в одну десять тем он свяжет;
          А еще он сталкер первой волны,
          А осталось пока-что их трое;
          Он в районе был даже во время войны,
          И того (самого) он покроя;
А еще болтал старик-не старик(?),
Как схлеснулся он с ним в шалмане;
После драки той Ворон отматал пятерик
За увечья трех гнид по пьяни;
          У него ж заросла ссадина на виске,
          До сих пор головой мотает;
          И живет, говорят, в беспросветной тоске,
          Дольше всех в зоне он пропадает;
Он не склонен шутить, и отводит он взгляд,
Ну а слухи?.. на четверть им верьте;
Ну а кто б был не счастлив, да хотя бы не рад,
Уходя столько раз от смерти…