***

Наш замок продан, на ставнях висят замки,
и меня больше не встречают теперь поцелуем в щеку.
Переехав севернее, но не сменив прикид,
понимаешь вдруг, что не каждая рыба - окунь,
как не каждый замок - хранилище воспоминаний;
что былье - вереница из привыканий

разного рода. Можно пойти в обход,
можно - вообще уехать первым такси на запад;
но - все равно привыкнешь, замнешь, заживешь, и вот - 
в голове играет "можешь забрать...", воздух тяжелый, как от
твоего в нем присутствия. Синхронизация двух пустот.
Отсутствие нечистот

вызывает желание поскорее что-нибудь натворить,
но замок - продан, времени - нет, и писем теперь не пишут.
Можно начать вспоминать Вавилон, можно стены белить
белым нутром. От того, что меня, возможно, и не услышат
не горячо, не холодно. Скучно, как пастуху
среди овец. Как стиху

среди прозы. Но интерлюдия оканчивается плотным, сложным абзацем.
Там, в мыслях твоих, налегке, в бреду, без ума, я стану теперь паяцем.
Можно вернуться назад, можно пойти по кругу, можно побряцать
мелочью, сплюнуть, расслабиться, мирно уплыть хороводом аллитераций.
Тишина, напитавшись запахом рук и волос обретает гулкие свойства звука.
Одиссея в новом порту ожидает новая скука.