Б9. Анна Паркер. Замечания члена жюри

******

1. Саша Неместный
Помолчим немножко золотом

Хватит словом бить как молотом
Жди - останемся вдвоем
Помолчим немножко золотом
Обо всем
И ни о чем

Платье сбрось, что ладно скроено
Покажи ночей простор...
Как еще лудить пробоины
После меди глупых ссор?

В темноте
Играйся красками
И, пока не рассвело,
Сыпь устами
Щедро, ласково
Горсть за горстью серебро

1,5 Медь в голосе, глотки луженые, залитые свинцом – типичное сюжетное развертывание поговорочной метафоры "слово - серебро, молчание - золото". На дактилических рифмах могло бы получиться интересно. Но воинственный настрой героя: "Хватит словом бить как молотом| Жди - останемся вдвоем" (All's fair in love and war или популярное A la guerre comme a la guerre), подкрепленный "пробоинами" из морской терминологии, разбивается об обезличенное "покажи ночей простор", просторечное "играйся красками" и неудобоваримое "сыпь устами".
Оценка по инструкции с учетом распадающихся ударений, грамматических и слабых рифм (молотом-золотом, обо всем-ни о чем, рассвело-серебро) и художественной ценности (китч).

2. Нетелефонный Разговор
Веселый летний сюр

Врываешься в лето, глядишь вокруг
На стайку собак и детей,
Затеявших праздничную игру:
Повизгивать и лететь!

Слова золотые на ветке висят –
Попробуй-ка их достань!
Звенят в невесомости – охает сад,
Читает жару с листа.

Испачкаешь платьице чёрной иргой –
Не вымыть, не отстирать…
Увлёкшись бесхитростной этой игрой,
Паришь над землёй: «Пора!»

По спелой крыжовине в каждом глазу,
Залётный зюйд-вест в ноздрях,
Не надо зеркальную стрекозу
За крылья хватать зазря!

Ей-е животом на речной песок!
Щекотно? Терпи! Зато
Собака летит высоко-высоко,
Помахивая хвостом…

3,5 Скорее детские фантазии, чем сюр. Загорающая на речном песке стрекоза – вполне реалистичная картина. Глаза-крыжовины, летающие собаки и пр. связки давно стали нарицательными. Сюжетный прокол с садом (речным песком). Летающие собаки и неугомонные дети легче ассоциируются с открытым пространством (пляж, берег реки), чем с песочницей в саду. Чтобы "повизгивать и лететь" им не нужны "слова золотые на ветке": конфеты, игрушки – и те необязательны. В чем состояла праздничность игры? "…охает сад,| Читает жару с листа" – неплохо, но от удаления 2,3 катренов с подрифмовкой "этой игрой" зарисовка приобретает цельность.
"Не вымыть" – неправильное употребление глагола, пятна смывают. Приблизительные рифмы (висят-сад, отстирать-пора).

3. Елена Лерак Маркелова
У тебя за спиною...

У тебя за спиною невзрачный сидит бесёнок.
Свистнул где-то печеньку и лопает втихомолку.
Вся в проплешинах шкурка, худющий и хвостик тонок.
Он маленько погреться залезает тебе на холку.
И когтистою лапкой затылок легко ерошит.
Всё боится что сгонишь. Изыди, мол, вон, зараза.
В этой бесовой жизни и чёртова мать ни разу
даже в детстве ему не сказала, что он хороший.

Нелюбимые дети незаметно для всех взрослеют.
Этот вскорости станет полноправным заплечным бесом
и окрепшим хвостом он твою обмотает шею,
да придушит немного. Не от злости - из интереса.
Мучить не убивая - это только матёрый может.
Он сумеет. А позже выйдет в демоны высшего ранга.
Кровь заменит печенье. И вырастут когти... Всё же
каждый бес изначально -
недолюбленный в детстве ангел.

5,5 "Нелюбимые дети незаметно для всех взрослеют". Существует еще одно расхожее мнение: нелюбимые в утробе вырастают хаотичными. И другое: залюбленные – инфантильными. Спорны как все, касающиеся чувств. "Взрослеют" – носит положительную окраску, а бесенок набирается ума и опыта, да не того.
Фабула стихотворения не нова, но получилось колоритно. Манера изложения вкрадчивая, считываешь текст с дисплея и слышишь эти вполголоса, покуда не грянет "Кровь заменит печенье. И вырастут когти". Но даже тогда бесенка жалко "Всё же| каждый бес изначально -| не долюбленный в детстве ангел" – на наш менталитет прекрасно ложится. Щедро пересыпано архаизмами (втихомолку, маленько, вскорости, придушит и др.), речь стройная "Всё боится что сгонишь. Изыди, мол, вон, зараза". Немного подпортило картину "изначально", можно поискать синонимы или обратиться к читателям – это кем-то недолюбленный ангел.
Перекрестная рифмовка в 4-8 стихах перескочила в охватную – технический огрех. Стихотворение состоялось, но если говорить о рифмовке, то охватная больше бы подошла разговору по душам. Рифмы с включением составных (втихомолку-на холку, зараза-ни разу, может-всё же), отмечу понравившуюся (ерошит-хороший) и слабую (взрослеют-на шею). Прямой речи "Изыди, мол, вон, зараза!" не хватает кавычек и восклицательного знака, разбавляющего интонационную монотонность повествования.

4. Борис Балицкий
Коротенькое

Рассказанная боль не так болит.
Отплаканное горе – это память,
что поселившись в сердце, будет жить,
и, кровью постоянно капать, капать.
Будить ночами. Водку пить. Курить.
Вести на старые и новые могилы.
И, заставлять прощения просить
у тех кто был; у тех, кого забыли.

2,5 Правильно выбранное название "Коротенькое" делает стихотворение как запрещающий знак ПДД – не замечаешь, что со 140 сбрасываешь до 120 при допустимых 110. Но и на этой скорости стихи не цепляют. Если в авторском посыле преобладает стремление спрятаться за общими словами "Будить ночами. Водку пить. Курить.| Вести на старые и новые могилы", то откуда взяться проникновению у читателей?
"Отплаканное горе - это память,| что поселившись в сердце, будет жить,| и, кровью постоянно капать, капать" – горе отплакано, рана затянулась: саднит, изматывает режущей или притупившейся болью, но "кровью постоянно капать, капать" – высокопарный надрыв, отчего остальное содержание теряет достоверность и желание сопереживать.
Глагольные рифмы (болит-жить, курить-просить) редко срабатывают в философских размышлениях о серьезном.

5. Жиль де Брюн
Недавняя мышь

Они приходят, плащи их застёгнуты и зловещи.
Взгляд уклоняется, слово бежит от вещи,
имя - от должности, звания, ранга, чина.
В ничтожные поводы втискивается причина.

Почему я?
Почему меня?
И за что мне?

Сердце стучит,
как шахтёр, заваленный в штольне.
Мысль непроизносима,
во рту горчит.
Генная память сигналит - замри, молчи.

Пророщенный страх, сжимая лицо мне,
вкрадчиво шепчет: ты вспомни, вспомни -
кому растрепал ту историю на Манежной,
у Дома Кино, под вискарь, в темноте кромешной?
Кому ты давал читать дневники Алисы?

Если спят кошки - из леса приходят лисы.
Мышата дрожат, как телята вблизи ножа.
Мышиными жизнями лисы не дорожат.

Люди в плащах поднимаются по ступеням:
стихает смех, обрывается чьё-то пенье.
Первый этаж словно вымер,
за ним второй,
третий.

Куда тебе, мышь, воевать с горой?
Раздавит и не заметит.

Люди в плащах заполняют дверной проём,
входят, как страшные новости в мирный дом.
Держатся каменно, монолитно, веско.

Соседка в окне напротив задёргивает занавеску.

И тут холод внутри превращается в белый жар.
Ты гордишься собой: не струсил, не убежал.
Ты уже не будешь бояться их никогда.

И недавняя мышь неожиданно говорит:
Господа,
вспоминайте,
чему вас учили в школе.
Там в коридоре коврик -
вы бы вытерли обувь, что ли.

7,5 Грамотно организованное стихотворение. Разносложные удлиненные стихи смежной рифмовки со сменой ритма, звучные рифмы (отмечу понравившиеся приблизительные глубокие: за что мне-штольне, белый жар-убежал) – технические средства, рассчитанные на слуховое восприятие, использованы максимально и усилены делением катренов на стихотворные абзацы.
"Они приходят", и этаж за этажом дом поглощает тишина, зловещая и мрачная как их застегнутые наглухо плащи, каменной монолитной стеной сжимающая в кольцо, потому что "они" не просто появляются на пороге, а "заполняют дверной проём" – некуда бежать, твой дом разом превратился в мышеловку.
"Соседка в окне напротив" напомнила ахматовское:
И всюду клевета…
И отблески ее горят во всех глазах,
То как предательство, то как невинный страх.
Смалодушничать и сохранить жизнь ради детей или сохранить для них доброе имя?! Вернулись и реабилитированы были не все.
Для меня техника здесь переигрывает содержание. И дело не в том, что мы тогда не жили, или что "гору" лучше всех раскрыл Мандельштам (Внутри горы бездействует кумир), автору прекрасно удалось "прорастить" страх здесь и сейчас, на наших глазах: "Сердце стучит… | как шахтёр, заваленный в штольне.| Мысль непроизносима". Причина в сюжетном дисбалансе – в уступающей по накалу, фактически банальности "Ты гордишься собой: не струсил, не убежал.| Ты уже не будешь бояться их никогда" и в лирическом отступлении с кошками-лисами-телятами, низводящем до такой же банальности, по сути сказочности, мощный исторический образ "они/люди в плащах". Финал напротив удачен элементом неожиданности и снятием напряжения.
"Пенье" выпадает из стилистики, уничижительно по отношению к драматизму происходящего и присуще скорее "господам", чем интеллигентному "вы бы вытерли обувь" (именно обувь!).

6. Инна Молчанова
Притча о соломенной вдове

Как-то в полночь попросилось на постой
опоздавшее на месяц бабье лето,
загорелое, с хмельною головой:
c одуванчиком резвилось в поле где-то.

На малиновых устах – одна любовь:
загуляло, мол, и вправду, не на шутку!
Расканючилось: «Хозяйка, ну, позволь
отдохнуть и отдышаться на минутку».

А в саду щелкунчиков осенний рой
зашуршал и засолировал челестой,
и смягчилась баба, дескать, черт с тобой,
заходи, уж, здесь не тесно, хватит места.

Долго ль коротко, но день прошел и два, –
не уходит лето, дрыхнет на полатях,
где в дому живет соломенной вдова,
в сундуке храня неношеные платья.

Прогоняла: и ухватом, и метлой,
но усилья пропадали, видно, даром,
а коровки божьи приносили в зной
колдовские и любовные отвары.

Даже зеркало (смотрелся царь Горох!)
засияло, словно девка перед свадьбой…
Но однажды… вышло лето за порог
и исчезло, не прощаясь, из усадьбы…

Только люди говорят, что неспроста
с той поры не спит хозяйка и ночами
открывает даже в зиму ворота
и поит скитальцев мятным летним чаем…

3,5 Ох уж эта загадочная женская душа – не чаешь избавиться, а потом жалеешь. Легкое читабельно, выдержанное стилистически (на постой, на полатях, разканючилось, уста, воротА, и др.), но не отвечает жанру. Самое понятное определение притчи у Даля – "поучение в примере". А в чем здесь мораль? Соломенная вдова – замужняя женщина, временно оставшаяся без мужа, и фактически фабула – адюльтер Осени с хмельным и загульным Летом "Только люди говорят, что неспроста| с той поры не спит хозяйка и ночами| открывает даже в зиму ворота". Ироническое стихотворение, не соответствующее названию.
Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит…
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой…
Притча не требует художественной выразительности и психологической разработки характеров героев как в лирике, большее значение придается связности изложения без ущерба для краткости, а "в сундуке храня неношеные платья" вызывает вопрос об осенней листве: ранней осенью – нарядов не счесть, поздней – платья сношены и выброшены (облетела).
Сюжетный прокол – "рой засолировал" (хор). Слитное написание "нетесно, хватит места" (просторно, противопоставления нет), "живет соломенной вдовой" (неправильное управление). В зависимости от прочтения 1 запятая лишняя: "заходи уж, здесь" или "заходи, уж здесь". Не нужны многоточия: после "усадьбы" мысль закончена, после "чаем" оставляет стихотворение без финала. В отличие от четных стихов (полатях-платья, ночами-чаем) нечетные зарифмованы небрежно (любовь-позволь, метлой-зной, Горох-порог), смещение ударения (щелкунчикОв).

7. Ольга Хворост
Эмигрантское

Я иду по городу, он многолик и многоголос,
он течёт мне навстречу по нагретой солнцем брусчатке,
ныряет в глаза, пропитывает собой насквозь
и выливается на улицу через пятки.

Вот проскочил взъерошенный рыжеволосый шкет,
за ним - старушка на синем велосипеде,
остановилась и с интересом смотрит мне вслед...
а эта приятная пара - мои соседи.

Город пьянит и влюбляет, как молодое вино,
в бульвары, в соборы, в аистов на старых крышах,
"Gruezi!" - шепчу я ему по-швейцарски, но
он не понимает меня или пока не слышит.

И всё же я чувствую - он потихоньку во мне
осматривается и уже облюбовал себе угол;
я иду по городу, и с каждым шагом сильней
мы обживаем друг друга.

7,5 Хорошо схвачены ощущения человека в незнакомом месте, необязательно эмигранта. Проработано технически и композиционно. Синтаксическая прозаизация текста поддержана рифмовкой (брусчатке-пятки, шкет-вслед, крышах-слышит). Повествовательный формат, усиленный личными местоимениями, приближая стихотворение к разговорной речи, увеличивает доверие к словам автора. Если говорить о резонансе, то считывается образ юный, столь чувственны и ярки ощущения лиргероини: "ныряет в глаза, пропитывает собой насквозь| и выливается на улицу через пятки", "потихоньку во мне| осматривается и уже облюбовал себе угол". Симпатичны оба – и город, и девушка.
Интересна этимология популярного швейцарского обращения к малознакомым людям – сокращение от "Бог приветствует вас". Из недочетов банальное начало "он многолик и многоголос" и слишком явная аллюзия 1 катрена к бегущему блестящему в глазах Садовому кольцу Шпаликова. Рифмы приблизительные, но точные сюда бы не подошли.

8. То Дасе
Эльсинор

Палят софиты.
За твоей спиной
из ящиков, заполненных бетоном,
предсмертным, мрачным, грязно-серым фоном
на скалах разбухает Эльсинор.
Обеспокоен ты... его земной
незыблемостью:
с некоторых пор
теряет замок бренность реквизита.
Ты - датский принц, московский крепостной,
полу-поляк и - путаешься в лицах.

Болезненной тревожностью объят,
ты шепчешь текст, как будто заклинанье.
А бедный Йорик, легший на закланье
задолго до тебя, белеет лбом -
на глине.
Но ему известен ад,
в котором ты пребудешь горьким сном
поверженного бедами рассудка.
Фиалки умирающей распад -
предтеча всходам дикой незабудки.

И, закаленный соками цветка,
стальной клинок трепещет в ожиданье
твоей руки.
Наполни им желанье
покончить с эльсиноровой тюрьмой.
"Умри же!" - выдыхаешь:
велика
в тебе благая ярость и волной
крик сердца перехватывает в горле...
Артист, твой выход!
В кадре - смерть легка.
Но дубли укорачивают годы...

2,5 Ох, как все накручено! Кроме того, что это посвящение Смоктуновскому, не находившему в себе польских корней и никогда не игравшему крепостных или в крепостном театре все остальное вызвало сплошные вопросы. Почему Эльсинор разбухает, как разбухает одновременно из ящиков с бетоном и на скалах? Как замок может разбухать фоном, и как фон можно классифицировать как предсмертный? Как незыблемость может быть земной, и замок терять бренность (обретать вечность) реквизита? Как стальным клинком наполнить желание, может, закралась опечатка (наполни его желанием, исполни им желание)?
Если браться за стилизацию, то корпеть приходится над всем от повторения ритмического рисунка и рифмовки до собственного сюжетного наполнения, его связности, цельности, динамичного развития и атмосферы, подчеркнутой соответствующей времени лексикой. Так, если "на заклание", то не "легший", а павший/отданный; если "пребудешь горьким сном", то ад не "известен", а ведом. Семантически глагол "палить" – жечь что-то огнем; софит – конструкция для закрепления на ней источников света, в артистической среде можно услышать профессиональные "в свете софитов" и "слепят софиты", но "палят софиты" – сленг молодежных виртуальных чатов, такой же как "палево". Заклание, желание, ожидание – с мягким знаком также не годятся. Полуполяк, как будто – без дефиса; в ожиданье (в ожидании).
Подкупает сложная система рифмовки (АббВАВгАг), но рифмы банальные и слабые (спиной-земной-крепостной, объят-ад-распад, заклинанье-закланье, в ожиданье-желанье, реквизита-в лицах, в горле-годы).

9. Сандра Ово
Сеурасаари

Твоя холодная страна,
на первый взгляд чуть-чуть странна,
из снов, рассказанных тобой…
В моренных берегах прибой
едва заметно шелестел.
Сидела чайка на шесте,
клевала красно-белый круг,
следя за мной, – что если вдруг
мне б захотелось поудить;
щипала перья на груди
в тени огромного щита –
слепому впору прочитать –
”Нельзя удить, нельзя нырять...”
Фазаны выстроились в ряд,
ворон стараясь оттеснить.
Дрожала зонтичная сныть,
мелькали беличьи хвосты.
Всё было в точности, как ты
описывал, тому года, –
не странно ли, что никогда
ты не был здесь со мной вдвоём?..
Под ветром дрогнул водоём,
поросший жёлтым камышом,
качнулись сосны, дождь пошёл.

3,5 Крайне неудачное начало "Твоя холодная страна,| на первый взгляд чуть-чуть странна,| из снов, рассказанных тобой" – чуть-чуть странна (перл как немножко беременна), явные подрифмовки (странна, тобой), сложно выговариваемая связка с фонетическим смыканием (из снов, рассказанных). "В моренных берегах прибой| едва заметно шелестел" – напротив удачно и отвечает названию Сеурасаари. Все перечисленное далее (фазаны, белки, камыши) – безлико и подойдет изрядному количеству зоо- и национальных парков мира. Это первый минус зарисовки. Второй – отсутствие образности, сплошные глаголы, а пейзажная лирика невозможна без созерцательности. Интересно вкрапление любовной темы "Всё было в точности, как ты| описывал, тому года, –| не странно ли, что никогда ты не был здесь со мной вдвоём?" И снова все "странно", если он там был и потом описывал, то почему вначале "из снов"? Ошибки синтаксиса и пунктуации в этой конструкции и во всем тексте. Со мной-вдвоем, чайка сидела-клевала-следя, водоем порос сразу сухим "желтым камышом" и т.п. Амфиболия с перьями, фазанами, годами, соснами. В целом текст совершенно не организован. Композиция отсутствует. Художественные и технические средства минимальны. Смежная рифмовка, мужские рифмы без альтернанса, преимущественно банальные (тобой-прибой, круг-вдруг, оттеснить-сныть, года-никогда), отмечу понравившуюся (шелестел-шесте).

10. Ульяна Валерьевна
Питер

Здесь в кофе коньяк добавляется чаще,
Холод и одиночество чувствуется острее.
Вот бы остаться - гулять по набережной с фарфоровой чашкой.
В фарфоре лучше всего отражаются творения Растрелли.
Да, и обязательно курить - тут хочется курить, даже если бросил,
Вставив в мундштук тонкую сигарету.
Понимаете, тут когда зима - осень,
Ахматовская осень весной и даже летом.
Жизнь в этом городе исполняется ларго,
Но всё равно проносится будто в блице.
Да, я в него влюблена, признаюсь, ладно,
И пару раз изменила бы с ним родной столице.

5,5 Свободное владение формой, чувствуется стиль. Но ни одного авторского образа, предсказуема каждая строка вплоть до финальной. Кофе, коньяк, мундштук непременно длинный и сигарилла с ароматом ванили? И непременно Анна Андреевна: "Понимаете, тут когда зима - осень,| Ахматовская осень весной и даже летом".
Набережная, чашка, сигарета и вдруг "творения" – из вокабуляра туристов из глубинки и слишком пространное, не отвечающее общей стилистике (фасады, галереи, арки, барокко Растрелли?). "В этом городе жизнь" – учитывая предыдущую конкретику, логичнее повторить "Здесь жизнь". Второе "тут" после тире явно лишнее. "И пару раз изменила бы с ним родной столице" – тяжеловато декламируется и изменить неродной не получится, лучше сократить на 2 слога (родной). Из рифм отмечу понравившуюся (ларго-ладно) и экзотическую (острее-Растрелли).

11. Ольга Рачицкая
Ноябрьское

Гранаты, золото, рубины -
На осень все в году батрачат.
Но раскричался «Раскулачить!»
В шинели серой ветер злющий.
Он обрывал шпалеры с кущей,
Шепча деревьям «Все едины!»

Что осени ветров немилость?
Ушла в ноябрь без тени страха,
Надев посконную рубаху,
Как будто нищенка простая.
Но проводив все птичьи стаи,
О чём-то плакала, молилась.

...Сбежать бы мне от серой стыни
К чужому солнцу за морями.
Но словно кто-то смотрит в спину
И свечку жжёт под образами.

8,0 Интонационно и синтаксически грамотно организованное стихотворение. Красивые длинные фразы с оригинальными развернутыми на несколько строк метафорами, создают яркие живые образы осени и ветра. Лиричные 1,2 шестистишия сплетенной рифмовки (аббвва) особенно хороши в связке с контрастным финальным катреном. "Но словно кто-то смотрит в спину| И свечку жжёт под образами" – просто и вместе с тем нелинейно, кто этот "кто-то": бабушка, мать, духовный наставник?..
Из недочетов "раскричался… шепча деревьям" (браня деревья?).
"Сбежать бы мне от серой стыни" – редкий случай, когда прилагательное хочется заменить местоимением, но не из-за цвета шинели ветра, а потому что лиргероиня хочет сбежать "от этой стыни к чужому солнцу".

12. Елька22
Солнцестояние

Знойный полдень каменного лета,
Нараспашку – окна и глаза,
Хочется раздеться до скелета,
Только лень из кожи выползать.

Полчаса для отдыха – святое;
Два глотка вспотевшего ситро.
Прошлое почти не беспокоит…
Но внезапно дрогнет под ребром:

Ты опять нарушила границу,
Перешла незримую черту…
Может, стоит к вечеру побриться?
Может, буду счастлив поутру?

С неба усмехается жар-птица:
Завтра день покатится на спад.
Стоит ли по прошлому казниться,
Допивая стылый лимонад?

1,5 Несомненно, автор знал, ради чего это рифмовал, но во мне возник набоковский вопрос (И опытом каким волшебно-новым обогатился я?) Ни одна сюжетная линия не раскрыта, нарезка общих фраз. "Два глотка вспотевшего ситро" вызывали у героя сердечный спазм, который по счастью лечится бритьем на ночь. Может с лимонадом что-то не так, как в одноименном рассказе Зощенко (http://ostrovok.de/old/classics/zoshchenko/story011.htm), раз привиделась усмехающаяся жар-птица? "Ситро" – не понятна резкая перекличка с советской эпохой или это попытка дописать Маршака спустя 50 с лишним лет?
Мы одеты
И обуты.
Мы побрились
В две минуты.
(Что касается
Бритья -
Брился папа,
А не я!)
…
Мне и папе
Стало жарко.
Мы растаяли, как воск.
За оградой зоопарка
Отыскали мы киоск.

Из серебряного крана
С шумом
Брызнуло ситро.
Мне досталось
Полстакана,
А хотелось бы -
Ведро!

Сомнительная грамматика: "полчаса для отдыха" – полчаса на отдых или отдых за полчаса; "вспотевшего ситро" – запотевшего; "с неба усмехается жар-птица" – в небе, а с неба обычно что-то сыплется, падает. "по прошлому казниться" – казнятся прошлым или за прошлое. Приблизительные рифмы (ситро-под ребром, черту-поутру, граница-побриться).

13. Мурашко Андрей
Не виден мой квартал издалека...

Не виден мой квартал издалека:
Рядок домов притихших и сутулых,
Корсетом ржавым стянуты бока
И в трещинах давно лепные скулы.

Слепые львы на страже у ворот,
Фонарь – уныло тлеющий огарок,
У каждой подворотни скривлен рот
Неровным сводом вылущенных арок.

В колодце опустевшего двора
Деревья что-то шепчут мне невнятно,
И тени невозвратного вчера
Слетаются на крышу голубятни.

8,0 Прекрасный слог, видна интеллигентная косточка. Метафоры точны: "Рядок домов притихших и сутулых,| Корсетом ржавым стянуты бока| И в трещинах давно лепные скулы". Никакой вычурности и надуманности, зримая и легко запоминающаяся картина – окажись в городе волею судеб, обязательно узнаешь этот двор.
Городская зарисовка органично предваряет главную тему "В колодце опустевшего двора| Деревья что-то шепчут мне невнятно,| И тени невозвратного вчера| Слетаются на крышу голубятни". Ностальгия по ушедшему детству исподволь, не в лоб. Как жаль, в перманентном цейтноте мы перестали зависать, разглядывая облака, слышать ветер и деревья!
Емкое (несмотря на малый объем!) и гармоничное стихотворение.

14. Юрий Октябрёв
Цепь

А я все рвусь с невидимой цепи,
тянусь к тебе рукой, а может – лапой,
залей мне воском уши, ослепи –
я потянусь тогда к тебе на запах.

Ты где-то рядом – не обманет нюх
цепного пса, не верящего звуку,
но если выбирать одно из двух,
я никогда не выберу разлуку.

Ведь что ни ночь – на новое звено
становится как будто цепь длиннее,
и до тебя на шаг поменьше, но
на столько же к земле пригнется шея.

Не уходи, прошу, так далеко,
где я тебя не чувствую, не вижу,
с такой обузой разве что ползком
удастся пододвинуться поближе.

И лезут мысли пальцами под нож
о том, что с каждой ночью цепь прочнее,
и если вдруг меня ты позовешь,
то я с нее сорваться не сумею.

4,5 Я верю мгле твоих волос
И твоему великолепью.
Мои сирый дух - твой верный пес,
У ног твоих грохочет цепью…

И вот опять, и вот опять,
Встречаясь с этим темным взглядом,
Хочу по имени назвать,
Дышать и жить с тобою рядом…

Не знаю, с Блока ли началось тиражирование пса на цепи, но ему впору ставить памятник как Русалочке или Красной Шапочке.
Интересный ракурс. Развитие сюжету и новые порции читательского сочувствия псу-горемыке добавляет вспомогательный персонаж – цепь, которая "что ни ночь – на новое звено| становится как будто длиннее" и прочнее.
Для лирики слишком патетично, для гротеска – многословно, Интонационно монотонно, включая финал. Приблизительные и слабые рифмы (запах-лапой, длиннее-шея, далеко-ползком).

15. Бразервилль
Тебе сейчас всего пятнадцать лет...

Тебе сейчас всего пятнадцать лет,
а где ты был шестнадцать лет назад?
Гулял и кушал в парке крем-брюле
какой-нибудь усталый азиат,
а рядом – престарелая жена,
и ты вздыхал, расчерченный в мишень, –
эх, ненаглядная моя Жилан,
не тот уж стал родной Шэньчжэнь.

А может быть, сто сорок лет назад
твоя душа плескалась в синеве –
смотрел в новорождённые глаза
качающий дитя своё, Сильвен.
А ты, пугаясь первого лица,
не знал, что через двадцать с лишним лет
ты воскресишь погибшего отца,
любя свою супругу Бернадет.

И двести девятнадцать лет назад,
и триста – ты был здесь, но всё забыл,
как всякий раз любимых голоса
тебя вели сквозь трудности судьбы.
Вселенная рисует миражи,
которые нет смысла отрицать.
Так легче и разумнее прожить,
когда начала нет и нет конца.

Несёмся на огромном корабле
по звёздам. Не печалься, время есть.
И даже через двадцать тысяч лет
мы будем здесь.

6,5 Банальное по сути оригинально задумано и отлично исполнено. Теория вечной жизни как панацея от страха смерти "Так легче и разумнее прожить,| когда начала нет и нет конца". раскрывается в нескольких эпизодах, имеющих в той или иной степени реальный подтекст.
1 восьмистишие: "расчерченный в мишень" – кратко, точно и емко о том, как может чувствовать себя пара престарелых китайцев в одном из самых динамично развивающихся и высоко технологичных городов мира, отстроенном менее 40 лет назад на месте захолустного рыбацкого поселка. 2 восьмистишие не имеет четких исторических параллелей, начало "душа плескалась в синеве –| смотрел в новорождённые глаза,| качающий дитя своё, Сильвен" – не только узнаваемо метафорично (глаза – зеркало души), но и реалистично: синее небо, голубой первоначальный цвет глаз малышей. Такие привязки облегчают понимание и запоминание сюжета, изобилующего персонажами и постоянными перемещениями во времени как назад, так и вперед. Немного портит картину амфиболия "ты воскресишь погибшего отца,| любя свою супругу Бернадет" – чей отец, Бернадет? 3 восьмистишие существенно слабее предыдущих (любимых голоса, трудности судьбы, вселенной миражи, и т.п.) и грамотно вытягивается хорошей звукописью. Начало последнего катрена "Несёмся на огромном корабле по звёздам" – порядком заезжено, аллюзия Высоцкому (По пространству-времени мы прём на звездолёте) и не только ему. Концовка с укороченной строкой – отлично.
Покупают аллитерация и смелое обращение с рифмами: не все точны, но много экзотических, отмечу понравившиеся (мишень-Шэньчжэнь, синеве-Сильвен).
Из недочетов пропущенное "т" в имени Бернадетт и "кушал в парке крем-брюле" – лица мужского пола едят (подробнее: .

16. Бакемоно-Кицунэ Лиса
Так бывает

Ни проткнувший тучи луч, ни хрупкий лёд,
ни в саду поющий утром соловей,
ни проклюнувшийся в поле дерзкий мак,
ни проснувшиеся рыбы в устьях рек
не расскажут мне о том, что где-то ждёт,
по наивному не заперев дверей,
в пыльном ворохе исписанных бумаг
самый главный в этой жизни человек...

Ни сутулые скелеты фонарей,
ни дожди, весь день ныряющие в лес,
ни размытое дороги полотно,
ни в кормушке птичьей крошки от галет
не заставят стрелки двигаться быстрей,
чтоб однажды доказать, что где-то есть
самый главный - кто со мною как одно...
Или, может быть, такого просто нет? -

Я, наверное, придумала сама
оттого, что стало скучно по весне,
от отсутствия терзания души,
потому, что радость - это не моё...
Ведь зачем-то эта опция дана -
проживать в фальшивой сказочной стране,
где любовь - как хлыст, а смерть - вторая жизнь,
и от мук поэт не стонет, а поёт.

Ни осыпавшийся в ночь хрустальный снег,
ни парящие туманы над мостом,
ни растаявшая радуга в окне,
ни безумный ветер, бьющийся в стекло
никогда мне не расскажут о тебе,
ибо это разговоры ни о ком -
самый главный человек погиб во мне...
так бывает... просто нам не повезло...

3,5 Замысел достойный, серьезная обдуманная попытка объять необъятное – любовь страшнее смерти не просто для впечатлительного и ранимого человека ("радость – это не моё"), для поэта: искренность и фальшь, данная свыше способность видеть, принимать и любить. Стихотворение кажется многострадальным, но для меня оно разбалансировано и плоско.
За образом внешнего мира нет глубины и пронзительности темы, которую он призван раскрыть "Ведь зачем-то эта опция дана -| проживать в фальшивой сказочной стране,| где любовь - как хлыст, а смерть - вторая жизнь,| и от мук поэт не стонет, а поёт". Во-первых, атмосферные и природные явления (около 2/3 текста) состоят из поэтических и речевых клише: "проткнувший тучи луч", "хрупкий лёд", "в саду поющий утром соловей", "проклюнувшийся в поле дерзкий мак" и др. Во-вторых, нет единообразия. Пара из них инородна: "хрустальный снег" – искрящиеся в мороз подобно люстре богемского/муранскогго стекла снежинки никогда не бывают прозрачными и звонкими как хрусталь; "парящими туманами над мостом" – в тумане, словно лившись опор, парит мост, а не наоборот. Эту пару желательно привести к общему знаменателю – естественности, т.к. именно реалистичность окружающего мира и "фальшивая сказочная страна" образует конфликт – основу развития сюжета.
В-третьих, характеристики окружающего мира разбросаны бессвязно. 1 восьмистишие – зимующие рыбы просыпаются ранней весной до вскрытия рек, до того, как запоют соловьи или зацветет мак. 2 восьмистишие – возврат к ранней весне, 4 – снег, туманы, радуга. Можно попробовать добавить временную составляющую, расположив атмосферно-пейзажную огранку последовательно от ранней весны до осени (зимы) – "терзания души" лиргероини, отсутствие оных и финальное "так бывает" получат недостающую обоснованность, сюжет – динамику, а стихотворение – пространство и воздух. Но все это не отменяет отсутствие раскрытия сути " фальшивой сказочной страны".
Для системы рифмовки (АБВГАБВГ) без альтернанса рифмы хотелось бы более точные (сама-дана, лес-есть, снег-тебе). Потерялся дефис (по-наивному).

17. Михаил Белоногов
Майское утро

Небо, как полог из марли, серым дождём протекло.
Слушаю Майлза и Марли, Эми и ранних Битлов…
Словно не майское утро… Птицы ещё не поют…
Уравновесили мудро мой непокой и уют.

Яблони мокрая ветка… Тёплый виниловый треск…
Это гармония века, это мерцанье и блеск…
Знаешь, бывает прикольно – спутать хворобу и лень…
Джазово и рок-н-ролльно светится пасмурный день…

В каждом квадрате – свеченье, в каждом из пятых углов…
Небо меняет теченье лет и значение слов…
Плаваю в блюзе и регги, плавлюсь, как лёд и руда…
Льётся из солнечной меди в сердце живая вода…

6,5 Соглашусь, май бравурным солнцем и торжественной прозрачной зеленью каждым утром вселяющий уверенность, что все непременно сбудется (лето впереди) – лучший в году. Пасмурными дни редко бывают долгими, в крайнем случае, выручит старый добрый винил ("гармония века"). Хорошо передано настроение. Наконец-то найдена точная формулировка нежеланию детей идти в школу и собственному – на работу ("спутать хворобу и лень").
Сюжетно представлен 1 день из жизни героя, в котором музыка "уравновесила мудро непокой и уют". В 10 стихе казус – "небо меняет теченье лет". Благодаря упоминанию Майлза медь и вода ("Льётся из солнечной меди в сердце живая вода") приобрели адресную значимость, а не только стойкое желание смастерить солнечную батарею, добавив пару ложек поваренной соли. Если серьезно, то 100% клише (льется в сердце, солнечная медь, живая вода) – трудно найти что-то более убийственное для финала автору, знающему толк в джазе.
Подкупает свободное владение аллитерационными приемами, включая связки (отмечу понравившиеся: мокрая ветка-гармония века, плаваю-плавлюсь).
В авторской записи за счет сдвоенных строк система рифмовки преобразуется в смежную и монорим (2 катрен). Рифмы мужские, грамматические (треск-блеск, лень-день, углов-слов, вода-руда), за исключением 1 катрена (протекло-Битлов, поют-уют). Возможно так планировалось подчеркнуть монохромность пасмурного дня или заезженность винила – эффект достигнут частично: стихотворению добавлен темп, но джаз-блюз превратился в чеканный марш. Не понятны функции многоточий – рвут достигнутую строфикой ритмическую динамичность, а в последнем стихе оставляет без финального аккорда в ожидании (после предшествующих джаза-рок-н-ролла, блюза-регги) следующей пары от бибола до фьюжна.

18. Владимир Сорочкин
Такие дни

Июнь смеётся, проходя
Неторопливо, без запинок –
Шуршаньем листьев и дождя,
Благоуханием тропинок,

Томленьем воздуха в жару,
Цветной оскоминою чая,
Когда ложишься поутру,
Минувшей тьмы не замечая.

Да здравствуют полутона
Мгновений, пролетевших мимо! –
Ты с летом переплетена
Невольно и неразделимо.

Когда, лучась, твои черты
Подобны выси небосвода,
Я понимаю то, что ты –
Моя последняя свобода,

А летний свет – тебе сродни,
Я не терзаюсь, не тоскую,
И я люблю такие дни,
И я люблю тебя – такую.

6,5 В органичности передачи чувств угадывается мастерство владения любовной лирикой, и что автором она особенно любима. Грамотно организованное интонационно с возвышением в 3 катрене ("Да здравствуют полутона| Мгновений, пролетевших мимо!) читается на одном дыхании.
Вступительная пейзажная часть ("томленьем воздуха в жару", "цветной оскоминою чая") и финальная любовная ("когда лучась, твои черты") не лишены образности, но в целом аскетичны и вторичны. Эмоциональная составляющая перевешивает художественную и техническую, рифмы хотелось бы оригинальнее (запинок-тропинок, полутона-переплетена, небосвода-свобода). Небольшое замечание к фразе "моя последняя свобода,| а летний свет – тебе сродни": противопоставления нет, союз "и" (вместо "а") связывает финал с июнем, заявленным в начале стихотворения.

19. Наринэ Карапетян
наплывает дом, а за домом дол...

наплывает дом, а за домом дол:
головы стогов под нависшим небом,
по-щенячьи встрепанные, – гуртом
к облакам набухшим тянулись слепо.

задник из еловых вершин-зубцов
виден вдалеке, а вблизи – размыто –
палисадник крохотный и крыльцо,
и от ветра хлопавшая калитка.

закрывай лазейку туда, стирай
оловянной зыби простор бескрайний.
амальгамой прошлого – всюду хмарь:
заозерье то же что зазеркалье.

образы бледнеют, но вот еще
вижу в старой лодке, волной влекомой,
девочек на веслах, к плечу плечо
что есть сил на пару гребущих к дому.

8,0 Художественно выразительное и теплое стихотворение. Подкупают аккуратное обращение со словом, звуком (аллитерация) и неторопливое задушевное – к читателю "закрывай лазейку", "вот еще вижу". Начало "наплывает дом, а за домом дол" – звучное, запоминающееся с лету как бабушкины прибаутки, плавно перетекает то ли в сказку, то ли в святочное гадание на старинном зеркале. Лишь в финале понимаешь – воспоминания и они реальны.
Материя соткана тщательно, бережно, проступает неторопливо, акварелью: стога "по-щенячьи встрепанные, – гуртом" словно слепые кутята тянутся к соскам "набухшим облакам"; старый ельник "задник из еловых вершин-зубцов| виден вдалеке, а вблизи – размыто"; родная стронка "оловянный простор бескрайний"; "всюду хмарь:| заозерье, то же что зазеркалье". Лексика (дол, лазейку, хмарь, влекомой) и рифмы придают особое очарование и дополнительную напевность.
Из замечаний небольшая несогласованность во временах: в 4 стихе "тянулись" – наплывает-тянутся (наст.вр), в 8 стихе "хлопавшая" – виден-размыто-хлопнувшая (прош.вр, св). После "плечо" потерялась запятая.

20. Валус Калейс
Попытка оправдания

В гранит упрятана река,
И умирает – мёртвой речкой.
Мосты горбатятся, как свечки,
И пропускают облака.

Смешенье стилей и эпох -
От Возрожденья к вырожденью.
Ещё витает тенью Гейне,
Но правит нуворишей бог.

И тлен и блеск, и отзвук смут.
Грядут дворцы, бегут хрущёвки.
И Пушкин ждёт у остановки
Тот меч, что братья отдадут.

5,0 "Мы только носим имя, что живы, а на самом деле уже мертвы…" – название новой книги прот.Георгия Митрофанова, выдающегося церковного историка, проф.СПбДАиС. Размышлять о духовности можно и пародируя Пушкина, почему нет? Хороши Нева/Черная речка и горькая ирония в финале: "братьям" (браткам) нечего отдать, не "тот" у них меч (http://www.bible.com.ua/answers/r/36/308421).
В отличие от ответа Одоевского сохранена охватная система рифмовки. Понравилось, что грамматическая рифма (терпенье-стремленье) модернизирована в экзотическую (вырожденью-Гейне). После "и тлен" потерялась запятая.

21. Ольга Королева
Древнерусское

Как лета убегающие титры –
Проходит вечер тихих Осенин*.
Стволы и ветки стали, словно сито
Слетают краски с рощ на дно долин.

Карминный иван-чай, красавец статный,
Лишенный поклонения шмелей,
В клоках седин и ржаво-черных пятнах
Стал пугалом на капищах полей…

Гречишные болтаются метелки
С коробочками маленьких семян…
Хочу пройти с холщовою кошелкой –
Заботливо собрать последний хлам…

Уже далекий край курганов сонно
Вечерняя сволакивает мгла.
А солнце – словно Игорь-князь в попону
Завернуто: в спине его – стрела.

Назавтра – дождь и ветер. Перед боем,
Как Муромец Илья угрюмо-нем,
Рябины черноплодной куст над полем
На брови надвигает красный шлем.

Остался в сердце худеньких ромашек
Невырванной надежды летний мед.
И с нею мы вперед, хотя и тяжко,
Пойдем в свой малочисленный поход.
_
*ОсенИны (другое название Радогощь) — день народного календаря восточных славян, приходящийся на 8 (21) сентября. День осеннего равноденствия.

1,5 Название "Древнерусское" ожиданий увидеть аутентичную лексику, неожиданную форму, что-то сюжетное не оправдало, несколько отдаленных упоминаний: "вечер Осенин", "капища полей", "словно Игорь-князь", "как Муромец Илья". Текст сырой, очень хотелось бы подтолкнуть автора к продолжению работы с ним, антология и словарь в помощь – http://old-ru.ru
Многословно и сумбурно. Смысловые нестыковки построфно и построчно. Почему "титры лета" убегают в День осеннего равноденствия, когда куст рябины успел покраснеть "На брови надвигает красный шлем"? Выглядит плохо скрытой подрифмовкой. Как стволы деревьев могут стать "словно сито", имеющее многочисленные сквозные отверстия? Зачем собирать хлам, тем более заботливо? Чем продиктовано привлечение князя Игоря и Ильи Муромца одновременно? Сонные курганы, мгла, солнце со стрелой-лучом напомнили школьную программу:
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Вырулить не получилось ни содержательно, ни грамматически. Ни текст, ни последний катрен "Остался в сердце худеньких ромашек| Невырванной надежды летний мед.| И с нею мы вперед, хотя и тяжко,| Пойдем в свой малочисленный поход" не объясняют о каком "малочисленном походе" идет речь, почему малочислен, его цели и направленности (поля, долины, курганы?); обобщающее "мы пойдем" неожиданно пришло на смену "хочу пройти". В краткой записи: надежды мед(муж.р) остался в сердце(ед.ч?) ромашек(мн.ч). Согласованность речи предполагает мн.ч (в сердцах ромашек) и 2 варианта конструкции: пойдем с ним (медом), пойдем с ними (ромашками). Но никак не "с нею". Амфиболия в предыдущем катрене "Рябины черноплодной куст над полем| На брови надвигает красный шлем" – сам куст над полем или шлем надвигает не себе на брови?
Рифмовка небрежная с преобладанием грамматических и приблизительных рифм (шмелей-полей, боем-полем, семян-хлам, ромашек-тяжко).

22. Андрей Игоревич Тихомиров
Поздняя Осень в России

Я становлюсь похожим на тебя,
Как серый дождь, как павшая природа,
Как первый понедельник ноября,
Как хрупкий снег на паперти у входа.

Из глаз моих алмазы извлекли.
К чему они? Здесь снимки в черно-белом:
Вот чье-то детство полное любви,
Вот в долгий путь спеленатое тело.

И боль, и радость - все один пейзаж,
И как по сердцу бритвой полоснули:
Ты спрячешь нас и больше не отдашь…
И в утешенье плачешь "люли-люли".

5,5 Устаревшие по сегодняшним меркам словообразования и стиль речи ("павшая природа", "из глаз алмазы извлекли", "спеленатое тело") последовательно выдержаны в тексте, легко списывается на авторский стиль. Но строка "и как по сердцу бритвой полоснули" – чудовищный штамп, противоречащий драматизму переживаний героя. В чем ее смысловая суть, усиленная двоеточием? За плечами героя достаточный житейский опыт (2 катрен), отчего только сейчас он осознал, что люди смертны? Или он чувствует, что эта осень последняя в жизни. Хотелось бы получить разъяснения автора, но в любом случае фраза – напыщенна, уничтожает стихотворение. Заключительные " Ты спрячешь нас и больше не отдашь…| И в утешенье плачешь "люли-люли" – напротив самые удачные, редкие по силе наполнения.
Рифмы не впечатлили (тебя-ноября, извлекли-любви, природа-у входа).

23. Анна Хабибулина Луганск
Целый день – дегустация осени...

Целый день – дегустация осени:
постояльцам земного отеля
преподносят туманы белёсые
по бокалу дождливого эля.
Пряный ветер, листвой венценосен,
угощая привыкших ко зною
лёгкой дрожью, упрям и несносен.
Горизонт, закипая зарёю,
послевкусием августа млея,
низким облаком заплодоносил,-
маркетологам высшим затея
удалась. Раскупается осень…
Только жаль: не купить не посмею
осень жизни, хоть та и не в спросе.

5,0 Казалось бы, ниша "осень - осень жизни" прочно занята классиками и современниками, ан нет. Образное, выдержанное по замыслу – дегустация в ресторане отеля с укомплектованным штатом: официанты-туманы, метрдотель-ветер, шеф-повар-горизонт и непременный атрибут успешной торговли – маркетологи. Герои действа ярко одухотворены и находятся в подобающем случаю постоянном движении, привнося динамику в лирическую пейзажную часть. Радует умение не переборщить, подобрав для заключения простые слова "Только жаль: не купить не посмею| осень жизни, хоть та и не в спросе", от основной части их желательно отделить пропущенной строкой, как коду.
Тире (вместо точки) после "заплодоносил" привело к амфиболии: маркетологи вместо распродажи осени заняты плодоношением горизонта. Для графического обозначения внутристишной ритмической паузы после "жаль" достаточно запятой.
Рифмы 1 и 3 стихов (дактилические) в отличие от остальных (женские) – технический огрех. Из недочетов трудно выговариваемое словосочетание со смыканием "привыкших ко зною" и аллитерационный перебор (це-, ос-), субъективная рифма (-посмею).

24. Суламифь7
Цветаевское

Осколки звёздные в руке –
И, как паломница,
Кочует, бродит налегке
Во тьме бессонница.

За своеволие огня
Стрелой отточенной
Слова холодные звенят
И жгут пощёчиной.

Туманным взглядом поведу –
Чужая горница,
И словно я на тонком льду -
Вот край обломится.

Но бьётся в горле птицей стих,
А Феб – сокольничий,
Добычу чувствуя, притих,
Внимая горечи.

В сиротство, странное на вкус,
Врастаю венами.
Я в лунный саван завернусь,
Уйду вселенными.

6,5 Хорошая стилизация с умелым погружением в атмосферу времени и творчества МЦ, продуманным сюжетом и соединением зачина-финала ("осколки звёздные в руке", "уйду вселенными"). Хороши образы бессонницы-паломницы и  Феба-сокольничего. Интересные рифмы (отточенной-пощечиной, поведу-льду, скольничий-горечи).
Немного не достает цветаевского волшебства, "чуда первичного волнения" – изобразительные средства скудны, частоупотребимы (своеволие огня, слова холодные, взгляд туманный, лед тонкий, птицей стих), но собрано все легко и красиво. Единственное, очень не нравится "сиротство, странное на вкус" полным отсутствием характеристики при безграничном поле вариантов для определения качеств одиночества и вкуса.

25. Вайлит
На зелёной волне

Газон тропический, но мятлик колосится.
В большом мешке смесь лжи и правды продавали,
и мы купили два мешка цветного ситца.
Косить по прошлому нельзя - родные дали.
Лежу в траве, она - по пояс, я - с макушкой.
А на волне зелёной всплеск воспоминаний -
посадим киви, манго и, конечно, груши...
Травинка гнётся, режет сердце острой гранью
под весом бабочки из тоненькой перкали.
Лимонно-лаймовый влечёт движеньем скрыто
в тот странный мир, где мы с тобой летали -
закат лавандовый,
восход с росой мохито.

5,5 Газон для гольфа, "Канада Грин" для дачи, тропический сад, тропический рай… "Газон тропический" слабо представляю, смахивает на маркетинговый ход современных озеленителей и работников торговли. Тем не менее, фраза запоминается, отлично справляясь с функцией побуждения к прочтению и раскрытия общего замысла. Стихотворение многоуровневое. Осмысление героиней собственного "я" разворачивается в нескольких плоскостях времени, пространства и отношения к действительности: от детского ("посадим киви, манго" в родительском саду), юношеского ("мы с тобой летали") до ироничного ("купили два мешка", видимо про запас) и пережитого ("смесь лжи и правды", "травинка сердце режет").
Много метафор, они многозначны и активны. Цветной ситец – луговое разнотравье и жизнь, в которой всего по чуть-чуть. Грань – острый край травинки; рубеж осознания героиней того, что "косить по прошлому нельзя" и может быть она слишком похожа на эту "бабочку из тоненькой перкали"; граница лжи и правды (кромка подкрахмаленного ситца).
Выбор названия обдуман, интересны вкрапления авторского стиля речи: "я - с макушкой", "влечет, движеньем скрыто". Но при всех плюсах работа с текстом чувствуется сильнее, чем хотелось бы, что особенно заметно в перемудренной заключительной части: избыточность палитры (лимонный, лаймовый, лавандовый, мятный) при общей слабости пары "закат-восход" в качестве опоры для финала.
Технически однообразно, рифмы женские без альтернанса, с включением акустических и приблизительных (колосится-ситца, макушкой-груши), заметны подрифмовки (дали, мохито).