Мой Бабий Яр

Убитых безвинно хранит наша память ,

Покуда горит в Яд ва Шеме свеча ,

И пеплом себя посыпая , меж вами

Себя выставляю в прицел палача .


Я еду в задраенном скотском вагоне ,

Где треть пассажиров скончалась в пути ,

Где нету воды , средь зловония , стонов ,

Все лишь для того, чтоб ''согреться ''в печи .


На мне полосатый костюм мешковины ,

Забитый по швам плоть грызущую вшей ,

И желтая звездочка во всем повинных ,

Пришитая крепко умелой рукой .


Я вижу себя средь лесного оврага ,

Нацелены в грудь пулеметы СС ,

Не знаю от куда такая отвага ,

Но только стою я в овраге как все .


И от полицаев дух смрадный разит ,

Палят пьяным глазом не целясь с винтовок,

Их пуля в меня , в мою память летит,

И в том , что я помню- я тоже виновен.


И падает в ров мать обнявшись с ребенком,

И музыка Вагнера громче звучит ,

Бульдозер над ними со свастикой черной,

Толкая тела все кружит и кружит.


И дряхлый старик и молочный ребенок ,

Задушены газом ,в печи сожжены ,

Успели убить только шесть миллионов ,

Для всех уготовили Бабьи Яры .


Под слипшимся с кровью слоями назема

Хочу я кричать , но кричать не могу ,

Мне слышится плачь по шести миллионам ,

По тем , средь которых доныне стою.