Девочка из замёрзшего города - глава двенадцатая

     Хадижат обживала своё семейное гнёздышко. Любила бывать в доме у Малика, так всегда она обозначала свой поход в этот гостеприимный дом, наполненный детским смехом. Мальчишки обожали свою новую бабушку. Малик радовался столь душевной обстановке в своём доме, однако всё чаще грустил, воспоминая о матери и сестрёнке. Писем от них не было, да он и не надеялся на них, а сердце ныло от предчувствия какой-то надвигающейся беды.

     Джамилат не старалась успокаивать мужа пустыми фразами, ей и самой было страшно за судьбу молоденькой Гуржинат. Столица наполнена соблазнами, устоять трудно. Она ждала рождения девочки, мечтая о нежном создании и Малик ждал дочь. Знать заранее пол ребёнка оба не хотели. Рустам и Джабраил ждали брата.

     - Зачем нам девчонка, братишка? Бантики, куколки. Другое дело - брат! - с серьёзным лицом говорил Рустам. - Мы с тобой будем ждать брата и посмотрим, кто будет прав, папа с мамой или мы. Думай, Джабик, о братике. Часто думай.

     В клинике первый приход Гаджи и Хадижат был встречен насторожено. Молоденькие сестрички ходили с надутыми губками, дамы постарше с натянутыми улыбками. Но, и те и другие, признавали необыкновенную красоту горянки. Невозможно было не влюбиться в её глаза-вишни, про фигуру вообще лучше молчать.  Телосложение стройное и легкое. Ноги тонкие и длинные. Походка грациозная. Смоляные, слегка волнистые волосы, собраны на затылке тугим узлом. Не пройдёт мужчина мимо такой женщины. Понимали коллеги - не в форме её  лица, не в одежде, которую она носит, и не в прическе дело, а в той страсти, с которой она любила своего Гаджи. Они были созданы друг для друга. И пусть их виски слегка посеребрила седина, они оба были молоды душой и сердцем.

     Первые операции, проводимые с новой операционной сестрой были более, чем успешные.

     - Чему удивляться, - говорили недоброжелатели, - она же врач, в конце концов.

     Недоброжелателей набралось много. Все ожидали что доктор Гаджи поставит жену в свою бригаду, но работать Хадижат стала в другой бригаде хирургов, так они решили с Гаджи с самого начала. Дома о работе практически не говорили. Операции в основном проводились днём и это их устраивало. Посещали все городские мероприятия, любили ходить в театр, кино.

     Джамилат была на седьмом месяце беременности, когда пришло приглашение из Москвы на участие в выставке ювелирных изделий. Она не знала, как поступить. Ей было что показать, но ехать одной страшновато. У Малика был график срочных операций и он не мог. На семейном совете Хадижат предложила себя в качестве сопровождающей, все согласились. Хирург, в бригаде которого она работала, уходил в отпуск и отпуск без содержания она получила легко.

     Обе впервые прилетели в Москву, разместились в гостинице и сразу пошли на выставку. Там им выделили стенд с сейфом. Не успели оформить, а уже людей вокруг набралось, не протолкнуться. Представители фирм оставляли свои визитки, просили о встрече. В гостиницу вернулись счастливыми. Захватив по дороге перекусить, ели с  аппетитом, шутили, смеялись и мечтали, каждая о своём. Как вдруг Хадижат кинулась в ванную комнату, вышла оттуда бледная, едва держась за стену.

     - Что-то из продуктов испорченное, отравилась я, Джамилат, - прошептала она.

     - Вижу, дорогая Хадижат, вижу, - ответила Джамилат, уплетая за обе щёки. - Отравилась, точно, но не этими продуктами, а дома. Врач, то же мне! Токсикоз у тебя, дорогая! Я ещё в самолёте заметила твою реакцию на запахи пищи. Поздравляю!

     Хадижат кинулась целовать невестку, ставшей первой подругой в жизни. Ещё там, в городке, они были рады редким встречам. Кто же тогда из них знал о будущем.

     На третий день показа своих изделий, Джамилат решила перекусить в кафе рядом. Хадижат отказалась, пила только соки. Посетителей было мало. У стойки самообслуживания она стояла третьей, когда в окошечке на кухню увидела знакомое лицо. Там, в колпаке и белой куртке, работала Гуржанат. Измождённое личико, потухшие глаза, шаркающие шаги. Джамилат попросила пригласить девочку, не объясняя зачем.

     Гуржинат робко выглянула в зал, а увидев Джамилат, кинулась ей на плечи, рыдая. Люди оглядывались на них и Джамилат повела девочку в дальний угол кафе.

     - Успокойся, Гуржинат, и расскажи, почему ты не в институте, а работаешь. Сейчас время лекций, - тихо спросила Джамилат. - Ты ведь перевелась в какой-то вуз.

     - Приняли меня, Джамилат, на платное обучение, а платить нечем, я и забрала документы. С квартирой нас родственники хорошо обманули. Показывали большую трёхкомнатную кооперативную, мама и обрадовалась. Ей хотелось всем вам нос утереть. При подписании у нотариуса договора, она и не читала его. Как же, брат двоюродный рядом. Вышли, он с деньгами в одну сторону, мы на такси по адресу. Привёз нас таксист почти на самую окраину. Мама сразу поняла, что не та это квартира. Вошли, а там бомжатник с двумя металлическими кроватями. Мы к родственникам за своими чемоданами, а они уехали, продав свою квартиру. Вроде, как и не в Москве они. Наши чемоданы оставили соседке, забрав лучшее. Мама кинулась в милицию, те к нотариусу, а там всё правильно, за однушку мама и расписалась, это была квартира тёщи брата, - плача, рассказывала девочка. - Денег нет, работы нет. Прописались, мама пошла работать дворником в нашем районе, другой профессии-то не получила за свою жизнь, а я вот сюда. Мама часто приходит домой в подпитии. Друзья её приходят какие-то мутные и всегда пьяные.

     - Ты почему не позвонила отцу, брату? - строгим голосом спросила Джамилат.

     - Мама запретила мне звонить и общаться с ними. Ещё она такое мне сказала, будучи пьяной. Вроде папа и не отец нам с Маликом. От другого она нас родила. Молодой от приезжего рабочего родила Малика. Потом встретились они через десять лет вновь и родилась я у неё. Говорит до сей поры его любит. Уехала в Москву, надеясь найти его потом. Мечтала, как купит квартиру и найдёт своего Махмуда. Выходит наш отец, нам с Маликом и не отец, - ещё горше разрыдалась Гуржинат.

     - А брат? Он что, перестал быть братом? Зачем его ты обижаешь? - задала вопросы Джамилат. - Я не смогу тебя здесь оставить. Бросай эту работу. Мы улетаем через два дня и я предлагаю тебе лететь домой, к брату. Ты пропадёшь здесь, девочка. Хочешь с нами?

     - С нами - это с кем? Малик тоже в Москве? - переспросила Гуржинат.

     - Возможно, удивлю тебя. Женился ваш отец на очень хорошей женщине и зовут её Хадижат. Хочешь, я тебя с ней познакомлю? - ответила Джамилат.

     - Женился? Куда же мне лететь? - растерялась Гуржинат.

     - Домой, моя маленькая сестрёнка! Жить будешь в своей комнате, она ждёт тебя. Там я не тронула ни единой вещи, чувствовала сердцем, что вернёшься ты домой, - ответила Джамилат, вытирая набежавшие слёзы.

     Гуржинат уехала домой, пообещав к вечеру приехать в гостиницу, но не появилась и на следующий день. Выставка была завершена, Джамилат получила очень высокую награду с хорошим денежным призом и портфель заказов. Завтра они улетали домой. Узнав в кафе домашний адрес Гуржинат, вместе с Хадижат поехали на такси.
Дверь в квартиру была приоткрыта. Не дозвавшись никого, робко вошли. На металлической кровати в дальнем углу спала Светлана. Джамилат едва узнала её. Огрубевшее, красное лицо, неухоженные волосы. Постель состояла из грязного белья. На столе стояли пустые бутылки, немытая посуда и остатки еды. Под одной из бутылок лежала записка. Джамилат прочла её и поняла, что Гуржинат уехала к ним в гостиницу. Будить хозяйку квартиры не стали, ушли, захлопнув плотно двери.

     Она сидела в холле, прижимая к груди папку для документов и небольшой узелок. Сердце Хадижат сжалось от боли. Она подошла, присела с Гуржинат рядом, вглядываясь в грустное личико, произнесла:

     - Не поверю! Ты, девочка, дочь Гаджи! Разве ты сама не видишь, как вы похожи? Тебе надо лететь домой, к нему, под его крыло, дорогая.

     - Вы думаете он простит меня? - тихо спросила Гуржанат.

     - Глупенькая девочка! Его сердце наполнено любовью к вам с братом. Он ваш отец и им останется навсегда, - ответила Хадижат, прижимая к себе плачущую Гуржинат.

Продолжение следует...