Гл. 3 Война. План Шлиффена

      С  окончанием  училища  я  был  назначен  в  Варшавский  округ  в  польский  город  Ченстохов.  По  пути  побывал  в  Варшаве.  На  улицах  беспечный  народ,  работают  кафе  и  рестораны.  Каменные  дома.  Но  Петербург,  на  фоне  всего  увиденного,  для  меня  был  милее.  Ченстохов – уездный  городишко  с  большим  количеством  фабрик  и  заводов.  Примечательность  одна – Ясногорский  мужской  монастырь.  По  преданию – над  Ясной  горой  всегда  сияет  солнце,  но  в   мой  приезд  шёл  дождь.  Здание  монастыря  за   многие  годы  превращено  в  крепость.
      Началась  обыденная  армейская  служба  с  её  прозой  и  негаданной  поэзией,  нарушавшаяся  порой  случайными  происшествиями.  Где-то  через  месяц  в  полку  случилась  дуэль  из-за  банальной  причины – оскорбление  чести  любимой  женщины  одним  из  поручиков.  Стрелялись  на  американский  манер – став  друг  к  другу  спиной,  дуэлянты  расходились  до  указанных  барьеров,  после  чего  поворачивались  друг  к  другу  лицом  и  палили   из  револьверов  до  поражения.  Поручик,  оскорбивший  любимую  женщину  товарища,  был  убит.  По  суду  всё-таки убивший   был  оправдан.   Переведён  из  полка  в  другую  часть.
       Служба  особенно  не  утруждала,  если  не  считать  постоянную  занятость  с  утра  до  вечера  с  редкими  и  случайными  отдыхами.  Помню,  что  в  своей  части  я  заметил  на  подоконнике  книгу,  прикреплённую  к  подоконнику  шнуром  и  скреплённую  батарейной  печатью.  Оказалось,  что  вдоль  Вислы  находились  унтер-офицерские  посты,  которые  были  обязаны  проверять  дежурные  офицеры  и  делать  соответствующие  записи  в  этой  книге.  Офицеры  нередко  ленились  проверять  посты  и  заставляли  солдат  привозить  книгу  к  себе  на  пост,  где  и  делали  записи.  Книгу  привязали  к  столу.  Но  нашлись  умельцы,  которые  заставляли  солдат  привозить  книгу  вместе  со  столом  для  соответствующей  записи.  В  итоге  книгу  и  прикрепили  к  подоконнику  с  уверенностью,  что  подоконник  не  вырвут  из  стены  вместе  с  книгой  и  не  привезут  на  пост.
      Богатых  и  обеспеченных  офицеров  было  немного.  Игра  на  деньги  в  карты  процветала,  но  в  пределах  разумного.  Ставки  были  больше  символичными.  Хотя  были  слухи,  что  где-то  играли  и  по  крупному.  Периодически  приходилось  бывать  на  товарищеских  обедах  и  ужинах  в  Офицерском  собрании.  Разговоры,  планы,  надежды.  Без  вражды  и  зазнайства.  Выскочек  не  любили,  не  любили  армейских  офицеров,  перешедших  в  жандармский  корпус.  Таким  руку  больше  не  подавали  и  на  совместные  обеды  никогда  не  приглашали.
       Подавляющая  часть  молодых  офицеров  были  холостяками.  Рано  жениться – считалось  дурным  тоном.  И  ещё!  Как  содержать  достойно  семью  на  наши  скромные  оклады?  Офицеры  в  чинах  проживали  комфортно  со  своими  семьями.  Молодые  офицеры  свой  семейный  быт  откладывали  на  будущее.  В  этом  офицерский  быт  и  служебная  лямка,  которую  тянули  государевы  слуги:

День  ко  дню – тоска  и  скука,
Нет  сомнений – будут  впредь:
В  этом  царская  наука,
Чтоб  её  преодолеть!
Не  отыщите  отдушин,
Выживаешь,  не  живёшь,
И  к  судьбине  равнодушен,
И  знамение  не  ждёшь!
Всё  одно – слова  и  даты,
И  дневная  мишура,
Не  прельщают  даже  карты
И  попойки  до  утра!
Нам  бы  лучше  сабли  в  руки,
И  тайком  во  вражий  тыл –
«Лишь  война  спасёт  от  скуки!» -
Кто-то  мрачно  пошутил!

        Ожидали  ли  мы  войну?  Готовились,   составляли  планы,  проводили  учения  и  рекогносцировки,  но  на  уровне  подсознания  война  была  нежелательна – уж  слишком  прекрасна  жизнь  даже  в  плену  армейских  буден,  уж  слишком  много  планов,  чтобы  их  смогла  нарушить  война.  Нет  и  нет – жизнь  хороша!
        Как-то  прошёл  слух,  что  один  из  женатых  полковых  командиров  имел  в  Варшаве  любовницу.  Однажды,  приехав  к  ней  случайно  в  неурочное  время,  он  застал  в  прихожей  молодого  поручика.  Как  позже  говорили,  полковой  командир  выстрелом  из  револьвера  застрелил  поручика.  Обвинения  не  последовало – было  решено,  что  поручик   сам  застрелился.            
Дворянская  культура  и  идеология  ещё  оставались  образцом  порождения  русского  духа.  Воинская  честь  и  дворянская  мораль  чаще  совпадали.  Женщины  и  девушки  ещё  находились  под  защитой  семейных  традиций.  Познакомиться  с  девушкой  можно  было  в  гостях,  если  вас  пригласили,  на  балу  или  по  обоюдному  согласию  родителей.  В  наше  время  и  в  местах  нашей  службы  практиковались  местными  помещиками  приглашения  офицеров  в  гости,  если  у  помещика  были  дочери  на  выданье.  Такая  поездка  в  гости  к  местному  помещику  шумной  компанией  офицеров  состоялось  незадолго  до  войны. Это  были  последние  мирные  и  беспечные  дни:
   
...Кто   сказал?  Прости  на  милость,
Не  ударить  нас  больней -
Ничего  не  изменилось
От  Петра  до  наших  дней!
Ведь  шальное  сердце  бьётся
Под  расшивкой  эполет,
А  раскаянье  вернётся,
Как  беда,  на  склоне  лет!
А  пока – греши  до  срока,
Если  времечко  дано -
В  жизни  страсти  и  порока
Ничего  не  решено!
А  случится  что?  Не  знаем,
Бог  не  строит  по  рядам -
Мы  одной  рукой  ласкаем
Жён,  коней  и  грешных  дам,
И  идём  Россией  сонной,
Утирая  грязь  и  грим,
А  молитвой  сотворённой
Лишь  слезу  заговорим!
Белой  нам  ли  быть  вороной?
На  зарок  не  хватит  жил -
Мы  идём  дорогой  торной,
Той,  что  предок  проложил!
Мы  похожи!  До  копейки,
Говорят – «Корнет  не  ждёт!»
Наши  дамы-белошвейки,
Все,  кто  к  ночи  попадёт!
Но,  увы!  Не  то  мы  ценим,
Каждый – Господом  судим,
Жаль,  что  время  не  изменим
И  судьбу  не  возвратим!
Офицер?  Он  благодарен –
Жив,  здоров  и  не  пропал!
...Слух  прошёл – знакомый  барин
Приглашает  всех  на  бал!
Сослуживец!  Вместе  бились:
«Дни  былые  помяни!» - 
Все,  как  есть,  принарядились –
«Тройки  в  пригород   гони!»
Будь  готов  к  случайной  свалке,
Пробивая  нужный  след: 
«Там  же  все  провинциалки!» -
Говорил  гусар-сосед!
«И  влюбиться  там  не  сложно
Без  горячки - сгоряча!»
Принимай,  коли  возможно,
Ментик  с  правого  плеча!
Зазвенели  сабли,  шпоры,
Всё,  как  есть - не  частный  торг:
Восклицанья,  разговоры
И  обыденный  восторг!
Удивись!  Размах  гусарский,
Коль  в  застолье  много  мест,
И  на  всех  подарок  царский -
Счётом  ярмарка  невест!
Принаряжены,  невинны,
Не  гляди,  как  ревизор -
Эти  банты,  кринолины,
Эта  поступь,  этот  взор!
Не  притронемся!  «Не  смеем!»
Не  тревожится  отец -
На  погост  всегда  успеем,
И  успеем  под  венец!
Перебрали?  Или  враки?
Правда,  Господи,  прости,
Даже  старые  рубаки
Глаз  не  могут  отвести!
Выбирайте,  третий,  пятый,
Не  невесты – божий  дар!
...Говорят – гусар  женатый,
Однозначно - не  гусар!
Говорят,  что  жизнь  такая,
Говорят,  жениться – грех,
А  жена?  Не  полковая
Дама  с  выбором  для  всех!
А  пока – иная  пара
На  разломах  бытия -
Есть  у  каждого гусара
Офицерская  семья!
Но  прекрасны  девы  эти:
День,  не  брошенный  на  слом -
Этот  в  танце  на  паркете,
Тот  за  ломберным  столом!
Все  довольны  и  при  деле,
Подтверди  слова,  корнет,
Ох,  как  рано  поседели,
А  любви  высокой  нет!
Но  гусар  обиду  сдюжит
В  опалённые  года -
Он,  как  есть,  России  служит,
Подтвердите,  господа!
...Неподвластно  счастье срокам,
Словом  умника  не  строй –
Да!  Влюбился  ненароком
Мой  восторженный  герой!
Показалось,  стало  душно –
«Взглядом  душу  обожгла?»
Дева  юная  воздушна
И  немыслимо  мила!
...Там,  в  бою  летел  и  бился,
Там  катил  гвардейский  вал -
Здесь  же – нет!  Не  объяснился,
Ручку  лишь  поцеловал!
Услыхав – «До  новой  встречи!» –
Покраснел,  как  царский  паж!
...Ментик,  брошенный  на  плечи,
Шашка,  шпоры,  экипаж!

       Это  последние  отголоски  нашего  беспечного  довоенного  быта  и  мирного  времени.  Об  этом  мы  будем  вспоминать  на  чужбине  и  считать,  как  много  потеряно  нами,  обвиняя  свою  судьбу,  забывая  о  своих  ошибкахпо  отношению  к  Отечеству.  Каяться  и  печалиться – это  вековая  привычка  русского  племени.  Впереди  была  война!  Такая  война,  которую  ещё  никогда  не  вела  Россия!
20  июля  1914  года  в  Зимнем  Дворце  в  присутствии  многих  высших  чинов  Российской  Империи  Николай  Второй  торжественно  объявил  о  начале  войны.  Как  принято  в  России  в  таких  случаях,  подъём  был  необычайно  громадным,  как  будто  Государь  объявил  о  состоявшейся  победе  над  коварным  врагом.  Звонили  церковные  колокола,  подвыпившие  по  случаю  голодранцы  готовы  были  с  голыми  руками  тут  же  пойти  на  врага.  Народ  торжествовал,  предвкушая  новые  ощущения  и  негаданные  изменения  в  своих  судьбах,  обращаясь  с  помощью  к  Господу,  веря  непременно  в  то,  что  Господь  Россию  без  помощи  уж  точно  не  оставит,  а  победа  будет  непременно  скорая  и  за  нами.
       Наш  полковой  командир,  выстроив  часть  на поле,  произнёс  речь  по  случаю  начала  войны.  Естественно,  в  его  речи  звучали  высокие  слова – «За  Веру,  Царя  и  Отечество!»  В  ответ  гремело – «Ура!»  Оркестр  играл  гимн.  На  душе  было    тревожно,  но  необычное  торжество  как-то  успокаивало  тревогу.  И  всё  это  было:

Так  люди  двинулись  по  следу,
Молитву  старую  творя,
И  даровать  Земле  Победу
Просили  все  у  алтаря! 
Молились  искренно  и  долго,
Не  зная  скорый  эпилог,
И  все  надеялись  на  Бога,
И  все  считали – «С  нами  Бог!»
«О,  с  нами  истинная  сила!» –
Так  думал  раб  и  господин,
Да  и  Европа  вся  просила,
А  Бог-то,  Господи,  один!
Молитвы  время  подытожит
И  всем  лукавым  скажет – «Прочь!»
А  Бог,  не  мудрствуя,  поможет
Лишь  тем,  кто  смог  себе  помочь,
Кто  уподобил  время  драке,
Кто  приготовил  к  битве  рать –
С  Крестом  безвестные  вояки
Привыкли  в  битвах  умирать!
Ведь  с  Верой  сердце  громче  бьётся
И  не  страшит  кровавый  бой,
И  верить  всё  же  остаётся –
Что  Бог  и  Истина - с  тобой!
И  будут  новые  потери,
Но  будет  истина  одна –
На  Вере  Родина,  на  Вере,
Коль  не  порушена  она!
Не  к  месту  в  сердце  укоризна –
Есть  слава  царских  воевод:
Вставай,  Великая  Отчизна,
Среди  высоток  и  болот!
И,  под  перстом  великой  ломки,
Щитом  единым  становись!
... Во  всю  готовились  котомки
И  лапти  новые  плелись,
С  запасом  кроились  онучи –
Трудились  в  немощи  за  двух,
И  до  высот  вставал  могучий,
Непобеждённый  Русский  Дух!
Но  всё  же  верили  и  знали,
Что  покидают  отчий  дом,
И  по-крестьянски  осеняли
Себя  натруженным  крестом!
Вновь  по  просторам  полусонным
Стелись,  дороженька,  платком!
... Текли  крестьянские  колонны
Животворящим  ручейком.    

       Надменная  и  самоуверенная немецкая  нация  слишком  торопилась.  Германские  генералы,  казалось  бы,  всё  предусмотрели  и  всё  спланировали.  Солдатские  ранцы  укомплектованы  до  нитки – всё   есть  у  солдата:  бинты,  спирт,  запас  еды  на  несколько  дней,  оружие  пристрелено,  патроны  в  избытке.  Превосходство  в  артиллерии  один  к  десяти  в  пользу  немцев,  а  по  отдельным  оценкам – даже  один  к  тридцати.  Стратегический  план  немецкого  генерал-фельдмаршала  Шлиффена,  стратега  молниеносных  войн,  был  введён  в  действие.  Он  предусматривал  разгром  Франции  где-то  за  40  дней.  За  это  время,  так  считали  в  немецком  генеральном  штабе,  Россия  не  успеет  развернуть  свои  новые  армии  и  провести   мобилизацию.  После  же  капитуляции  Франции,  предусматривалось  развернуть  все  немецкие  армии  и  обрушить  на  русские  войска.  Войну  с  Россией  стремились  закончить  за  месяц.  Такая  уж  была  немецкая  самоуверенность.  Забыли  они  наставление  создателя  современной  Германии  Бисмарка – «Никогда  не  воюйте  с  Россией!»  Бисмарк  знал  то,  о  чём  говорил! 
        Немцы  всегда  воюют  по  планам,  русские  по  вдохновению  и  обстоятельствам времени. Германский  генеральный  штаб,  как  окажется,  не  предусмотрел,  что  русские  армии  сами  начнут  наступление  на  Западном  фронте,  а  Франция  будет  держаться  из  последних  сил.  В  этом  сила  и  немощь  непредсказуемой  России  и  слабость  самоуверенной  немецкой  нации.
31  августа  1914  года  Имперский  Петербург  был  переименован  в  Петроград.  После  патриотического  митинга  на  Невском,  необузданная  толпа  ринулась  громить  немецкое  посольство.  В  окна  летели  камни,  был  сорван  немецкий  флаг  и  водружён  русский  флаг.  Первая  победа  одержана.  Летели  камни  в  окна  редакции  немецкой  газеты,  громились  немецкие  пивные  и  кофейни.  Так  и  только  так  избавлялась  толпа  от  всего  немецкого.  Случайно  услышанная  немецкая  речь  на  улицах  Петрограда  вызывала  бурю  эмоций  и  выкриков – «Ступай  в  Берлин,  там  и  разговаривай  на  своём  птичьем  языке!»  Начался  бойкот  немецких  книг,  слов  и  товаров.  Началась  высылка  немцев  за  пределы  России  и  исключение  немцев  из  всяких  обществ.  Пройдёт  какое-то  время,  и  русский  народ  поймёт,  что  всё-таки  не  хватает  в  быту  немецкого  порядка  и  аккуратности.  Как  и  не  хватает  этого  трудолюбивого  народа.  Но  это  будет  потом.  Пока  мы  побеждаем  немцев  на  улицах  Москвы  и  Петрограда.  Ура!  Но  стоит  заметить,  что  немецкие  деятели,затеявшие  «молниеносную  войну»  с  Россией,  должны  были  предвидеть  отношение  к  немецкой  мирной  нации,  во  многом  обрусевшей,  на  просторах  Русской  Империи.  Но  кто  думал  о  народе  и  когда?  Генералы  думают  о  победе,  бойцы  дармового  военного  бизнеса  думают  о  бизнесе  и  огромной  прибыли.  Остаётся  повторить  для  немцев  ещё  один  раз – «Ну,  вас  же  предупреждал  Бисмарк!»
          Телеграммы  в  расположениях  наших  полков  о  всеобщей  мобилизации  были  получены  в  ночь  с  16  на  17  июля.  Считалось,  что  на  призывные  пункты  не  явятся  до  20%  призывников.  Но  такой  прогноз  не  оправдался.  На  наши  призывные  пункты  пришли  не  только  военнообязанные,  подлежащие  призыву,  но  явились  и  добровольцы.  Семьи  офицеров  начали  покидать  свои  квартиры  и  уезжать  подальше  от  границы  на  необъятные  просторы  Отечества.
           Наш  полк  оказался  в  составе  2-й  армии  генерала  А.В. Самсонова.  Это  был  авторитетный  генерал,  имевший  опыт  Русско-японской  войны.  Но  опыта  управления  такими  силами,  какие  оказались  под  его  командованием,  он  не  имел.  Возможно,  это  и  сказалось  впоследствии  на  печальной  судьбе  2-й  армии.
        Первое,  что  осталось  в  памяти,  это  моя  поездка  на  рекогносцировку  в  составе  разъезда  из  8  человек  под  начальством  командира  полка.  Проскочив  на  лошадях  лесистую  местность,  мы  вдруг  заметили  немецкий  разъезд  из  трёх  всадников.  Помню  первого  всадника – рослого  рыжего  немца.  Помню,  что  не  целясь,  выстрелил.  Рыжий  немец  свалился  замертво  с  лошади.  Два  других  всадника  и  лошадь  убитого  немца  унеслись  в  лощину,  заросшую  кустарником.  Мне  пришлось  после  этого  воевать  и  в  эту  войну,  и  в  Гражданскую  войну,  и  в  Великую  Отечественную  войну,  приходилось  стрелять,  ходить  в  атаки,  но  этого,  мною  убитого  немца,  я  не  забывал  никогда.  У  меня  не  было  ненависти  к  убитому  немцу.  Но  он  был  мой  противник.  Ненависть  не  к  немцам,  а  к  фашистам  у   меня  появится  несколько  позже - в  1941  году.  Когда  мой  12-летний внук  спрашивал  у  меня – скольких  немцев  я  убил  на  двух  войнах,  то  я  старался  или  уклониться  от  прямого  ответа,   или  перевести  разговор  на  другой  предмет.  Убийством  не  хвалятся  и  не  гордятся.  Гордятся  победой!
       Трагедия  2-й  армии  генерала  Самсонова  довольно  подробно  описана  в  наших  и  немецких  источниках.  Мне  бы  не  хотелось  мудрствовать  и  в  чём-то  повторяться,  хотя  я  сам  был  непосредственным  участником  тех  тяжелейших  боёв.  Добавить  следует  одно,  что  поражение  2-й  армии – это  следствие  грубейших  ошибок  высшего  командования.  Само  наступление  на  пересечённой  и  сложной  территории,  было  авантюрным.  Кроме  того,  немецкое  командование  умудрялось  перехватывать  практически  все  приказы,  задачи  и  распоряжения.  исходившие  из  штаба  генерала   Самсонова.  У  немцев  более  организованней  была  разведка  и  более  чёткое  управление  войсками.  Были  и  другие  причины  поражения,  которые  не  хотелось  бы  повторять.  Как  потом  говорилось – «Генерал  Самсонов  отстал  на  7  лет  от  проблем  оперативного  характера,  и  не  имел  практики  управления  даже  корпусом».
         Русская  операция  в  Восточной  Пруссии  фактически  провалилась.  Но  мы  наступали!  По  немецким  источникам  2-я  армия  потеряла  убитыми  более  40  тысяч  солдат  и  офицеров,  около  125  тысяч  пленными,  из  них – до  30  тысяч  раненых.  Из  окружения,  в  ходе  тяжелейшего  прорыва,  смогли  выйти  171  офицер  и  10300  солдат.  Вышел  к  границам  Российской  Империи и  генерал  Самсонов.  Генерал   Самсонов  всю  тяжесть  поражения  вверенной  ему  армии  взял  на  себя.  Как  позже  написал  вдове  генерала  Самсонова  Екатерине  Александровне  его  сослуживец  полковник  Крымов – «Александр  Васильевич  роковым  выстрелом  взял  на   себя  мужество  отвечать  за  всех.  Отечество  и  высшее  руководство  остались  не  запятнаны».  К,  сожалению,  генерал  Самсонов  застрелился.
         В  этих  тяжелейших  боях  я  был  тяжело  контужени  легко  ранен  в  голову.  Запомнилтолько  огненную  вспышку,  разрыва  снаряда  не  помню.  При  каких  обстоятельствах  я  оказался  в  госпитале  в  Ораниенбауме,  не  помню  и  не  знаю.  Без  сознания  находился  несколько  дней.  В  госпитале  пребывал  около  месяца.  По  окончании  лечения  был  отпущен  в  месячный  отпуск  по  ранению:

  Все  спешат - гонцы  и  дроги,
Сторонись – левей,  правей,
Вечно  тяжкие  дороги
Гонят  русских  сыновей!
Мало  выезда  и  ковки,
Мало – «День  опереди!» - 
Русь-Россия  на  сноровке
Вечно  держится,  поди!
Выживает,  значит,  может,
Путь-дорога  нелегка,
Спи!  Тебя  не  растревожит
Грусть  и  песня  ямщика!
Торопись,  слезой  лаская
Окна  сёл  и  деревень,
Вот  и  станция  ямская -
Первый  отдых,  новый  день!
Огурец,  краюха,  кринка,
Ветерок  суров  и  зол –
Это – русская  глубинка,
Деревенский  разносол!
Принимай!  На  жизнь  не  сетуй,
Помолись,  сказав – «Прости!»
Полноценною  монетой
За  дорогу  заплати!
Прикоснись  к  земле  угрюмой
Без  палат  и  фонарей,
И  в  пути  высокой  думой
Душу  юную  согрей!
Не  найдёшь  тропу  без  кочек –
В  этом  видимый  резон,
Пусть  валдайский  колокольчик
Не  тревожит  чуткий  сон!
Снится,  что?  Не  день  кровавый?
Торжество  и  неба  синь,
Время  роскоши  и  славы,
 Профиль  дев-полубогинь!?
...Чу!  Тропа,  другие  знаки,
Стан  мужицкий  у  реки,
Вместе – лошади,  собаки,
Дым  костра  и  огоньки,
И  туман!  Погода – к  зною,
Нивы  чёрные  видны,
Рядом  с  гомоном  в  ночное
Гонят  чьи-то  табуны!
Край  родной!  Души отрада,
Строй  заборов  и  застрех,
И  на  всех  едина  правда,
И  на  всех  единый  грех!
...Слёзы,  словно  в  океане –
«Возвратился,  наконец!»
Все  в  порыве – тёти,  няни,
Жаль,  не  встретит  уж  отец!
А  собаки  с  визгом  вьются,
Сёстры,  слуги  чередом –
Чтобы  в  отчийдом  вернуться,
Покидать  решайтесь  дом!
«Повзрослел!  Едино – барин,
И  усы,  и  гордый  взгляд!» -
Богу!  Богу  благодарен,
Что  вернул  его  назад!
Вот  и  стол  накрыт  до  срока,
Можно  голосу  внимать!
...А  сестрёнка – черноока,
И  седеющая  мать,
И  сосед  с  унылым  взглядом –
Ряд  морщин  и  седина:
Он-то  знает,  где-то  рядом
Продолжается  война!
Болен  мир  большим  недугом,
Взрывы  времени  слышны -
Не  в  застолье,  не  за  плугом
Будут  судьбы  решены!
Разговор,  и  слёзы  льются,
Погляди  со  стороны –
Нет!  Не  все  домой  вернутся,
Ратной  доблести,  сыны!
...Что  пророчить?  Солнце  светит,
А  вокруг - полно  прикрас,
Но  Россия  не  ответит,
Что  случится  через  час!
Вот  и  сдвинуты  бокалы,
Вот  и   сказано – «До  дна!»
Где  вы?  Где  вы,  запевалы?
Встреча  грустью  солона!
Мало  слов,  да  много  точек,
Не  наливка,  в  горле  ком,
Только  слышится - «Сыночек!»
Материнским  голоском!
Нет  войны,  а  мы   пророчим,
Нет  чудес,  но  будем  ждать,
О  войне  вовек  не  кончим
И  в  застолье  рассуждать!
Видно  так!  Но  час  от  часу
Нам  грядущее  видней -
Надевай,  сынок,  кирасу
И  седлай  лихих  коней!!
И  лети,  решая  цели,
Если  цель  не  решена -
Мы  войной  переболели,
Но  мерещится  война!
Сын  же - вечная  опора,
А  родитель – «Ах  да  ах!»
...Вот  деньки  мелькнули  скоро,
Вот  и  слёзы  на  глазах!
Показалось,  нет  удачи,
Заросла  земля  быльём -
Провожая – слёзно  плачем,
И,  встречая,  слёзы  льём!
И  вперёд!  Дорогой  торной
Всё  торопятся  сыны -
У  России  иллюзорной
Шаг  до  проклятой  войны!

       Из  дома  уезжал  в  действующую  армию  с  тревогой  и  до  срока.  Не  мог  отдыхать,  понимая,  что  на  безбрежных  просторах  войны  льётся  русская  кровь.  Из  разговора  с  соседом  понял,  что  крестьяне,  так  приветствовавшие  начало  войны,   уже  недовольны  очередным  призывом.  Сильных  рабочих  рук  на  селе  всегда  не  хватало,  а  сейчас  и  подавно.  Что  нас  и  Россию  ждёт  впереди?  На  этот  вопрос  могло  ответить  только  время.  Хорошего  ответа  я  не  ожидал.