Пламя памяти...

            

Сомлело время в паутинках дней.
Скукожилось оно в тугую память.
Там лица – чередою – всё родней:
В груди неугасимо счастья пламя.

«Вновь за руку берёт меня отец.
Ладонь чуток натружено сердита.
- Немного успокойся, сорванец!
Опять окно соседское разбито».

…Напрасен сих речитативов труд.
Минута унесла призыв в забвенье.
События на улице миг ждут –
Чтоб ниспослать скорее мне прощенье.

Лечу к калитке, что воздушный змей:
Открытия торопят в день забавы.
Под мамин голос: «Ты стрелять не смей!» –
Рогатку заряжаю не для славы.

Бежит задел – как непослушный рок
По веренице беспокойных правил:
- Ну, покажи сейчас, каков итог?!
В каких осколках ты свой след оставил?!

…Со звоном разлетелось в прах окно
Соседа, что живёт ко мне напротив.
Что – рикошет, теперь уж всё равно!
Прибавилось в моей судьбе заботы.

Иду виниться: «Дядя, извини!
Резинка подвела под рикошеты».
…А он смеётся: «Посильней тяни!»
Да про стрельбу даёт свои советы.

…Ах, дядя Жора! Добрый ветеран!
Прошедший путь от Луги до Варшавы.
Пусть часто ты заглядывал в стакан –
Сей факт не умаляет твоей славы.

Два ордена, медали – ратный путь,
Отмеченный кровавыми следами.
С которого вовеки не свернуть –
Измерен весь великими шагами.

И нет в рассказах славы нудных форм
От старика – помеченного смертью.
«Да мы познали перспективность норм –
В жизнь привнесенную смертной круговертью.

В ней гибли ради жизни на Земле –
Обильно поливая почву кровью.
Чтоб дети жили в будущем тепле –
Не ведая угроз смертей здоровью.

Мы до конца исполнили свой долг,
Внеся в рассветы тишину мечтаний.
Был в этой доле наивысший толк
И благость дней вне высших притязаний».

…Ах, дядя Жора! Человек войны,
Прошедший путь от Луги до Варшавы.
Защитник мира и родной страны –
Из рати тех, что перед смертью правы…

                ***