Cнег идёт...

Cнег идёт,
к небесам подвигая недвижимость: за колокольней
силуэты деревьев снялись, колоннады, извивы оград,
светофоры, афишные тумбы,
                ларьки с их ленивой торговлей,
словом всё, что таило в себе вертикаль, затевает парад
вознесения... Свежестью пахнет,
отлётом, отъездом, отплытием, близким прощаньем
и ещё чем-то неуловимым — младенчеством,
хлевом с парным молоком...
Это схоже с душой,
                 у восторга в плену запросившей пощады,
или вспышкой щемящего воспоминанья о чём-то, о ком-
то, кого уже нет...
Снег идёт наугад без дороги и без адресата,
слишком сам по себе,
                чтобы с кем-либо чувствовать связь,
мимо окон, фронтонов, антенн,
                мимо веток и гипсовых граций соцарта,
мимо детских ладошек, разинутых ртов
как юродивый валится в грязь.

Снег идёт на пуантах по крышам,
                карнизам, скамейкам, мостам, парапетам,
по гранитному темени классика,
                превращая его в негатив,
чуть касаясь дрожащей в канале воды,
по сутулым плечам побирушки,
                банкира,
                поэта,
территорию тёмного цвета до минимума сократив.

Снег идёт...
Или это власы наклонившегося над землёй Саваофа,
как дитя над светящимся шаром,
                и пытается разглядеть
посреди белизны вереницу шагов уходящей эпохи?
Или это, желая согреться, небесная твердь
припадает к огням на земле?
                Вечереющее столетье,
чьё начало из ныне живущих
                не помнит уже ни один человек,
и о чём бы, наверное,
                мог поведать глухонемой свидетель —
этот падающий, идущий,
                равнодушный к восторгам и ругани,
где попало
                 лежащий
                снег...