Себастьян

В рассветных лучах муэдзин призывает Аллаха,
И воздух пьянит ароматом жасмина и трав.
Коль сильно полюбишь - назад уж не будет возврата,
Когда-то давно мудрый предок сказал, и был прав.

Три года назад, перед тем, как я здесь оказалась,
Украли меня, как птенца из родного гнезда.
Кошмар не забылся. Но плакать уж слез не осталось.
Обрывками снится порой что случилось тогда.

Во сне до сих пор я призывы о помощи слышу,
И вижу, как мой родной дом утопает в огне.
Куда-то везут… Голоса вдруг становятся тише…
За что же Аллах причинил столько горести мне?

Я помню, как сердце сжималось под взглядом визиря,
Как плакали девочки, что были рядом со мной.
Два года прошло. И султану, что стар и противен,
Из робкой наложницы стала законной женой.

Прошел еще год. Становилось нас меньше и меньше,
Из тех, кто со мною прошел этот путь до конца.
Им пухом земля. Везли новых красавиц. У женщин
Земная судьба слёз полна. Это воля Творца.

Здесь многое видела я, и стерпела не мало.
Душа стала твёрже, чем самая лучшая сталь.
Но сладость любви на беду я недавно познала
К тебе, юный воин, стремительный будто мистраль.

В полуденный зной задремал уморившийся евнух,
И жены уснули в прохладе роскошных палат.
Без умыслов злых, не желая Аллаха прогневать,
Сошла с белоснежных ступеней неспешно я в сад.

Средь гордых платанов, агав и магнолий душистых
Я шла по горячим камням, завернувшись в чадру,
Когда ты окликнул меня таким голосом чистым,
Как будто звенящий родник, что спасает в жару.

Ты как очутился в саду благовонном сераля?
Дорогу не смог отыскать в лабиринтах дворца?
Зачем говорил, что в глазах моих много печали?
Но так не желала я этого мига конца.

От глаз посторонних закрыла урючина кроной,
И наш разговор сохранил в тайне шумный фонтан,
Когда написал угольком на ладошке смущённо
Ты мне сладкозвучное имя своё – Себастьян.

Взяла уголёк, и рукой от волненья дрожащей
На правой ладони твоей написала: «Айсу».
Назвали меня в честь луны, на рассвете упавшей
В холодное озеро, скрытое в тёмном лесу.

Когда я вернулась в покои, никто не заметил.
Уставшие жены дремали, и евнух был пьян.
В открытые окна влетел непоседливый  ветер,
Чтоб снова мне имя твое прошептать: «Себастьян»!

Тем вечером ждал ты меня под урючиной снова.
И снова губами касался ты шеи моей.
Луна, а быть может, Аллах, с неба глядя сурово,
Желали конца этой сказки моей и твоей.

Но каждую ночь твои пальцы скользили по коже,
Срывая небрежно чадры моей шелковый стыд.
И стала нам мягче в сто крат, чем из бархата ложе,
Густая трава, что росою наутро блестит.

Я дикую страсть, как вино из запретного сада,
Пила, не жалея, и падала в сладкий дурман.
И стало не важно, из рая ты или из ада,
Забылось, о чем говорит миру строгий Коран.

Как пышный цветок, эта страсть всё сильней распускалась!
Уже не пыталась унять я дрожащий свой стон.
Луна отражалась в слезах, но душа улыбалась.
Беги! Или будешь со мною ты вскоре казнен!

Скорей посмотри, стал светлей край небес над мечетью!
Как мало нам времени отведено до утра!
Опутанная твоей нежности прочною сетью,
Я, губы кусая, шепнула лишь слово «пора».

Но, милый, не смог разомкнуть ты объятий порочных,
Расстаться со мной до зари не сумел ты успеть.
Пророк Магомед предсказать был не в силах того, что
Не в грозном бою, а в серале найдешь свою смерть.

Удар за ударом наносит разгневанный евнух.
Как сок винограда, стекает багряная кровь.
Скажите же мне, от чего принимают за скверну
То чувство, что словно в пустыне оазис – любовь.

Нас завтра с рассветом казнят принародно. На плахе
Слетит голова с плеч, как падает с ветки гранат.
Пускай будет так. Не боюсь. На всё воля Аллаха.
Мне рядом с тобой светлым раем покажется ад.

Так что ж, веселитесь, зеваки, ликуйте и пейте!
Давай, потирай в предвкушении руки, султан!
С презрением глядя на вас за секунду до смерти
Я вспомню лишь милое имя твоё – Себастьян.

                2018 год.