Ave Maria

В присутствии

В монастыре, в убежище от Бога,
И тишина особого разлива.
Счастливая, когда взыскал счастливость.
Суровая, когда принес суровость.

…Зайдет мирянин мира как прохожий,
Посмотрит, как играют чудесами,
Не то убогий сам, не то безбожник,
Не то игрок – допрашивайте сами.

Махнет рукой и на плечо положит,
Пошевелит гвоздями на кресте…
Не дай и мне увидеть слишком много.

Не зажигают света в темноте
В присутствии неназванного Бога,
В отсутствие благой simplicite'.


Темная сторона ворон

Сидели три вороны
На ветке под окном
В наряде похоронном
Без всяких похорон.

И не было злодейства,
Но мантии черны,
Сидели три судейских
В предчувствии вины.

Расселись птицы-дуры
Под вечер с кондачка
И, целясь глазом хмурым,
Убили мужика.


Дурные манеры

тише тише там за стеной очень заняты
никогда не стучитесь к ним со стихами и глупыми вопросами
в жизни есть дела поважнее
подождите десерта
вас подадут после кофе


Монастырские розы

ромашка воспитывавшаяся в монастыре роз
молча роняла лепестки
лишь иногда вдруг звенела в тишине
отвечая кому-то аминь
будто все еще стыдливо мечтала о колокольчиках


Испытание травы

Как будто в непривычку умирать
И объяснений требует проказа,
Горит травой и пробует кричать
Уже ничья ни мачеха, ни мать,
Еще не объясненная ни разу.

С лица земли не собирать морщин,
Очнется небо и разгладит рот…
Улыбка наша нас переживет.
Гнев от любви никак не отличив,
Она любую вынесет награду,
Золу с мукой найдя в одном замесе.

Должно быть, так по замыслу и надо –
Гореть траве и презирать пощаду
Ничтожеству без имени и чести,
Сходить с лица и возноситься с чадом,
Чтоб все, что должно, к лету наросло.
И выпал дождь по первое число…

То есть один рассчитывался месяц
С тем, что в неделю дочиста сожгло, –
Тем, что сто раз взойдет, не перевесив.


Комната с цветком (одетая)

Из жизни выйдя, как из комнаты…
Пока все гости веселы,
И ходят звоны с перезвонами,
И не затоптаны полы,

А платья из духов сиреневых,
И так смертельно влюблены
Злодеи книжные и гении
В нее в условиях весны…

Все табакерки помнят лучшее,
Но дважды, трижды перейди –
Она счастливая попутчица,
Когда б не осень по пути.

Когда б не, скажем, традесканции
Считать разводы в ноябре
На блюдце фабрики фаянсовой,
На прохудившемся ковре.


Комната с окном (вариант любительский)

Едва рука запнулась сонная,
Перебирая предыдущее,
Сбегает песенка из комнаты.
А скрипки помнят равнодушие.
………
Все табакерки помнят лучшее
И платья из духов сиреневых.
Так исполняются по-щучьему
Желанья рыбки нататении.

А пальцы помнят онемение
И страхом будущим больны.
………
Чуть не свалился со струны
Канатоходец, то есть музыка.
Но в день, отпраздновавший труса,
Все скрипки будут сожжены.
………
Как шарик лопнуло мгновение,
И улетела с дымом комната.
Ах! Носик чайника отколотый
Не протрубит по воскресению…
………
Так и летела нагишом
Мух, то есть бабочек мгновения,
Ловить распахнутым окном.
Да в общем, комната как комната,
С диваном, шкафом и столом.

С ней даже рыбка нототения
Знакома в виде заливном.
………
Трамвайчик пел, рыдала скрипочка,
Почти счастливая рыдала
О всем несбыточном и сбыточном,
Когда бы этого хватало.
………
…А в комнате оставят лучшее,
Но дважды, трижды перейди –
Она вокзал с одним попутчиком.
Когда б не стены по пути.


Бантик

От счастья горького помучиться,
Все горе сладко обреветь,
Чтоб, не найдя достойных случаев,
Взять и нелепо умереть.

Несправедливо получается,
Но если кошку покрутить –
Она с хвостом всегда кончается.
А бантик лучше прицепить.


Хорошие манеры

Я ветер не сею
И бури не жну,
Не рею на рее,
Я так утону.

И буду спокойно
Лежать под водой.
Вот, скажут, покойник
Приличный какой.


Ave Maria

эти вавилонские города
стоят толкаются толстыми боками и узкими задницами
просвета не видно
вот пролетит самолет сразу другое дело
одна смешная фотография
каменная Мария вышла на улицу и молится без костела
зачем это
ты еще помнишь что хотела сказать богу
нет конечно
она показывает пальцем
ей же снесло голову
вместе с памятью
только руки
то ли напомнить богу о боге
то ли по привычке
упираться в крышу где теперь открыто