Иван русский сын. 2. 2 Подземный мир

Предыдущее http://www.stihi.ru/2018/09/16/399

Вот летит он уж осьмицу,
То зависнет, то помчится.
Городов-то, деревень
Повидала Вани тень!
Непролазные чащобы,
Рощи, боры и дубровы
Бдительный осмотрит глаз
Без успеха всякий раз.
Всё-то ищет, всё летает,
Где искать — и сам не знает.
Нет нигде в дубах дупла!
Хоть бы щёлочка была!..

Уж порядком притомился
Наш Иван. Тут вид открылся:
Меж холмов пестреет луг,
Там дубы стоят вокруг,
Дуб один других повыше,
Кроной шевелит, как дышит,
Среди листьев глаз блестит,
И кора внизу морщит!

«Вот не думал-то! Нашёл...
Ну-ка, батюшка, пошёл!» —
И ковёр ему в услугу
Повернул к холмам и лугу,
Быстро тут на землю сел.
Ваня дуб тот оглядел —
Нет дупла как и не было!
«Доля-то меня забыла...
Знаю, делал что не так,
Птиц губил, блажной дурак!
Поделом теперь на ветке
Мне висеть... Ан не' быть клетке!» —
Наш Иван глаза поднял,
Дуба взор в себя принял.
Тут кора зашевелилась,
Щель немалая открылась!
Наш Иван ковёр собрал
И травою забросал.
«Благодарствуй, пращур леса,
Что простил меня, балбеса!» —
Дуб веревкой обернул,
Со свету во тьму шагнул,
Словно с горки покатился
В пропасть... Свод вдруг расступился,
И Иван, не чуя ног,
Кубарем на землю слёг,
Тотчас встал и огляделся.
Чудный мир ещё вертелся
Перед взором: «Коль не ночь,
Этот мир как наш точь-в-точь!»
Сделал Ваня здесь примету,
Чтоб назад вернуться к свету,
По тропинке под луной
Шаг направил в мир иной.

Через день пришел к избушке,
Мхом покрытой до верхушки,
Курьи ноги держат вес,
Дверью, шельма, смотрит в лес.
А стоит за частоколом
В месте, скажем, невесёлом.
Влево, вправо частокол,
В нём ворота, он вошёл.
Видит Ваня, вродь, река там,
Хлюпь-кисельны берега-то,
Над рекой плывёт туман —
Молоко прям, не дурман.
Тропка ко мосточку вьётся,
«Слышишь, Вань, земля трясётся...
Знать, готовься встретить бой!..»
«Кто ж то говорит со мной?..
Вот напасть, я сбрендил что ли,
Сам с собою так глаголить?» —
Вспомнил про землицы горсть,
Понял, здесь какой он гость.

Глядь! Является старушка,
Шаг отстукивая клюшкой,
Станет на землю нога —
Дрогнет в берегах река.
Рот в морщинах, сухощава,
Зоркий глаз, рука костлява,
Видом ни добра, ни зла,
Речь такую повела:
«Чудно пахнет русским духом! —
И, ладонь подставив к уху, —
Кто ты, витязь, и как звать?»
«Звать Иван, отец и мать
Из крестьянского сословья,
Дай им, Мать-Земля, здоровья!
А сама-то будешь кто?
Чай, в округе вёрст на сто
Не увидишь огорода,
Племени или народа...»
«А Ядвига иль Яга,
Костяная уж нога!
Что здесь разыскать ты хочешь?
Много было тут охочих,
До сих пор они гостят...» —
На костей белёсый ряд
Вдоль забора поглядела.
Ваня произнес несмело:
«Клеть, чтоб золото рожать,
Птиц потом не убивать, —
И с опаской огляделся
Да к хозяйке присмотрелся,
Выдохнул, поосмелел,
И, смекнув, повеселел, —
Чай, ты, бабушка Ягиня
В прошлой жизни Берегиня?
Из славянских из кровей?»
Стала тут Яга добрей:
«Да, Иван, в запрошлой жизни
Я хранила край наш ближний,
Берегинею была,
В светлом тереме жила,
Помогала Рожаницам
Плодом крупным разродиться
И беречь честной народ
С лета в зиму, с рода в род.
А когда пришла пора,
Ночью вышла со двора
И за речкой на опушке
Поселилась здесь в избушке,
И с курногою своей
Коротаю много дней.
Нам не вечно здесь ютиться,
Скоро срок переродиться
Повитухами, рожать
Нам вовек не привыкать.
Так из мира в мир кочуем,
С ночи в свет, и плоть мы чуем».

С тем старуха подошла,
Ваню за руку взяла,
Проскрипела: «Знаю, знаю,
Что твой чистый ум скрывает!
Жизнь на золото менять
Нашим сердцем не понять!
Не по правде то по-русской,
А по жадности холуйской,
Барской прихоти лихой.
Разом сердце успокой:
Чтобы золото рожала,
Жизнь притом не отнимала
Клетка наша — средство есть.
Только не по спеси честь
Царским прихотям потво'рить!

Ну, да ладно! На просторе
Позади хрустальных гор
Корабельный вырос бор.
Луч как утренней зарницы
Чрез вершину преломится,
И в подлунный мир войдёт
Разноцветный хоровод,
Здесь стожары разливают,
Птицы Финист прилетают
Ягод спелых поклевать.
Только чур, Иван, не спать!
Если ты одну изловишь,
Сердце мигом успокоишь.
Птица будет засыпать
В клетке, но с зарёй опять
К жизни этой возрождаться,
Чтобы миром любоваться.
Клетку ж можешь починить,
Не посмеет царь винить:
Коли золото польётся,
Выслуга тебе зачтётся.

Так что утречком упрямо
За мосток по тропке прямо,
Мимо камня напрямик,
Дней чрез пять увидишь пик,
Чрез неделю доберёшься.
Храбрости как наберёшься,
Враз, не мешкая, лови,
Как ухватишь, позови
Землю русскую в подмогу —
Сил прибудет понемногу.
Ну, за ужин, мыться, спать,
Завтра рано выступать».

Утром путника подняла,
В путь-дорогу провожала,
И за реку наш Иван
Зашагал в густой туман.
Неохота человеку
Лезть в молочную-то реку
И кисельны берега,
Да напутствует Яга:
«Ваня-а! Попрошу я Сречу
Повернуть тебе навстречу.
Осторожен, Ваня, бу-удь,
Слов Ягини не забу-удь!»

Много ль времени аль мало
Берегов вдоль пробежало,
Знает то сама река,
И же не наверняка.
Путник наш до гор добрался
И в бору обосновался.
Ждать до утренней зари
Оставалось часа три.
Под кустами схоронился
Да листвой сухой накрылся,
И верёвку в руки взял,
Да немного задремал.
Вдруг стожары разливают,
Птицы Финист налетают,
Красны ягоды клюют,
И росу из листьев пьют.

Чтоб глаза продрать вернее
Ваня хвать себя за шею!
Из травы лоб приподнял:
«Эко диво-то! — сказал, —
Чай, в мешке-то нет гороху,
Сколь тут этих скоморохов.
Как у дьяка хохолок,
Вокруг шеи ободок,
Золотая до хвоста,
Самоцветов... боле ста.
Хвост длинней чем у кобылы,
А?! А та вот распушила,
Ну не дать, ни взять — лопух,
Не-е, совсем то не петух.
Так вся красным-то и дышит —
Не огонь ли это пышет?  —
Да не жарко ведь. Сказать,
Вот бы парочку поймать!
Давка выйдет на базаре,
Как намедни со бояре».
Разглагольствуя вот так,
Позыбыл петлю дурак,
Над травою приподнялся
Да поближе подобрался,
Птиц краюшкой приманил
И ближайшую схватил.
Что тут сталось! Птица взмыла
И Ивана потащила.
Ну, пришлось её пустить,
Чтобы здесь не загостить.
Стая с криком встрепенулась,
В небо синее рванулась,
А Иван спиною вниз
На орешине повис:
«Эх ведь! Что за незадача!
Всё облом да неудача!
Напрягай теперь свой лоб,
Не то сгинешь, остолоп!»

На другой день наш Иван
Приготовил свой аркан,
Привязаться умудрился
И в засаде схоронился.
Утро снова настаёт.
Из заоблачных высот
Финисты спустились снова.
Он, не говоря ни слова,
На ладони поплевал
И одну из птиц поймал.
«Сил прибавь, сыра-Землица,
Вдругорядь не осрамиться!»
Крепко держит Ваня нить,
Птицу чтоб не отпустить.
Долго билася бедняга,
Утомилась, бедолага.
Тут её скорей в мешок,
И, натужась, поволок.

День прошёл, закат разлился,
Тут Иван расположился
Для ночлега у ручья;
На раките от зверья
С птицей он мешок подвесил.
С небосвода полумесяц
Мир глазами оглядел,
Сон Иваном овладел.
Спит, сны видит под журчанье
Про царёво обещанье.
Ваня страхи гонит прочь...
Вдруг недолго за полночь
Будто полдень наступает —
Куст ракитов полыхает,
Так вот жаром и палит!
«Птица там моя сгорит!» —
В пекло кинулся Ванюша,
Вытащил мешок наружу
И руками пламя сбил.
Прыгая, заголосил:
«Вот несчастная же птица!
Кто мог на поджог решиться?
Точно ведь не человек!
Чтоб ему гореть свой век!
Чтоб истлеть в своей берлоге!
Чтоб издохнуть на пороге!
Чтоб ему в Щедрец назло
Хвост поджаренный свело!
Эх, несчастная синица,
Самоцветная ты птица!» —
Причитал так наш простец.
Глядь! В золе сидит птенец,
С виду-то наш Финист точно,
Самородок жаропрочный.

Ну, скорей в обратный путь!
Нету времени вздохнуть.
По мосту да к частоколу
Мимо ступы да метёлок,
Прям в избу, да пусто в ней.
Стал Иванушка грустней,
Смотрит — нет уже Ягини:
Преродилась Берегиней.
Да зато учёный Кот,
Ходит по цепи, поёт:
Вправо ходит — ладит сказки,
Влево — басни для острастки,
Навевает крепкий сон:
Кто уснул — тот умервщлён.
Ваня — к лазу, ко веревке,
Да на свет привычный ловко
Выбрался, да на ковёр —
Разрешать с судьбою спор.
Лукоморьем да нагорьем —
Прям на родное подворье,
На гвоздки ковёр вернул,
За три дни впервой соснул.
Да ко сроку воротился,
В вечеру к царю явился.
Клетку ж упредь починил.

«Что, неужто позабыл,
Что я сделаю с тобою?
Отвечай же!» — царь, виною
Угрожая, закричал.
Спорить наш Иван не стал,
Показал свою добычу,
Рассказал её обычай
Возрождаться и гореть.
Царь всё сам решил смотреть
И поставил в спальню клетку,
Знать, чтоб не пугать суседку.
А Ивана — под замок,
Чтоб, паршивец, не убёг.

Лишь денница заалела —
Птица враз воспламенела,
С клетки ж взяли два яйца
Да ещё нашли птенца.
Царь за Ваней посылает,
Ласково ему вещает,
Словно сам родной отец:
«Ты, Ванюша, молодец!
Полно те варить рассольник — 
Будешь ты отныне стольник:
Поварами управляй
И пирами заправляй!
А ещё с казны моей
Пятьдесят возьми рублей!» —
Ну само великодушье!
Ночью жаба ца'ря душит:
«Многовато, чай, отдал!» —
Но Ивану денег дал.

Следующее http://www.stihi.ru/2018/09/17/8900