Пассажиры пьют апельсиновый сок, и кто-то...

* * *
Пассажиры пьют апельсиновый сок, и кто-то
рассказывает, какие в Хургаде отели, где…
И в этот момент раздаётся взрыв. – Какого чёрта! –
вырывается крик у пилота, но па-де-де
огромного лайнера переходит в штопор.
Нечеловеческим воплем раскалывая салон,
пассажиры видят, как вырванный поролон
загорается, крылья отваливаются…
Европа. Точнее, аэропорт Домодедово.
Сорокалетний дурень
мечется от безучастного ко всему табло
к справочному окошку. Уже бо-бо,
уже самолёта нет, и некто, весьма культурен,
произносит: – Трагедия, извините… Далее тишина.
Полгода отчаянья, непоправимой жизни на
снотворном и чтения Рэя Брэдбери (три дня на одной странице).
Тёща сказала: – Поедешь в Крым… – Ну, конечно, да…
Загорелые девушки на песке, набегающая вода
и в кафе случайная встреча: – Вы были в Ницце?..
– Нет, я больше на Севере… – А пойдёмте смотреть закат!..
И они идут, но ни шутки, ни общего языка.
И хотя она влюблена, понимает: ему всё пофиг.
А ему, действительно, пофиг: – Пока-пока…
И она уходит, прекрасная, как Паллада.
В небе южные звёзды смотрят, мигая, вниз –
на любовь человека, на горе, на тёмный мыс,
где лицо овевает морская, внимательная прохлада.
Это значит: земля прекрасна! Измученный мой,
пожалуйста, улыбнись!