белый флаг

Сезонный сплин, тоскливые дела,
сегодня мышь горы не родила,
довольствуемся мизерной идейкой,
что нам осталась кучка мишуры,
такой расклад, простите, ма шери,
но жизнь копейка, и судьба индейка.
Французский не осилить мне вовек,
немецкий мой, не более, чем фейк,
на русском просторечия и маты.
Смешной поэт, стареющий, помятый,
давно предположения отверг

о том, что гений. Глупость, мон ами.
Но вровень с именитыми людьми
готов грешить - и здесь великим ровня.
Я верю, что поэзия жива,
и знаю, что скрывают кружева.
Как старый враг, неистовый и кровный,
я знаю ваши слабости, храня
всё то, что вы хранили для меня,
от всяких прочих ревностно скрывая.
Конечно, тут возможна мировая,
но я о ней не думаю ни дня.

Итак, не отступая ни на миг,
иду ва-банк, на вы и напрямик,
сюжетом новым прошлое лелея.
"Спасибо вам и сердцем и рукой" -
читали, только это мне на кой,
когда я белой извести белее
на кухонном, шершавом потолке.
Я помню вас в далёком далеке,
когда ещё стихи не надоели.
А нынче что? Баталии? Дуэли?
Садовник и французистый лакей?

Отары образованных сквалыг,
собака - черный нос и белый клык,
поездки, рестораны, сейлы, пати.
Что, белый флаг, в угоду сентябрю?
А жизнь проходит, правду говорю,
но как хотите, так и поступайте.
Не важно, что там будет после нас,
для вас Олимп, а мне милей Парнас,
мне нужен бог, а вам всего лишь - вера.
Мне птичий говор ближе, чем иняз,
чем барный стул - скамья в аллее сквера.

Я знаю, что за смертью - пустота,
что ваша мысль сюжетом занята,
где вы меня целуете, сгорая.
Что вы, как осень, вечно неглиже,
а времени так мало, что уже
судьба не отличает ад от рая.
Ну что вы, ма шери, стареть вдвоём,
бросать монеты в тихий водоём,
и помнить, как желало тело тела,
не так уж плохо, в этом всё и дело,
а остальное мы переживём.