Замкнутся петлёю пути...

Нажравшись вкуснейшего яда хмельного,
Насилуя матом бессмертное слово,
Ведомый по краю, по лезвию бритвы,
За пазухой боль, да немая молитва
Нездешним суровым Богам,
Дорогу дарю сапогам.

По миру гуляю, гляжу внутрь в оба,
Вовне не гляжу, ну разве в полслова,
Ну разве сквозь призму зелёной бутыли,
Со мной костыли, да брехливые были.
Во мне пара литров вина
И тяжкою ношей вина.

Я видел окраин разбитые лица,
И кокаиновый блеск в глазницах столицы,
Я видел иконы на стенах борделей,
И хлещущих спирт из церковных купелей.
Носители сана греха
Грехом потчуют потроха.

Я плыл пароходом бурлящей рекою,
Но мой пароход распороло струною,
Не скрою, тонул рыбакам на потеху,
Одним матным словом не заделать прореху.
И с неба сорвалась звезда,
Я пароход сменил на поезда.

Я много поездил и в купе и в теплушках,
Спал и на мешках и на крахмальных подушках,
Я видел изнанку под красивой обложкой,
Хлебал и ковшом и серебряной ложкой,
Я гнался за павшей звездой,
И солнцу пел за упокой.

Я пел ему песнь колыбельной утробы,
Оно не ложилось, а я хотел чтобы
Скорее легло, да вернуло мне небо,
На котором звезда моя где-то летела,
Я тамбур до дыр прокурил,
Но солнце не заворожил.

Я тратил, транжирил себя без остатка,
За душой ни копья, на кармане заплатка.
Пролил литры слов - не поместишь в стакан,
И тайком пробирался в вагон-ресторан,
В нём спится уютней стократ!
Мог спиться, да иссяк водопад.

Но всякие рельсы приводят в депо,
С кармана заплату совсем сорвало.
Я вышел на станции Мёртвых сердец,
И вахтёром пошёл в привокзальный дворец.
Сны сторожил без выходных,
На дремотных его проходных.
 
Летели недели, свистели метели,
Коридоры дворца в конец опустели,
Я понял, пора уходить с проходных
И ринулся прочь на перекладных.
По струнам гитарным стальным,
Я возвращался к Пенатам родным.

И много десяток на рупь разменялось,
В знакомых местах всё давно поменялось,
Где были бордели теперь стоят храмы,
А где были храмы — казарм панорамы
Решётками небу грозят
И землю собою грязнят.

И видеть такое глазам моим больно,
Здесь больше не дышится, тем более вольно.
И понеслась круговерть — пароход, поезда,
Да как обогнать тебя, чудо звезда?
И вновь я бродячий актёр,
А дорога - слепой режиссёр.

И я знаю, чем кончится это кино,
Сколь ты ни беги, а в итоге одно.
Финальные титры белым на чёрном
Закроют глаза, а там к богу ли, к чёрту,
Да плюнь-разотри, отпусти...
Замкнутся петлёю пути.