Тендер на счастье

               





                ТЕНДЕР НА СЧАСТЬЕ

                Мир построен на силе чисел.
                Пифагор


Каждое число имеет некую силу, которую цифра или символ для обозначения цифры выражают не только количественно. Эти силы заключаются в оккультных связях между отношениями вещей и принципов в природе, выражениями которых они являются.
                Корнелиус Агриппа



В купе было очень душно и девушка попытаюсь открыть окно. Получилось лишь с третьего раза. Она старалась не шуметь так как попутчики крепко спали. Поезд пока еще стоял на очередной станции и слышно было как за дверями двигались новые пассажиры тихо переговариваясь. В динамике что-то прошуршало невнятно и вагон качнулся. Свежий воздух постепенно наполнял пространство. Девушка присела поближе к окну и интересом наблюдала за сменяющимися пейзажами пока еще совсем не стемнело. Июльский теплый вечер радовал гаммой приятных ароматов. Поезд медленно набирал скорость, раскачиваясь и убаюкивая под стук колес, своих пассажиров. Ветер стал трепать свисающие простыни, и она уже хотела было прикрыть ставни, но обратила внимание в этот момент на какое-то движение за стеклом. Толи маленьких размеров птичка, а толи бабочка трепыхалась всем корпусом с той стороны. Полумрак и свет мельчащих фонарей не давали разглядеть, что это. Сомкнув руки возле самого лица, девушка прильнула к окну. Скорость с которой двигались крылья у непонятного создания были просто немыслимые. Оно то зависало на одном месте, то резко меняло свое положение. В силуэте точно просматривался длинный хоботок и куцый хвостик. Очень было похоже на колибри. В следующий момент оно резко залетело в купе и уже порхало над головой девушки. Слышно было как вибрируют крылья в полной темноте. Молодая пассажирка от неожиданности вскрикнула и тут же прикрыла рот рукой, оглядываясь на спящих. Затем машинально потянулась к летающей особи. Бабочка Бражник сделала несколько пируэтов в воздухе, подлетела к руке девушки, кольнуло хоботком и исчезло за окном. Молодая особа закрыла ставни, поглядела в темноту и уснула сидя, откинув голову назад. Длинные светлые волосы небрежно раскиданы на розовой блузке. Красивое лицо юной девушки во сне источало тревогу, а губы слегка подрагивали. Черный Бражник удалился от состава поезда в противоположном направлении и растворился во мраке, превращаясь в красный огонек, похожий на искру от затухающего костра.


Выглянув в окно сегодня рано утром, он заметил некое изменение в обычном пейзаже. Деревья, растущие во дворе, выглядели как-то странно. Листья на них слегка пожелтели, хотя стояла середина лета. И самое главное в листве угадывались какие-то узоры.
Он машинально достал сигарету из пачки, нащупал, не глядя спички и прикурил.  Причудливые облака проплывали над крышами соседних домов. Они были в виде огромных цифр.
- Четыре, пять, девять, один…Ну и дела. – сказал он, выпуская табачный дым в пространство улиц. – Это что еще за аномалия?
Неожиданно порыв ветра раскачал ветви березы и сорвав несколько листьев, приземлил их на балкон четвертого этажа. Человек взял в руки природное послание и разглядел в нем среди прожилок очертания цифр. Нехорошее предчувствие нахлынуло тут на него и загадка в небе и лежащая на ладони цифровая галлюцинация, привели тело в мелкую дрожь. Справившись с отдышкой, он засунул быстро в карман халата, доказательства утреннего катаклизма и вышел с лоджии в комнату. Пройдя через зал, повернул в сторону кухни. Стакан чая с лимоном стоял на прежнем месте у буфета. Он оставил его здесь несколько минут назад. Сделав пару глотков, обратил внимание, что напиток абсолютно холодный. А за спиной услышал голос супруги и от неожиданности вздрогнул и чуть не выронил посуду со своим именем.
- Вениамин! Ты что еще не собрался? Сколько еще тебя звать можно? Если ты решил, что судьба Борхеса тебе не важна так и скажи! Усыпим к чертовой матери. Я уже битый час жду. Посмотри ты на него на убогого. Сердца у тебя есть? Одни проекции бля муха.
Вениамин глянул на свою рассерженную жену Лидию, затем на будильник 11:11, подумал в надежде, что убогость, сказанная не в его адрес, и тут только понял, что потерялся во времени. Пара часов исчезли из его жизни бесследно. Он попытался восполнить пробел, начиная утренних процедур, но безуспешно. Все как-то обрывками залетало в корзину памяти. Вот он выдавливает из тюбика зубную пасту, наливает кипяток в заварник, подходит к двери балкона…
- Что же это со мною? - высказал он и полез в карман халата. На поверхность смог выудить только пару гусениц.
- Какая гадость! – вскрикнула Лидия. – Ты чем там теперь занимаешься в кабинете? Бабочек разводишь или тутовых шелкопрядов? Здесь кот с минуты на минуту кони двинет, а он…
Обескураженный Веня выложил насекомых на стол, не обращая внимания на скандальную супружницу и разглядывал, как они извивались на белой скатерти зелеными восьмерками.
- Ты посмотри только на это! Что значит две эти цифры, а? – обратился он к Лидии.
- Вот тебе мои цифры. – ответила она и воткнула штекер от пылесоса в розетку. - Все двести двадцать. – передернула затвор и мощным засосом унесла в утробу мощного устройства двух жалких гусениц.
Тем временем из приготовленной специальной для похода к ветеринару сумки, выполз Борхес. Кот сгорбленный пополам сделал пару шагов в центре зала и шмякнулся на пол, оттопырив лапы. Он лежал не подвижно. Видно было, что мяукнуть у него не было не сил невозможности.
- Вот холера блин! – Крикнула Лидия и забегала вокруг беспомощного животного обильно орошая его своими слезами.
 - А я предупреждал. – ответил Веня без особого сострадания. Он молча схватил зареванную жену и кота в охапку и потащил их в машину.
Ехали они, молча по дороге в клинику для животных под названием «Друг».
Тишину нарушила лишь у ворот заведения Лидия. Она обратилась к мужу с каким-то безразличием в голосе.
- Ты хотя бы халат с тапочками переодел или все равно?!
- Ах ты, черт. Не заметил. Что-то со мною сегодня не так. Ты иди одна. Я, пожалуй, в машине останусь. – ответил Вениамин и открыл любезно двери.
Женщина с сумкой через плечо напоследок фыркнула на него и скрылась за дверями клиники. Через окно приемной наблюдала за ними и покуривала «Беломор» не спеша ветеринар со стажем Маргарита Павловна. Она привыкла, что люди привозят своих питомцев в любое время дня и ночи. И порой отношения наблюдались хозяев и их подопечных весьма странные.
- Совсем оскотинились. – говорила она, имея ввиду людей. – Кем хотят заменить своих близких? Один дятел и вовсе после третьего брака свинью завел. И спит с нею. А этот маргинал чего приперся в халате? Жена вон слезами умывается. Наверно не из-за кота убогого. Мужик довел несчастную. Моя бы воля я бы их всех кастрировала. – высказалась вслух Марго и крикнула, обращаясь помощнице. – Глаша, готовь стол больного привезли.

Веня сидел и терпеливо ждал в автомобиле окончание приема. Не то чтобы он совсем не переживал за исход. Может он даже сильнее это прочувствовал, но не подавал вида. Он был намного впечатлительнее своей ненаглядной и серьезнее подходил ко многим вопросам жизни в априори. Вот и с котенком, которого они завели полгода назад, он предупреждал об ответственности и последствиях. Занимаясь с некоторых пор нумерологией, Вениамин подсознательно уже стремился к точности любого расчета. Ему требовался аргументированный анализ и разумеется безошибочность в каждой мелочи.
Просчитав дату рождения кота, которого жена вместе с дочерью взяли домой в качестве бабского антидепрессанта, он выявил у питомца будущие проблемы со здоровьем и даже с психикой. Но его доводы никто не слушал. Вислоухий шотландец поселился у них в квартире и бесцеремонно стал делить квадратные метры ограниченной жилой площади. Рос кот абсолютно здоровым и активным со временем заметнее отгрызать часть семейного бюджета на фирменный корм и всякие причиндалы для развлечения. В тапочки не ссал, но мебель изрядно портил. В общем терпимо для всех сторон пока не случился первый гром. Гром самый обычный, летний с грозой и дождем. От грохота и испуга животное переклинило, оставив его на половину парализованным. Кот по имени великого писателя Борхеса, теперь спустя неделю мог только делать пару шагов, волоча задние лапы и падать обессиленно. Животное совсем перестало употреблять пищу самостоятельно и его кормили из пипетки. Зрелище было невыносимым.
Оказалось, что именно для этой породы свойственно подобное заболевание и лечение не гарантировало успех. Надежду не теряли. Кота возили в течении месяца к ветеринару и постепенно хандра прошла. Борхес ожил. Стал ходить прихрамывая, но прыгать пока не мог. И на том спасибо. Домочадцы согласились с его частичной инвалидностью, лелеяли и холили. Носили кота большей частью на руках, как хрустальную сову и берегли от громких звуков.
 Вчера по случаю дня города происходили повсеместно увеселительные мероприятия. На центральной площади и парке культуры народ отмечал праздник, купаясь в море пива и объедаясь шашлыками. С самого утра играла музыка из динамиков и нарядные толпы отдыхающих семей с воздушными шарами и сладкой ватой бродили по проспекту туда-сюда. В полночь, как и положено прогремел салют. Шумный залп и яркий всплеск в небесах к общему восторгу людей, был продолжительным и фееричным. Он ознаменовал окончание праздника на улицах молодого города и очередной клин в седалищных мышцах еще неокрепшего кота. Борхеса настиг ужас и страх неземной во время подхода к своей миске. Он ожидал очередного приема пищи перед сном, когда его охватил паралич задних конечностей.

- Жить будет! – заявила Маргарита Павловна, напихав в мохнатую кошачью задницу несколько уколов. – Достался же вам такой геморрой. Вокруг столько бездомных здоровых кошек, а вы деточка мучаетесь с ним убогим.
- Не ваше собачье дело! – ответила в сердцах Лидия. – Это мой выбор.
- Мое то как раз собачье. Будете давать еще микстуру вашему питомцу. Кстати походу одной проблемой по жизни вы не ограничитесь.
- О чем вы? Поясните же.
- У этой породы и со стулом беда. Просраться не могут подолгу. Так, что мы будем видится с вами часто.

Есть закономерности, которые естественно встречаются во вселенной, есть закономерности, которые встречаются в жизни, галактике и эволюции. Числа играют в них важную роль. А математика является в каком-то смысле божьим отпечатком.
В науке торической анатомии есть закономерность, которая повторяется: 1, 2, 4, 8, 7, 5 и так далее. Как мы видим 3,6,9, под этот шаблон не подпадают. Считается, что эти числа являются вектором от третьего до четвертого измерения, который является «полем потока».

- Странно и что я в ней нашел. – думал Веня по дороге домой. Он медитативно рулил свой авто одной рукой и совсем не слушал незатыкающюся супругу. – Может возраст у меня такой, а может мы пережили уже свои отношения. Судя по натальной карте у них вообще ничего общего в интересах. Но ведь прожили как-то семнадцать лет и родили двоих детей.
- Дурень, мы свой поворот проехали. – пыталась пробиться к нему Лида. – О чем думаешь? Я же на работу опаздываю!
- Прости, любовь моя, но мы свой поворот давно проскочили!
- Не поняла. Это ты сейчас к чему?
- Мысли вслух. – ответил небрежно Веня и зыркнул в сторону пассажирского сидения, выводя круто руль влево.
Оставив возле подъезда дома супругу с болезненным котом, Веня еще долго сидел в машине и курил, размышляя об утреннем обстоятельстве. Казалось, что игра воображения сыграла с ним злую шутку.
- А если вот так потерять месяц или годы жизни? Может сходить проверить организм. После сорока это наверно будет кстати. – подумал он и все-таки переключился на супругу. – Она ведь такая непредсказуемая дама. Порою он ею очаровывался и готов был любить бесконечно. Она могла быть кроткой и ранимой. В такие моменты хотелось беречь ее и носить на руках, защитить от всех невзгод, доказывая ей, какой он сильный мужчина. Они могли даже вместе помечтать о чем-нибудь под бутылочку шампанского. Все рушилось, когда возвращалась другая Лидия. Злобная и недоверчивая со своим столпом правил и черной депрессией. Казалось будто в спящего любимого человека подсунули совершенно другого властного и ничем недовольного антипода. Будто по дороге домой с работы ее душу крадут инопланетяне и замораживают тонкую материю в капсулах, а затем уносят в открытый космос. И обязательно потом оттуда наблюдают за развитием обновленных семейных отношениях, за свежестью так сказать чувств. Суки! Столько лет притираться и изучать друг друга, работать над собою, внушать себе незыблемость семейных традиций, построенных на вечных идеалах, защищенных государственной конституцией и самим Господом Богом, завещавшим это через своих апостолов. Вдруг все рушилось в одночасье. И самое меньшее, что хотелось сделать в таком случае. Это прежде всего убежать, исчезнуть, сменить страну и даже планету. Сжечь паспорт, где-нибудь в далекой воюющей Африканской стране. Потерять память…Ах вот оно что! Значит ли это, что уже попытки происходят? Возможно оно лучше, как вариант. Лучше, чем придушить спящую женщину в собственной постели. Зачем брать грех на душу?
Он зашел в прохладный подъезд дома и начал медленно подыматься на четвертый этаж, считая ступени…раз, два, три, четыре…шестнадцать. Позвонил в дверь и продолжил считать секунды. Через двенадцать перед ним открылось знакомое пространство с привычными запахами. Лидия молча собирала младшую дочь в школу. На плите дымилась кастрюля с бульоном, выдавая в атмосферу куриные ароматы. Спустя семь минут дверь захлопнулась и воцарилась тишина. Вениамин проследовал на кухню. На столе обнаружил записку. В ней коротко – «Выключи бульон через два часа. Не забудь встретить с поезда Милу.»
Мила – это старшая дочь. Она занимается профессионально музыкой и со своей группой посещала фестиваль в Казани. Поезд прибывал на железнодорожный вокзал в 19:00. Теперь остается немного времени, чтобы поработать. Веня зарабатывал переводами книг и кое-каких текстов. Он свободно говорил и писал на нескольких языках. Но его главным хобби являлось изучение рукописей на древнем арамейском. Расположившись удобно в своем кабинете, он закурил трубку и бережно разложил перед собой странные рисунки. На них карандашом были изображены сосуды с определенным количеством предметов. В некоторых картинах содержимое повторялось и основной порядок примерно соответствовал количеству тринадцати или четырнадцати. Это были вещи из обихода не современного человека. Самым интересным ученому показалась тарелка, нарисованная крупным планом с текстом в центре, похожим на очень древний еврейский. А по краю посуды шли цифры 3, 4, 5.
- Да весьма занятно! – сделал вывод Вениамин. – Это же заклинание в чистом виде. Может ли автор данного изображения не понимать смысл послания, если его считают психом. – пробормотал вслух он и еще раз пересмотрел художества человека из дома умалишенных.
Неделю назад Вене позвонил один его старый друг Саша Грюмский по профессии психолог и обратился с неожиданной просьбой, посмотреть рисунки одного пациента.
- Да почему-я-то? – воспринял в штыки Веня. – Мне, что занять больше не чем?
- Ты знаешь, ради науки прошу. – Уговаривал знаток человеческих душ. – Мы ему диагноз поставить не можем уже в течении года, а выпустить тоже опасно. Яркие подозрения на шизофрению. Пациент этот раньше писателем был. Говорят, не плохо творил.
- В каком стиле? Я хотел спросить репертуаре. – поправил себя ученый.
- Да все больше в мистическом. Много трактатов по мифологии и оккультизму писал. А также мрачные сказания о Лилит. Кинг отдыхает я тебе скажу.
- А вот это уже интересно. Хорошо. Ты меня только не торопи пожалуйста. Я тебе сам дам знать, если что.   

Теперь Вениамин с замиранием сердца взирал на рисунки и причмокивал от волнения. Набив глиняную трубку очередной порцией голландского табака, он закурил. Затем стал судорожно тыкать мышкой в зависший компьютер. Он определенно искал сходство в изображениях. Тарелки, найденные при раскопках на территории Ирана, были очень схожи с рисунком. На одной из них заклинание на арамейском языке против демона. Цифрами же назывались некие злые духи. В более поздних находках духи обозначались, например, Ханикута и Хатифата, а главный в этом демон по имени Лилит. Сделав пару копий и изучив еще раз материал, Вениамин набрал телефон друга и стал ждать.
- Слушаю, Грюмский на проводе.
- Это я.
- Здорово, дружище. Чем обрадуешь?
- В общем так. – Начал неторопливо Вениамин. – Это оказалось действительно интересно. Твой Малевич либо гений, либо…Не могу сказать, что его подвигло на данную трактовку, но это есть древнее заклинание. Ссылаясь на известного в то время учителя Талмуда, жившего еще в первом столетии до н.э. Иегошуа бен Перахья, народ пользовался подобными вещами для осуществления ритуалов для изгнания духов. Посуда с данными изображениями закапывалась возле порога дома.
- И что же это объясняет? – задумчиво произнес психолог.
- В том то и дело не понимаю. Если есть заклинание, значит были злые духи или есть они для кого-то. – Отвечал вкрадчиво Веня. – Кстати, в один из обрядов входило питье из подобного сосуда или тарелки. Когда человек выпивал определенное зелье, то обнаруживал на дне колдовскую печать, что во многом усиливало эффект.
- Ну спасибо и на этом! Как семья? Как дети? - поинтересовался Грюмский.
- Все в штатном режиме. Боремся с меланхолией. Борхеса опять парализовало, а так в порядке. Хотя у меня тут с утра глюк настиг один.
- В каком плане?
- Ты, не поверишь. Потерялся во времени.
- Ну это от напряжения наверно. Миллениум прошел, результаты остались. Ха, ха.
- Тебе то смешно. Меня до сих пор озноб бьет. Может МРТ пройти?
- Всегда пожалуйста. Жду. – ответил Грюмский и повесил трубку.

На часах 18:01. Вениамин отложил бумаги в сторону, выключил компьютер и снял наконец то вонючий халат. Пора ехать на вокзал. Поезд прибыл вовремя. На станции было очень людно. Люди вереницей покидали свои вагоны и, хотя все были весьма утомлены поездкой долгое время в ограниченном пространстве, на лицах читалось некоторое облегчение. Он заметил дочь, идущую еле-еле по перрону в самом конце. Она с трудом передвигала ноги, таща за спиной чемодан и футляр со скрипкой. Веня бросился бегом на встречу ей.
- Здравствуй, доченька. Что с тобой случилось? – Начал разговор отец, забирая вещи в свои руки. – На тебе лица нет. Ты заболела?
- Да папуль, мне так плохо! Знобит и голова раскалывается со вчерашнего вечера, а в глазах просто туман. – отвечала Мила, вытирая со лба капельки пота. Лицо ее при этом было совершенно бледным и волосы, распущенные свисали сосульками.
- Значит, едем прежде в больницу. – Решил Вениамин повел дочь к машине, взяв под руку.
В приемном отделении было много народу. И это в основном люди с травмами. Когда подходила их очередь, Мила уже чуть не теряла сознание. Проходившая мимо медсестра обратила на них внимание и просто вскинула к небу руками с упреком в адрес Вени.
- Что же это вы! Папаша, совсем из ума выжили! Ребенку плохо. А ну ка в кабинет.
Замерили пульс. Почти не прощупывается. Температура поднялась до сорока двух.
- Ужас! Срочно ее в реанимацию. Похоже на отравление. – Скомандовала женщина врач и обратилась к отцу.
- Давно это у нее? Сколько лет девочке?
- Говорит со вчерашнего вечера. Шестнадцать ей.
- Что же вы тянули с этим?
- Дело в том, что она только с поезда.
- Тогда понятно. Как зовут ее и документы с собой?
- Да конечно. – Растерялся Веня. – Мила ее зовут.
 
Выходя из приемной, он позвонил жене. В промежутках между истерикой, вкратце изложил ситуацию. Потом дожидался в сквере возле больницы Лидию с младшей дочерью Виолеттой. Нервно прохаживался вдоль высоких сосен и курил. Когда семья была вся в сборе, еще раз попытались выяснить причины и характер заболевания, но врач наотрез отказался пускать. Передали чтоб привезли на утро сменные вещи, а анализы еще не готовы. Так что выводы делать пока рано. Лидия хотела остаться, но Веня отговорил.
- На ночь глядя бессмысленно, подождем до утра.
- Бессмысленно было за тебя замуж выходить. Тряпка!

Вечер заканчивался обоюдным молчанием. Младшая дочь была убаюкана матерью под звуки популярного ток шоу, от которого Веню тошнило. Он засиделся в своем кабинете до поздна ничего не делая. Просто усевшись в кожаном кресле расстроенный отец семейства курил табак и размышлял о жизни. Пересматривая вновь и вновь свою молодость, представлял с какого бы момента все поменял и начал, как-то иначе. На виски давило будто от глубокого погружения в бездну.
- Что за скотина такая человек? – думал он. – Идет по жизни, делает периодически выбор, несет осознанно за это ответственность и в какой-то момент понимает, что это совсем не то, что хотелось изначально. Сплошные разочарования капканами ознаменовывают следующий день. Пытаешься из них высвободится, но еще больше вязнешь. Господь дает все ключи, таланты и вектор сознания определенной необходимости. А мы порою не готовые к этому, разбрасываем себя по пустякам, сжигаем кубометры ограниченной энергии на пустоту. Поистине, не вежливо потом его в чем-то обвинять. Импульсы моего духовного роста постепенно снижаются в пропорции «золотого сечения». –Сделал очередной вывод Веня и потянулся к шкафу с книгами. Отложив в сторону два тома Достоевского, выудил с полки начатую бутылку шотландского виски. Отлил в бокал на два пальца, убрал все на место. Смакуя крепкий напиток в чистом виде, вспомнил свою первую любовь и отмахнулся. А вслух произнес только.
- Существует ли шанс догнать время? – И дальше продолжил размышлять, разговаривая сам с собою. – Вот взять Грюмского, например. Он же говорил мне, что в психологии отмечены переломные моменты, кризисы и перевороты, знаменующие на жизненном пути человека преобразования структуры и функций души. Надо же запомнил! Если человек успешно преодолел эти кризисы, то становится свободным решать задачи нового класса, о которых даже раньше не задумывался. А я получается где-то застрял и топчусь на месте. Числа Фибоначчи делят нашу жизнь на этапы по количеству прожитых лет. Господи! Я стою перед огромной плотиной! Мне необходимо ее преодолеть. И на этой позитивной ноте я решил…пойду спать!
Вениамин в потемках пробирался по спальне, шагая на цыпочках, чтоб не разбудить супружницу. На часах светилось 00:01.

Дежурная медсестра Валя делала ночной обход тяжелобольных и решила заглянуть в палату Милы, чтобы проверить капельницу. Включив светильник на стене повернулась к пациентке и ахнула. Жидкость с физраствором каким –то образом текла в обратном направлении и сосуд наполнялся мутной жидкостью бурового цвета. А лицо и тело девушки покрывали тоненькие зеленые нити, переплетаясь словно паутина. Валентина попыталась было, что-то сказать или среагировать как учили молниеносно в такой критической ситуации, но только еще раз ахнула, и закатив свои голубые глаза, рухнула в беспамятстве на свежевымытый пол. Процесс неизбежной трансформации спящей пациентки продолжился, обратив к утру ее молодое тело в огромный кокон.

Вениамин долго еще ворочился на семейном ложе и не мог ни как уснуть. Сосчитав несколько раз баранов и верблюдов отчаялся уже отдаться в объятия Морфея, когда заметил крадущегося по белой постели, Борхеса. Кот бесцеремонно проник к спящим людям, перешагивая через Веню и карабкаясь на соседнюю подушку к жене. Устроившись у нее в голове, громко заурчал. Лидия не проснулась, а продолжала мирно посапывать и причмокивать во сне.
- Ладно пускай так. Наверно лечит ее никудышные нервы преданная животина. – Решил он и глубоко вздохнул. Вспомнил одну полезную методику для засыпания. Выдохнул весь воздух из легких и медленно стал дышать, отчитывая мысленно. Когда, как ему показалась, Вениамин уже падал в невесомость ночного полета, он заметил странное свечение. Повернув голову увидел, что над Лидией зависло ее прозрачное тонкое тело сантиметров на двадцать. Повисев так несколько минут легкая субстанция его супруги, приподнялась до потолка и сквозанула в открытое настежь окно. Обомлевший от досады муж, протер глаза и пощупал зачем-то пульс у супруги. Затем схватил Борхеса и устроил его на своей голове. Кот поменявший позицию без его ведома начал брыкаться, но его держали крепкие мужские руки. Поначалу ничего не происходило и бедный Борхес притих скованный чужой волей не пытался уже дергаться и вырываться, но потом всё-таки освободившись дёрнул в сторону кухни и Веня тоже встал машинально с кровати и обернулся. В постели были оба. Он посмотрел на себя мирно спящего и подумал про жену.
- Если сейчас не волноваться, то возможно все получится. – подумал Веня и тотчас воспарил над полом. В следующее мгновение некая сила подхватила его и унесла в другой мир.
Он очнулся на необъятном поле, усыпанном красивыми цветами. Небо было невероятно голубым и чистым, а солнце таким ярким, что пришлось прищуриться. Далеко далеко слева Веня увидел кромку густого леса, почему густого, потому что при желании все могло приближаться и удаляться. Взглянув мельком на синие колокольчики обнаруживалось полная их естество и внутри, и снаружи. Виделось, как по стеблям неторопливо течет вода и испаряется легким дымком.
Она была совершенно голая по середине невиданных цветов. Тело молодое и упругое, как в молодости. Лидия бродила среди зелени, улыбалась чему-то и что-то напевала. Веня взглянул на себя и понял, что он тоже в костюме Адама.
- Ах! –Вскрикнул он и попытался прикрыть инстинктивно наготу руками. – Для одного дня это чуточку перебор. Я столько раз в своей жизни пытался выйти в астрал и бес толку, а тут на тебе попали в райский сад, да еще и вдвоем. Коллективный полет, так сказать. Не хватает только Змея искусителя.
Немного осмотревшись и прислушавшись к своим ощущениям, Вениамин решил все-таки подойти поближе к супруге. Он испытал невыразимую легкость и блаженство во всем теле. Некоторые цветы были практически до колен, а иные даже приятно ласкали своим бархатом между ног. Так, что, находясь уже в метре от Лидии, мужчина демонстрировал полное и давно забытое возбуждение. Женщина рассматривала лютики слегка нагнувшись и казалось не замечала никого. Воспользовавшись незабываемым моментом, Веня глазел на ее бедра, налитые соком молодости и невинности. Причем от нее исходил умопомрачительный божественный аромат и флюиды плотной квинтэссенцией бомбили энергетику и пошатнувшийся разум ученого, разгуливающего без штанов.
Она неожиданно повернулась в его сторону. Изумленно смотрела какое-то время прямо в глаза, а затем на восставший мужской орган.
- Мы знакомы? – пропела будто она и выпрямилась, скрестив руки на груди.
- Как же как же…- Смущенно смог только пролепетать Вениамин, успевший заметить упругие и бессовестно стоячие груди Лидии.
- Кто вы, молодой человек?
- Да я уже и не знаю в самом деле! А вы, что совсем меня не помните разве? У нас еще…это с вами. – хотел сказать мужчина про забытое женщиной потомство, но ограничился скромным топтанием цветов на месте.
- Вы еще сопли мне тут пустите! Как зовут тебя жеребец? Ничего, если я на ты перейду?
- Вам, то есть тебе похоже доминировать в этом мире. – Заключил Веня.
- А что есть какой-то другой?
- Боже мой, какая же ты счастливая! Ни хрена не помнишь…
- По-моему это сейчас было плохое слово? Не так ли?
- Литературное говорят некоторые. А зовут меня…, впрочем, какая разница! Зачем наступать вторично на те же самые грабли?!
- Значит я тебе уже не интересна? – спросила Лидия, подметив упавшего на пол шестого слоника от совершенно не интимных разговоров у собеседника.
- Бессмысленно продолжать в том же ключе беседу, мадам. – Сказал взявший наконец то себя в руки, Веня. – Я думаю… - тут он запнулся на полуслове от шороха чьих-то шагов, а еще от странного запаха. Появившись словно из воздуха и шагающий к ним Фавн, нарушил идиллию. Он явно гордился своими загнутыми в восьмерку рогами и мохнатой чрез мерно и выпирающей из-под футболки, овечьей шерстью. Он единственный из троицы был хоть как-то одет. На спортивной майке сборной Испании красовался номер десять. Сказочный персонаж смело подошел к Лидии, едва заметным движением оттолкнув Вениамина. Рогатый тип взял совершенно нахально женщину под руку и повел в сторону леса.
- Ну вы, как там вас, позвольте тут! – Промямлил Веня и попытался дернуться за ними, но ноги будто вросли в землю. Нет они буквально вросли прямо в чернозем по колено и Ученый переводчик и полиглот, потерявший дар речи, кричал уже внутренним голосом.
- Любовь моя! А как же Я?
- Сгинь! –Отрезал ему важный и невозмутимый Фавн громко вслух. – Теперь моя очередь.
Да как же это? – Не успокаивался Вениамин, предчувствуя всем своим естеством неминуемый рост рогов и машинально потрогал руками место их обычного произрастания. А затем, как назло его били по щекам больно, методично и при этом, повторяя.
- Вставай, кретин! Нам в больницу пора! Вставай сволочь!
Он открыл наконец то глаза и увидел Лидию прежнюю в страстном замахе покрасневшей уже от избиения рукой.
- Ты че, мать? Совсем страх потеряла? – Кричал в ответ Вениамин, закрываясь блоком от нависшей потенциальной угрозы. – К тебе уже очередь выстраивается, сучка! А я значит списан за нетрудовую дееспособность? Уволен за несоответствие! Да?
- Ты чего несешь, дебил? Тебе Грюмский, что ЛСД прописал? – Отрывалась разгоряченная супруга. – Какую ересь понес с утра. Я уже пол часа разбудить не могу тебя, зато организм твой ожил отсохший. Вон одеяло вздыбилось непотребным стояком. Кого ты там себе на представлял?
- Ты все равно не поверишь! Прости. Давай лучше собираться. Дочь наверно заждалась.

Их долго не пускали не то чтобы в палату, в больницу преграждали путь санитары и другой технический персонал. Они столпились возле центрального входа и что-то бурно обсуждали, а все, кто пытался зайти, останавливали, поднимая дружно руки вверх и кричали, что сегодня большой карантин.
- Но у нас дочь в тяжелом состоянии. – Пыталась всех перекричать Лидия, затем двинулась вперед, расталкивая всех локтями.
- А у нас нельзя! – Заявил человек в форме охранника, проступивший сквозь белые халаты, синими чернилами. – А Ковалевы здесь есть?
- Так мы Ковалевы! – Ответил подоспевший Веня.
- Тогда пройдемте. В кабинет главного врача велено. – Важно скомандовал пожилой охранник и открыл дверь. Сопроводив семейную чету на второй этаж, молча удалился. Слышно было, как спускаясь по лестнице он дубинкой провел по всем ребрам чугунных батарей.

Лидия рванула дверную ручку на себя и увидела в помещении нескольких докторов. Кое-кого она знала давно и лично. Среди них были хирурги, травматолог и врачи из инфекционного отделения.
- А что здесь собственно за консилиум? – Начала резко без предварительных слов этикета, Лидия. – Почему нас не пускают в палату к дочери?
- Понимаете ли гражданка тут ситуация крайне запутанная. – Начал главврач. – Пациентка находится в очень нестандартном состоянии, так сказать. Мы тут с коллегами в полном замешательстве. Поставить диагноз или охарактеризовать степень болезни пока даже предварительно не можем.
- Поясните в чем же трудность? - завелась взволнованная мать.
- Вы знаете, давайте для начала заглянем в палату. Ее перевели на всякий случай в отдельную. – Взял на себя ответственность заведующий инфекционным отделением, Семен Иванович. – Накиньте халаты и прошу заранее руками ничего не трогать, хотя это врятли.
Они проследовали в соседний корпус, спустились на первый этаж и пошли по длинному коридору, в конце которого тоже стоял охранник.
- Да что же это творится? Президента ждем в гости? А где все пациенты? – Почувствовала совсем недоброе женщина.
- Позвольте… все по порядку. А это для безопасности нашей с вами. – Ответил врач и поднял жалюзи, предварительно дав кому-то знак. В палату зашел человек полностью облаченный защитный костюм с ног до головы.
Все смотрели за происходящим в помещении за стеклом. Там стояла всего лишь одна кровать и с двух сторон ширмы. Тот, кто лежал на ней был укрыт простынею полностью. Возле окна стояли диагностические приборы, но провода были отсоединены. Капельница с раствором тоже стояла в сторонке.
 Человек внутри сделал вопросительный жест рукою и получив согласие откинул белье с тела. Все, кто наблюдал за происходящим, заметили большой кокон темно зеленого цвета, лежащий совершенно неподвижно. Затем все услышали сзади грохот от падающего тела. Это Вениамин потерял сознание и лежал теперь на полу широко раскинув руки.
- А почему она не подключена к системе? – Холодно спросила Лидия, не обращая внимание на потерявшего контроль с реальностью мужа.
- Дело в том, что при попытке внедриться сквозь плотную ткань оболочки, мы заметили сопротивление организма. – Ответил Семен Иванович.
- И в чем это выражается?
- Собственно в повышении температуры, судорог и крайне неприятного запаха. В статичном же положении прослушивается ровное дыхание, пульс и биение сердца.
- Да что это за болезнь такая? Кто-нибудь может мне ответить?
- Мы тут посовещались и решили позвонить в Москву. Возможно известные светила медицины смогут дать ответ, а на нашей практике подобного не наблюдалось. Я так сказать вижу явную и грядущую трансформацию тела.
- То есть вы хотите сказать, что моя дочь скоро в бабочку превратится?
- Не исключаем. – Подытожил врач. - За рубежом люди деревьями становятся. Годами их члены карою покрываются и наука совершенно бессильна. Где-то в программе сбой произошел, а может и…Я уже не буду дальше развивать мысль, а то меня сочтут за идиота.
- Значит я не могу забрать ее домой? – Спросила с надеждой Лидия.
- С вашего позволения. Мы хотели еще понаблюдать. А вдруг это заразно? Как только будут положительные изменения, мы сообщим вам.
Вениамина тем временем привели в чувства, и он сидел на полу, тяжело дыша, уставившись в одну точку. Делегация проследовала на этаж выше, а Лидия и пара санитаров осталась с ним.
- Моя ягодка. – Прошептал он и пустил слезу. – Она же так божественно играла на скрипке.
- Если ты не возьмешь себя в руки, я позвоню Грюмскому. – Заявила супруга. – Очнись ты наконец. Мне тоже плохо. Вколите ему что-нибудь успокоительное.
- Я же ей колыбельную пел собственного сочинения, а что теперь? Не переживу этого. За что мне это? – Продолжал стенать Веня, стуча кулаком об кафель. Затем оттолкнул обоих санитаров и бросился к дверям, за которыми находилась его дочь. Он плечом пытался вышибить замок, толкаясь с разбегу раненым бычком. На шум сбежался персонал и ему вкололи двойную дозу нейролептика. Тут подоспел Грюмский и помог довезти до дома обоих убитых горем родителей.

Прошла ровно неделя. Вести из больницы были все также неутешительны. Комиссия из столицы в составе из нескольких профессоров, сделала неоднократный визуальный осмотр, взяла на анализ частицы кокона и по большей части разводили руками. Настаивали на том, что пациентку требуется перевезти в Москву для тщательного изучения, так как данное учреждение не обладает соответствующим инструментом для диагностики. Лидия наотрез отказалась, мотивируя это материнским инстинктом и недоверием. – Мол увезут в неизвестном направлении, станут опыты ставить, а дальше вообще закроют в каком-нибудь исследовательском центре.
Стоял вопрос насущный и требующий решительного выбора. Либо забирать дочь домой и наблюдать дальше самим за какими-либо изменениями, либо на свой страх и риск отправлять неизвестно куда. Но вот проблема. Отец семейства от успокоительных в лошадиных дозах перешел на алкоголь в не меньших и совершенно не отдуплял ситуацию. Решили подождать еще несколько дней.
-Послушай меня, Грюмский! - Кричала в трубку Лидия. – Забери это животное к себе. Лечи его там чем хочешь, но поставь на ноги.
- Успокойся ты в самом деле. Он здоров, просто сильно переживает. – Пытался вразумить психиатр женщину. – Для него это сильный стресс.
- А почему я одна должна переживать все на ногах. Думаешь я бессердечная? Он же день и ночь только мычит из своего кабинета и пузыри пускает. Вчера перед сном я попыталась поговорить с ним, а он гад швырнул в меня грязным ботинком. Обозвал мерзко и опять понес такую чушь, уши в трубочку заворачиваются. Неадекватен полностью и опасен.
- Хорошо я что-нибудь придумаю. – Отозвался Грюмский.
- Ты только не тяни с этим.

 
 Мила пребывала в каком-то постоянно пограничном состоянии. Ей казалось, что она продолжает ехать в том же поезде. Менялись будто только пассажиры. Ей приснилось, что ее встретил отец и они поехали с вокзала в парк развлечений. Что катались они на каруселях весь день потом заскочили в кафе и ели много мороженого. Время как будто остановилось. Вокруг только пространство купе и душный качающийся вагон, а еще бесконечные воспоминания. Порою она успокаивается и соглашается с происходящим. Берет в руки скрипку и долго играет. За окном меняются пейзажи. Дорога кажется бесконечной. День сменяется ночью и тогда девушку окружает вязкая черная мгла. Ей кажется, что она превращается в полую пластмассовую куклу с которой играет ее младшая сестра. Ужас настигает ее и отчаяние, будто вечно существующая опора неожиданно рухнула под ее ногами, и она летит вниз головой с игрушечной полки. Разбивается вдребезги на мелкие осколки. Осколки с трудом собирают частицы сознания и просят хозяйку вновь заснуть. Наступает утро и все начинается заново.
Сегодня в купе зашла женщина очень похожая на цыганку. Представилась именем Роза. Она заметила глубокую тоску в глазах девушки и попросила посмотреть на левую ладонь. От ее присутствия становилось легче на душе и казалось, что ее голос самый родной на свете для Милы.
- Что же детка, совсем тягостно тебе я смотрю. - говорила Роза и поглаживала по плечу. – Вижу линии твои резко меняют направление, будто жизнь повернула свои полюса. Но ничего. Скоро все будет лучше у тебя. Ты вернешься домой. Но дом твой будет совсем необычный. Это будет твой настоящий дом.
- А как скоро это произойдет? – Спросила Мила у цыганки.
- Если считать от конца, то быстро. Нужно потерпеть и верить в лучшее. Числа здесь хорошие помощники. Но это непростые числа. Запоминай…- Произнесла Роза и уже шёпотом в самое ушко продолжила считать.
Мила в скором времени почувствовала себя большой ракушкой, а информация полилась в виде спирали в самое сердце, создавая вокруг необычайно красивую музыку и атмосферу полной гармонии.

Егор Павлович Березин до двадцати семи лет прожил, как ему казалось счастливо и интересно. У него была любимая семья, хорошая доходная работа и два хобби. Он профессионально гонял на своем навороченном авто и ничего и некого не боялся. Когда получив свою дозу адреналина на треке, он немного успокаивался, то садился за печатную машинку и строчил забавные вещи в детективном жанре. Иногда конечно пытался философствовать и иронизировать на тему жизни, но получалось как-то глупо и не связано. Один его начитанный друг посоветовал почитать на досуге Генри Миллера. Мол изыскания автора в подобном ключе помогут ему немного раскрыться. Егор несколько раз пытался осилить зарубежного писателя, запрещенного в Америке еще при жизни за слишком откровенные взгляды на многие вещи, но так и не дошел середины книги. Либо засыпал, либо просто переключался на свои собственные мысли от полного непонимания материала.
Егор был вполне интровертен с окружающими и считал общение важным в жизни условием, пока не случилось одно обстоятельство. Как-то зимой уже в конце февраля он возвращался домой на своем автомобиле под вечер и сбил, вывалившегося на дорогу человека. Это был не пешеходный переход, а скоростной участок пути. Мужчина абсолютно пьяный перевалился через большой сугроб вдоль дороги и попал под колеса. Смерть констатировали приехавшие к месту происшествия медики и увезли окоченевший труп неизвестного человека. Ввиду отсутствия вины со стороны Егора, его отпустили. Он пил две недели не просыхая. Что-то в нем надломилось в тот вечер.
Спустя даже полгода Егор не мог успокоиться и сильно переживал из-за того несчастного случая. Пытался отвлечься писаниной, но выходило очень мрачно и надрывно. Стал посещать церковь и даже как-то исповедался. Спать как прежде все равно не мог, мучили кошмары и ведения. Незнакомый мужик постоянно выскакивал из-под капота с окровавленной головой и кричал на него, угрожая расправой. Егор выходил из автомобиля и пытался просить прощения во сне у человека, но все было бесполезно. Вскоре он совсем перестал с кем-либо общаться и закрылся от всех.
Кто-то из друзей посоветовал ему съездить в Тибет. Егор заранее свернул свою деятельность в бизнесе и долго не думая уехал в загадочную страну с древней религией Бон.
Три года о нем не слышали друзья и близкие. Говорят, только, что какие-то туристы встречали его в Катманду и горах Непала. Он вернулся потому что его виза была давно просрочена, а документы, по его словам, были сожжены им самим же. Жена, не дождавшись его, ушла к другому мужчине, разменяв квартиру, оставив ему пустую однушку с единственной печатной машинкой и ворохом бумаги. Егор изрядно похудел и ходил по улицам в каких-то лохмотьях. Его с трудом узнавали даже самые близкие друзья. Ему пытались помочь родственники и люди небезразличные к его судьбе, влиться обратно в социум и как-то наладить быт. Но он заявлял всем, что теперь не нуждается в помощи, что в полном порядке и даже наоборот готов им оказать услугу по координации мышления. Видно Егора в определенный момент так достали что он решил уединиться и не где-нибудь, а в психиатрической клинике.
В один из пасмурных осенних дней он заявился в учреждение для душевно больных по улице Максима Рыльского со своей пишущей машинкой в руках. Представившись слабонервным попросил изолировать себя от остального мира, ввиду сильного предчувствия большой беды и неизбежной расплаты человечества, а также невозможностью совладать с навязчивой идеей.
- Какой же, голубчик? – Поинтересовался психиатр Грюмский.
- Хочу все оцифровать! – Ответил Егор.
- Прям так все?
- Все!
- А смысл?
- Чтоб люди видели строгую цикличность, а то совсем не чувствуют ни чего в этом мире.
- Так вроде бы и так все уже оцифровано давно. Компьютеры я имею ввиду.
- Это не то. Цифры может и те, а смысл другой. Не живой!
- А, пожалуй, я вас оставлю, чтоб ознакомиться с вашей теорией числового хаоса. Вы кстати не буйный?
- Я тихий, как омут. А в ближайшее время буду еще тише, так как меня настигла информационная буря и мне необходимо ее переварить.
- У нас тут как раз идеальное место. – Заключил Грюмский и записал данные нового пациента в журнал. А про себя подумал, что тайны функционирования головного мозга, генератора сознательной разумной жизни, до конца не раскрыты. И что приходится в основном наблюдать.

Стены лечебницы проглотили Егора и потихоньку стали его пережевывать. Через неделю острый запах мочи и хлорки стали обычными составляющими. Быт учреждения был весьма специфический. Удивляло то, что многие добровольно подписывались под заточение среди умалишенных субъектов и людей, окончательно растерявших на ухабах жизни человеческий облик. Большинство просто страдало легкой паранойей и страхами перед обстоятельствами теперешней жизни. Для многих крыша над головой еда были ключевыми. Замкнутое пространство, туалеты без перегородок, постоянная вонь и душераздирающие крики по ночам их не пугали.
Утро начиналось в 06:30 с умывания и уборки постели. Затем санитары проводили зарядку для тех, кто был состоянии сконцентрироваться на мало мальских телодвижениях. В 08:00 все шли гуськом на завтрак, как на одно из развлечений. Больные стучали ложками и гудели каждый на свой лад. Посуда вся была железная и ложки с кружками под отчет. Пища в столовой не отличалась многообразием и в основном состояла из перловки, манки, ячневой крупы и гречки, почему-то всегда недосоленной и очень пресной. После приема пищи пациенты были предоставлены сами себе до самого обеда. Кто-то садился играть в настольные игры, кто-то читал книги, но основная масса просто погружалась в дремотное состояние. В чем заключалось лечение было совершенно не понятно. Пара уколов и горсть непонятных таблеток завершало весь процесс медикаментозного взаимодействия. Никаких тебе психологов и личных бесед по душам, как в кино. Никаких копошений в дебрях заплутавшего сознания. Всем было на тебя чихать. Гулять выпускали раз в день по часу и только определенный контингент, согласованный с главврачом. Буйных естественно нет, их держали отдельно в другом крыле.
Егор за год, проведенный здесь совсем обвыкся и не чувствовал дискомфорта. Ему все нравилось. Любую кашу он уплетал с удовольствием и улыбкой на лице. Шел под холодный душ с хозяйственным мылом, как будто в отдельный номер сандуновских бань. А выходя на улицу сиял блаженно, подставляя лицо солнышку и все время что-то напевал себе под нос. Роста он был невысокого и крепкого телосложения. За год в психушке худоба прошла. За его спокойный и дружелюбный нрав, персонал прозвал Егоркой. Были конечно у него странности свои совершенно безобидные. Это накручивание указательным пальцем правой руки с первого дня пребывания, вихревых потоков. Спал ли он или читал. Ел ли пресную кашу или тужился в туалете, все время накручивал без остановки беззвучно и улыбаясь.
Находился Егорка в палате еще с тремя душевнобольными. Возле окна доживал свой век одинокий старичок по имени Афанасий. Говорили, что он в свое время отсидел в тюрьме за убийство любовника своей жены. Застал их вместе в сарае за неприличным делом и зарубил топором обоих. Теперь ему кажется, что руки все время в крови. Афанасий уже изрядно подслеповатый по утрам по долгу моет руки и спрашивает у окружающих, выворачивая ладони. – Отмыл нет? Отмыл? Пойду еще раз помою.
По молодости он пытался кушать ногами, но теперь ему девяносто лет и возможности так сгибать мышцы не имеет. Иногда не удовлетворившись мытьем конечностей Афанасий просит накормить его с ложечки. Ему не отказывают, хотя бывают конфузы. Это же дурдом. По большей части дед спит, а в остальное молится. Он просто душка.
Двое других – это молодые люди. Один бывший наркоман по имени Павлик, а второй Боря, который здесь по третьему разу. Он самый позитивный из всех в этом крыле. Три месяца реабилитации, и он на свободе. Возвращается через две недели обратно заново убитый горем. Не в состоянии двигаться по тонкому льду нормальной жизни, впадает в депрессию и режет себе вены. Койка остается за ним. Борис появляется в палате с новым настроем излечиться и обуздать демонов, которые, по его мнению, носят короткие юбки и много пьют.
- Главное не падать духом и все получится! – Заявлял поклонник Отто Вененгера.
- Ну ккк-ак там на воле? – Интересовался заикающийся Павлик.
- Все чудесно. Такая движуха, что дух завораживает. Мало, что успел правда.
- Опять нннн-апоролся на колюще режущие предметы? Дддд-а?
- Не будем о грустном. Разберем лучше вкусняшки из сумки. Небось соскучились по домашней трапезе?

Егорка занимал в помещении больше всех места. Во-первых, печатная машинка на одной из трех тумбочек, во-вторых гора исписанной бумаги, склеенной скотчем. Никто не обижался на него. Потому как сосед со странными увлечениями был лучшим рассказчиком историй перед сном. Накручивая пальцем в темноте, Егорка описывал волшебные истории, приключившиеся с ним в Гималаях.
На дворе стоял конец июля. Жара стояла невыносимая. Сорокоградусная температура плавила асфальт и мозги. Вчера поступил новенький. Его определили в соседнюю палату. Какой-то мужчина слетевший с катушек на почве болезни любимой дочери. Казалось бы, кто как не близкий человек должен находится рядом с больной в такой сложный период, но нет. Отцу не хватает сил справиться с шоком и настигшей проблемой. Он искал выход на дне бутылки. В результате будет ловить тишину и тоску в еще более бессознательном состоянии. Его напичкают средствами, ослабляющими рассудок, будут бдительно следить за каждым шагом и проявлять полное равнодушие и презрение. Далее ему придется жрать пресную еду каждый день и тянуть разочарованно время отпущенной жизни среди обшарпанных стен, пропитанных запахом мочи и хлорки.


Тем временем в ботаническом саду города по улице Менделеева в одной из оранжерей с космической быстротой произрастало диковинное растение. Его обнаружили этим утром две сотрудницы, обходившие территорию. Их привлек отвратительный запах гниения среди Каладульского эвкалипта, в тени траурно раскинувшегося кипариса. Огромный цветок почти трёхметровой высоты ярко красного сверху и переходящего вниз кислотно желтым оттенком. Прикрыв носы от тошнотворного запаха девушки разглядывали с восхищением незнакомое растение.
- Зульфия, ты знаешь, что это за чудо и как его зовут?
- Нет Марин, не знаю! И его, по-моему, вообще здесь не должно быть.
- Надо позвать заведующую срочно. Это феномен какой-то.
- Тогда ты оставайся, а я позову.
В кабинете проходило небольшое совещание и планерка в составе лаборантов и селекционеров, когда за стеклом молодая практикантка стала отчаянно размахивать руками и звать куда-то.
- Извините пожалуйста, кажется что-то стряслось. – Обратилась Валентина Петровна к собравшимся. – Пойду гляну пока стекло не выдавили.
Достигнув места дестабилизирующей обстановки под завывания Зульфии, заведующая ахнула от неожиданности.
- Боже мой! Это же Аморфофалус Титанический. Каким образом? Да еще таких размеров.
- А где же им расти то? – Поинтересовалась совершенно не сведущая Марина.
- Да только на островах Суматры, разумеется. И цветут они раз в десятилетие. Надо срочно собрать консилиум.
- И телевидение. – Добавила Зульфия.
- Точно! – Подтвердила Валентина Павловна.

Глубокой ночью, когда в дурке все пациенты давно храпели, наблюдая каждый один из многочисленных миров с непостижимым таинством знаков и преследующих кошмаров, когда даже самые буйные затихли, чтоб набрать в себя энергию черного космоса, один человек не спал. Он стоял уже довольно долго на против зарешёченного окна и накручивал пальцем последнюю стадию завершения из вихрей. В потоке, образуемом из частиц, собранных годами и раскрученных с определенным ритмом и цикличностью, остановилось время. Стена сумасшедшего дома, существующая лишь с 1956 года, постепенно стала таять на глазах пока совсем не исчезла.
Егорка собрал рукописи в один рулон, закинул под мышку и сделал пару шагов, когда услышал сзади чей-то голос.
- А как же я?
Беглец обернулся и увидел стоящего перед ним в пижаме в полосочку Вениамина.
- А вам нужно отдохнуть. На вас и так навалилось. Ваша дочь в опасности. Я ей помогу, а потом мы вернемся за вами.
- Обещаете?
- Слово даю! Вам пока здесь будет лучше. Спите побольше. – Сказал Егор и растворился в темноте.
Веня прослезился от нахлынувшей грусти, потоптался еще на месте, глядя в пустоту и вернулся в свою палату. Стена вернулась на место вместе с истошными воплями закрытых по жизни буйных соседей. Они сегодня особенно жестко рвали на себе волосы и кусали языки до крови. Почувствовать себя на несколько минут прежними и нормальными, а потом вновь опрокинуться в буйство, было невыносимо. Ад вернулся, помутнив сознание и обострив психоз.
Мало кто мог видеть этой ночью бегущего словно по воздуху человека с тубусом в руке, а кто заметил некое движение, отмахнулся придав забвению, привидевшийся глюк. Егор спешил в больницу. Добравшись устремил вакуум из разряженных частиц в окно на втором этаже, стоя скромно за стволом огромной сосны. Когда кирпичная преграда была локализована, он похитил кокон с Милой и устремился в сторону леса. Километры улиц и площадей, автострада с потоками машин остались далеко позади. Егор перенес с легкостью пробуждающийся кокон в глубь густого башкирского леса подальше от людей. Раскопал небольшое углубление в земле, уложил Милу на дно, закидал ветками и разжег вокруг костры. Сам он сел чуть поодаль на засохшем бревне, закрыл глаза и стал прислушиваться.  Ждать пришлось почти до утра. Когда послышалось шевеление, Егор раскидал догоревшие угли и ветки. Рассветало. Птицы щебетали вокруг, радуясь новому дню. Кокон раскрылся, и бабочка появилась на свет. Огромные слипшиеся крылья постепенно разглаживались, обретая удивительную форму. Глаза хоть и напоминали отдаленно человеческие и поворачивались по отдельности, были очень красивые. Они смотрели пристально и изучали Егора.
- Лети! Сделай этот мир счастливее! –Сказал он на прощание.

Не далеко от памятника Салавата Юлаева в парке под сенью зеленого кустарника расположилась компания молодежи. Трое парней что-то тихо обсуждали, передавая по кругу пластиковую бутылку. После шумного клуба было приятно полежать на мягкой траве среди деревьев. Отсюда открывался замечательный вид на Белую. Лучше место для встречи рассвета и не придумаешь.
Сонная тишина отступала. У самого горизонта вспыхнула каемка солнечного круга. Неясные очертания окружающего мира постепенно подбирались первыми лучами. Небо на востоке просветлело. Первые птицы уже проснулись и весело щебетали над головой.
Гармонию утреннего пробуждения нарушил громкий хлопок. Возле копыт каменного всадника рассеивался клубами серый дым. Все трое обернулись на шум и замерли. Птицы, испуганные сорвались со своих мест и улетели в сторону города.
- Этот конь походу долго терпел. -  Высказался Альберт Булатов, и компания прыснула от смеха.
- Альберт, почему ты думаешь, что это конь? – Поинтересовался еле, сдерживая смех Владик.
- А что? Всадник?
Почти бесшумно к ним приблизились двое незнакомцев и теперь стояли рядом отбрасывая тень. Альберт инстинктивно выбросил пластиковую тару подальше в кусты. Нежданные гости выглядели немного странно. Один высокий старикашка чуть сгорбленный в длинном восточном халате, другой пузатый гном в красном обтягивающем трико. Парочка выглядела весьма комично, не считая серьезных и озабоченных чем-то лиц.
- Скажите уважаемые. – Начал старик, поглаживая пальцами длинную седую бородку. – Это Уфа?
Все трое парней переглянулись и в замешательстве, кто будет отвечать первым, стали бить друг друга по плечу. Владик не смог больше сдерживаться и катался по траве обхохатываясь.
- Вопрос кажется мне достаточно прост. Не так ли, мой господин? – Обратился к старику пузатый гном, переминаясь с ноги на ногу. Он держал в руках песочные часы и поглядывал на них периодически, показывая нетерпение.
Наконец Альберт Булатов поднялся с травы и показывая рукой в сторону памятника, заявил. – Конечно же Уфа. Вон и ее главный символ.
- Спасибо милейший за убедительность. Просто, когда я последний раз посещал ваш город, этого всадника еще здесь не было. – Поблагодарил старик.
- Как это? Откуда же вы такие нарисовались? – Спросил Альберт.
- Из великого города Хорезма мы. – Ответил пузатый шайтан и выпустил зеленый дым изо рта. Затем показал на часы своему спутнику и молча побрел в сторону города. Старик улыбнулся троице, сделал поклон и удалился следом. Парни на несколько минут оцепенели, а когда очнулись, то обнаружили, что совершенно голые. Из одежды, документов и телефонов ничего не осталось.
- Твою же мать! Что это было? – Заорал Альберт.
- Коллективный гипноз не иначе. – Предположил Владик.
- Как же до дома будем добираться? -  Спросил у друзей Ден.

Этим же днем в парке имени Якутова на лавочке присели двое гостей города и поедая пломбир в вафельных стаканчиках, мирно беседовали.
- Знаешь Карур, зачем мы здесь? – Спросил Старик у своего спутника.
- Конечно мой господин, чтоб восстановить справедливость.
- И это тоже. Главное посмотреть и оценить, как погряз в грехах этот мир. В нашем, как ты знаешь делать скоро будет не чего.
- Пройдемся по злачным местам? – Ехидно поинтересовался шайтан.
- Это необязательно. Все находится прямо здесь. Оно витает в атмосфере. – Отвечал задумчиво старик и продолжил. –После скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются.
- Что это за место такое? – Прервал его Карур.
- О это раньше было кладбище. Здесь хоронили людей до 1906 года. Потом разбили парк, установили качели и аттракционы. Они так часто делают. Потом задаются вопросом. Какая энергетика? Какая аура?
- Руки им пообрубать! – Заявил пузатый гном.
- Зачем же так? Есть методы поэкстравагантней. Первая идея возникла у тогдашнего полицмейстера Генриха Генриховича Бухартовского еще в 1903 году. Он обратился в уездный комитет попечительства о народной трезвости с вопросом о создании сквера для народных гуляний.
- Что такой был трезвенник?
- Что ты! Забулдыга был каких поискать. Сам заливал шары, а порядок вокруг обожал. Причем решил устроить парк между кладбищенской церковью Иоанна Предтечи и Солдатским озером.
- И?
- Городская дума ассигновала аж тысячей тогдашних рублей на это мероприятие. В 1918 году именовавшийся как «Сад общества трезвости», получил свое нынешнее название в честь Ивана Степановича Якутова.
- А этот, кем был, что в честь него парк назвали?
- Одним словом. Нехристь! Революционером он был. Столько народа загубил. Тебе еще до него триста лет хулиганить.
- Ну и дела! Мой господин мне сразу захотелось вдруг повеселиться. У нас еще есть время?
- Времени нет, но повеселиться можно. – Ответил Иблис, и они двинулись в сторону развлекательного центра под названием «Веселый Роджер».
Они начали с бильярдной. Пока старик цитировал публике Омара Хайяма, Карур взгромоздился на табурет у стола с кием и прицеливался.
- Кто ставит на что попаду хотя бы в одну лунку? – Сказал он, обращаясь в зал и щелкнул по шару. Треугольник разлетелся в разные стороны. Ровно половина шаров хаотично пометавшись по столу, залетело в лунки. Готовясь к следующему удару, пузатый гном облизал свои пухлые губы фиолетовым языком и крикнул официантке.
- Пиво всем! За мой счет!
- Вот это мужчина! – Добавил Иблис и продолжил читать стихи.
А Карур размахнулся и ударил мощным щелчком по шару, порвав при этом сукно. Остальные лунки заполнились под гром аплодисментов, а недовольный маркер потребовал возместить убытки незамедлительно. Он стоял возле гнома с протянутой рукой и мешал насладиться игрой. Карур выудил из красных трико пару золотых монет и сунул их в ладонь парню. Маркер тупо смотрел на подачку и не знал, как реагировать.
- Ну что тебе еще, красавчик? – Возмущенно спросил гном.
- А пендаля ему! – Крикнул Иблис и размашисто засадил обещанное в тощий зад маркера своим загнутым тапком. Затем замахнул кружку пива одним залпом и продолжил цитировать. – Тайну вечности смертным постичь не дано. Что же нам остается? Любовь и вино. Вечен мир или создан – не всели равно. Если нам безвозвратно уйти суждено.
- Ну что теперь в боулинг? – Спросил Карур и высыпал на барную стойку горсть золотых монет.
Перед следующим развлечением шайтан заказал дюжину кружек разливного пива. Толпа молодых студентов восторженно улюлюкала и подбадривала пузатого гнома, так как он обещал сеанс. Карур залпом выдул десятки литров и громко отрыгнул. Под шум многочисленных аплодисментов он запустил первый шар и получил Страйк. Второй шар он выбрал потяжелее. Разогнавшись на дорожке, присел и выстрелил снаряд вперед. Только вместо шара полетел сам в сторону кеглей.
- Фу ты, черт! – Выругался шайтан, выбирая следующий.
- Я здесь, мой друг. – Отозвался Иблис.
- Я не в том смысле, мой господин. – Ответил Карур и пыхнул зеленым дымом в прорези снаряда.
Нетрезвая публика угомонилась после смеха и приготовилась к новому выпаду карлика.
Шар завертелся в полете с немыслимой быстротой и устремился к цели. Сбив все кегли, он вышиб стену заведения и улетел на улицу, оставив ровную дыру.
- Вот это мощь! –Хвалил старик. Он взял гнома за руку и понес по кругу почета. Карур беспомощно дрыгал ножками в воздухе, но всё-таки вежливо улыбался, выставляя на показ желтые зубы. Путь им преградил администратор с охраной. Крепкие ребята в униформе потирали руки в предвкушении кровопролития.
- А что собственно происходит, милейший? – Обратился Иблис к человеку в модном переваливающемся от света ламп костюме.
- Ущерб принесен глобальный имуществу. Как возмещать будем? – Заявил администратор.
- Народ получил удовольствие. Народ веселится. А, что до дырки в стене, так это мелочи. Извольте еще пива. Всем! - Не унимался Карур. Он попытался пройти к барной стойке, но споткнулся об ногу самого крупного секьюрити.
- А вот это было не вежливо. – Произнес обиженно гном.
- Ты че такой дерзкий? Гони бабло, карлик! – Вымогал охранник с бычьей шеей.
- Одну секунду! – Ответил Карур с трудом залезая на стул чтоб быть немного повыше. В результате он достиг лишь уровень пояса гиганта. Отряхнул с него невидимую пыль и схватив своими маленькими пухлыми ручонками за ремень, швырнул вдоль дорожки. Охранник пролетел точно по заданной траектории и заткнул своим задом отверстие.
- Делов то? – Восторженно отметил пузатый гном, потирая руки. – С вами конечно весело ребята, но нам пора. –Сказал Карур на прощание и пошел к выходу. Его подхватили на руки пьяные студенты и понесли высоко над головой. Следом заковылял Иблис. Он клацнул зубами перед лицом администратора и сказал ему, просовывая в карман золотой гульден. – На держи бедолага, ну и работа у тебя.
На выходе из парка их уже встречали. Наряд полиции в составе трех человек. Водитель очевидно сидел за рулем уазика и не глушил мотор, так как завести его будет потом очень сложно. Старший из блюстителей порядка, мужчина с жиденькими усиками и пивным животиком, от которого трещали пуговицы, обратился к нарушителям спокойствия.
- Лейтенант полиции Кашапов я. Ваши документы!
- А нет документов гражданин начальник. – Ответил Иблис.
- А где? У второго тоже нет? – Возмущённо отреагировал блюститель.
- Мои в Содоме сгорели, а этот вообще дух. Ему не положено документов. – Пояснил старик, показывая на спутника.
- Информация более, чем исчерпывающая. Они еще и не местные. Гастарбайтеры что ли?
- Мы путешественники. – Заявил пузатый гном.
- А это мы сейчас это выясним в отделении. Пакуйте их ребята. –Скомандовал лейтенант Кашапов Ильдар Такиулович, обращаясь к патрульным. Задние двери полицейского автомобиля со скрипом отворились.
Карур посмотрел на старика удивленно, мол что будем плясать по их сценарию.
- Ты же сам хотел повеселиться. –Сказал Иблис шайтану. – Залезай в телегу. Дальше самое интересное! – И сам запрыгнул в душную кабину.
Участок номер 69 на Карла Маркса. Сегодня с утра богатый урожай. Взяли на районе группу с контрабандой амфитамина. В вещ доках уже пылился целый килограмм афганского плана, изъятый на квартире бизнесмена Авдеева. Сукин сын промышлял статуэтками из-за границы и не хотел делится.   
Для начала их обшмонали, вытряхнув по полной на изнанку все вещи. Золотые монеты рассыпались на грязном полу дежурки и собирались коллективно. Пара дебоширов неопрятного вида, которые сидели в клетке, наблюдали за стражами порядка ползающих на коленях. Когда про них вспомнили, то срочно отвели в подвал и запинали то потери ненужного сознания. Затем продолжили досмотр. У пузатого гнома обнаружили старинные песочные часы, пару кривых ножей и сосуд с непонятной жидкостью. У старика отобрали единственный перстень и выудили под халатом массу всяких порошков.
- О! Да тут тянет на приличный срок. - Радостно заявил дежурный. – Золото, наркотики, холодное оружие и документов не имеется.
- Так, Мухин, старинные монеты вычеркни, пожалуй, из списка. – Предложил Кашапов.
- Так давайте, по существу. – Продолжил дежурный. – Цель приезда в столицу? Где остальной багаж? Кому пытались сбыть порошки?
- Моя главная цель восстановить равновесие в моем мире. – Отвечал старик в восточном халате с чуть скрываемым акцентом.
- Вы знаете, голубчик, в моем мире тоже все за это борются, только что-то не получается. Все воруют бляха муха! И так каким образом вы настроились испортить криминальную обстановку в нашем районе? Обдолбышей тут и без вашего порошка хватает.
- Это волшебные снадобья, уважаемый. Наша задача изловить редкую бабочку в ваших краях.
- Зачем?
- Эта бабочка возможно улучшит баланс сил.
- Каких сил? Вы что узбекский авторитет, папаша?
- Ну я в своем мире имею вес. Меня уполномочили темные силы поправить дела.
- Так и запишем в протоколе. Разборки на высшем уровне. С моих слов записано верно. Верно?
- Совершенно! Вы такой проницательный негодяй! – Заявил Иблис, расплываясь в улыбке.
- А вот это лишнее, дядя! А ну дайте ему по почкам, парни. – Скомандовал старлей Мухин. И в клетку к путешественникам с дубинками зашли два брата крепкого телосложения. Эдик и Юра. Они недавно демобилизовались из армии и теперь служили в рядах полиции исправно. Они отдубасили наглого старика и его соседа по клетке пузатого гнома в красном трико. Били профессионально, не оставляя следов.
- Теперь продолжим. – Сказал дежурный, закуривая сигарету. – Ваше полное имя, год рождения.
- У меня много имен, ваше благородие. В миру Иблисом кличут.
- Ты давай короче, морда бандитская. Как по паспорту звать?
- Как изволите. Хасан ибн Фарух Абдурахманович.
- Слышь, ты Абдурахман…Вас басмачей давно истребили доблестные чекисты. Ты чего тут выделываешься? Щас еще одну экзекуцию устрою.
- Я больше не желаю! – Взмолился шайтан. – Почки болят, кровью ссать буду, мой господин.
- О да у вас иерархия! Этот пигмей тебе прислуживает?
- В тонком мире все по закону, начальник. Каждый делает свое дело.
- Так, а здесь че забыли?
- Понимаешь понятие Тендера?
- Че? Говори яснее.
- Так вот. Излагаю. С некоторых пор в параллельном от вас существующем измерении царит полная тьма. Мы джины просто слились с мраком и не как не проявляемся. Выполнять данное предназначение мы не в состоянии. Нужен свет.
- Так. Я пытаюсь не потерять нить занимательной беседы. – Заявил Мухин. – И ваша задача?
- Кое кто решил выпустить волшебство у вас. – Объяснял старик, показывая указательным пальцем в небо.
- Даже так.
- Да! Мол у вас счастья людского недостаточно ввиду полного заблуждения и потери ценности земных. Тендер на счастье выпал вам. Но только вы его смертные врятли оцените!
- А ты типа бессмертный?
- В каком смысле да. – Ответил Иблис.
- Вот мы щас сука проверим! – Орал истошно Мухин. Схватил у двух даунов братьев АКСУ, передернул затвор и ткнул Иблису прямо в лоб.
Старик, не теряя самообладания, опустил дуло вниз и засунул в него палец.
- Бах! – Произнес он шёпотом и дунул, свернув губы трубочкой. Ствол автомата лопнул, раскинувшись розочкой.
- Ты че творишь бля? – Кричал от полной растерянности дежурный.
- Плохой мальчик. Дяденька сейчас будет вас наказывать. – Заявил Иблис и открыл замок от клетки. – Идите все ко мне бандерлоги!
Отделение полиции в полном составе безропотно пошли за ним. Собрав всех в актовом зале, Иблис велел Каруру раздать вещ доки всем поровну и употребить незамедлительно.
Со словами «без кайфа нет лайфа», джин со своим спутником покинул отделение полиции.
Посетив по дороге театр «НУР», путешественники добрались к вечеру до старого заброшенного дебаркадера в Затоне, предварительно закупив изрядное количество алкоголя.
- Ностальгия у меня с этим местом связана. – Сказал старик и стал подниматься осторожно по гнилым и скрипучим ступеням на второй этаж.
- А что довольно уютное гнездышко для темных делишек. – Заявил пузатый гном, с трудом волоча пакет с бутылками.
- А ты часом не переборщил с бухлом?
- В самый раз. Все для гармонии и настройки, мой господин.
Расположившись в обветшалом здании дебаркадера, они занялись каждый своим делом. Старик для начала принюхался. Выпустив воздух из легких с шумом, раздул ноздри, как у верблюда. Почувствовал в близ лежащей территории пару бомжей и наркоманов у берега. Послал сигнал опасности в пространство и наблюдал бегство лишних свидетелей их таинства.
Шайтан выбрал место посуше в углу помещения, поплевал вокруг и распечатал поклажу. Несколько литровых бутылок водки он выстроил пере собой, и распахнув глотку, стал опрокидывать содержимое в себя. Слышно было только бульканье горячительного напитка и звук падающих бутылок по полу. Иблис с интересом наблюдал за процессом. Когда последняя тара опустела, Карур громко отрыгнул и повалился на бок. Джин усадил его обратно, подстелив халат. Шайтан стал мычать и крутить глазами против часовой стрелки. Он сканировал атмосферу на всех возможных частотах одновременно. Прослушивал сводки полиции и больниц, телефонных разговоров и любые человеческие эмоциональные всплески, подходящие для поиска. Все не нужное отрыгивал обратно. Созрел Карур через два часа. Обессилевшим голосом шайтан выдал нужную информацию своему господину и захрапел тут же.

Мила прилетела в ботанический сад и без труда обнаружила цветок. В полной темноте сориентировалась и зависла над ним. Она жадно поглощала нектар и наполнялась изнутри. Ее тело стало светится фосфором и переливаться. Живот через какое-то время набух большим прозрачным шаром, в котором рождались с немыслимой скоростью миллионы бабочек. Мила чувствовала еще немного и сотвориться чудо. Выпустив энергический салют бесконечного счастья на волю, она исчезнет в небытие, выполнив божественное предназначение.
Из-под эвкалипта вышел, прятавшийся весь день, Егорка и вручил ей скрипку. Она взяла бережно инструмент и заиграла неслыханной красоты мелодию, от которой все живое и не очень застыло на миг, предаваясь гипнозу. Нестройный цикл жизни на земле обрел новую фазу. Пока еще сила завораживающей музыки действовала на все окружающее пространство, Егорка покинул оранжерею. Возле входа в ботанический сад стояли двое. Путешественники из другого измерения застыли у порога и качались в такт, как сомнамбулы. Парень достал из рюкзака две старинные глиняные чаши, привезенные из Тибета и налил в них зелье. Он напоил по очереди обоих со словами из Корана. Карур пузатый шайтан чихнул зеленым дымом и лопнул, оставив после себя серый сгусток. А Иблис на секунду очнулся. Он прочитал заклинание на дне посуды и разочаровано произнес.
- Один раз хотел доброе дело сделать и то не дали! О небеса да прибудет с вами Аллах! А я вернусь в темноту на тысячи лет.
- Счастливого пути! – Пожелал Егорка старику и побежал обратно.
Он успел к самому финалу. Скрипка уже выпала из рук насекомого. Мила последний раз вздохнула, закатила глаза и лопнула, разродившись миллионами желтых бабочек. Каждая из них устремилась к людям, неся божественной числовой код счастья. Егор устало присел возле обмякшего отдавшего соки цветка и заплакал от радости. Это были лучшие минуты его жизни. Одна бабочка осталась возле него и изменила сознание, стерев печальные годы из памяти.
 
Выглянув в окно сегодня рано утром, он заметил некое изменение в обычном пейзаже. Вроде бы ничего необычного не происходило вокруг, но смотрел он на все иначе. Красота природы, шум родных улиц города и порхающие беззаботно желтые бабочки, завораживали.  Какое-то ощущение благодати и радости не понятно, чему нахлынуло в нем с новой силой. Он потянулся было за сигаретой, но отбросил пачку в сторону и зашел в комнату.
Супруга причесывала младшую дочь и готовила вещи в школу.
- Доброе утро, дорогой! Как спалось?
- Нормально, а что сегодня за день?
- Самый прекрасный летний, теплый и долгожданный!
- А что так?
- Мила сегодня приезжает с победой на конкурсе. Отведу ребенка в школу и поеду к ветеринару.
- Зачем?
- У нашего Борхеса опять запор.
- Что?
- Сам смотри. – Сказала Лидия и повела Веню в коридор, где мучился кот. Стоя на задних лапах, а передними оперившись на лоток Борхес пытался что-то из себя выдавить. Причем его глаза были на выкате, и он верещал на всю квартиру, издавая пронзительные душераздирающие звуки от боли и несварения.
- Странно как-то все. – Заметил Вениамин. Любящий взгляд жены, странный сон и непонятные ощущения целостности.
Зазвонил телефон. Лидия взяла трубку и сказала, что это Грюмский. Говорит срочно.
- Слушаю тебя, друг мой.
- Ты не поверишь! У меня в дурке переполох какой-то.
- Немудрено.
- Тот пациент про которого я тебе рассказывал сегодня проснулся и пожаловался на отсутствие памяти.
- Это нонсенс.
- Афанасий наконец то отмыл руки, а Павлик перестал заикаться. Просится жалобно так домой. Говорит уйду в монахи если возьмут. Как думаешь? Это волны какие-то позитивные сошли на человечество или…?
- Нет это полностью твоя заслуга. Ты отличный психотерапевт. Пока Грюмский!