Я ходила поросшим ольшанником берегом в алой расши

Я ходила поросшим ольшанником берегом в алой расшитой паневе.
Силу, что ненавидели русичи, называла огнем и любовью.
С рукавов рассыпала ярги, мох учила ногами босыми,
Нити черного крупного жемчуга заплетали в четыре косы мне.

Груди белые мыла в озерах в ночи весьегорскими тонкими льнами.
Вера в русских кровавых богов так чужда и совсем не нужна мне.
Пели в поле колосья, хлебным золотом в девичью душу дышали.
По хвощам на опушках лесных я писала шелкОвыми кистями шали.

В княженике испачкала пальцы, черникою вывела брови.
Чем спасти этот гибнущий мир? Не выходит Любовью…
Песни, в небо летящие с капищ мечу – может, станут заслоном?
Я иду по лугам в ярко-алой паневе не сказанным словом.

Наши девы уже на варяжским манер наряжаться берутся
Поясами без лент своих  сряд не украшу не русских,
Буду в травах лежать, Роженицам под небом молиться,
Мать-и-мачеха ноги укроет мне ласковым ситцем…

Я ходила – потеряна собственным красным погибшим народом,
Я обрезала темные косы, повитые жемчугом, бросила в воду.
Ни к чему красота, раз мечи стали братин дороже.
Смыт дождями мой след на суглинках родных бездорожий…

11 сентября 2018 г.