Шарик. Где-то в далёком Питере...

       Экспромт на © Евгения Бильченко (БЖ). Люди

Где-то в далёком Питере нет никаких цветов. 
Питер как блудный пёс - по умолчанию чёрный.
Съелись клыки гнилые и впредь не свести мостов
между чернильным нёбом и тем, что уже не вспомнить.

Я ничего не шарю ни в шариках, ни в стихах.
Но когда по-медвежьи мент чёрной резинкой ломает
руку девчушке с флагом, я думаю впопыхах:
это, наверное, больно, когда улетает шарик?

Это, наверное, страшно - видеть, как тонет мяч
в чёрной морской пучине. Бьётся под жёлтой кожей
тонкая синяя жилка... Тише, малыш, не плачь!
Можно прожить без Бродского -
Бродский без нас ведь прожил.

Можно прожить без света в затхлом подвале своём,
силясь забыть о небе цвета ультрамарина.
Только в далёкой Елабуге всё поросло быльём
и ни цветов, ни креста...
Ты нас прости, Марина!

А в Воркуте далёкой новый идёт чёрный снег
и поэтапно - сны, где даже контуры стёрты.
Может, однажды в Питере вновь расцветёт рассвет
и без вины метафор будет он сине-жёлтым.

10.09.18
_________________________________
             


                Оригинал:

Они говорят мне: зачем вы пишете не "медведем", а "медведём"?
Если точка уже поставлена, к чему теперь запятая?
И всегда повторяют: мы знаем, куда идём,
И что можно прожить без Бродского и Цветаевой.

Прожить без цветка, который главой поник.
Все их цветы - прямы и раскрашены в сине-жёлтый.
А моя поэзия - это не марш, а крик,
Таинство для прожжённых.

А где-то в далёком Питере
Смеются, что храм мой "без задних ног".
Говорят: вы же сами всё уничтожили, чёрной резинкой вытерли,
Теперь же цепляетесь за метафоры сорванный лепесток.

А я стою - нет, не между ними, а где-то, где всё не так.
Думаю, как им больно носить на линейку шарики.
И отвечаю на всякий случай, что я дурак
И в стихах ничего не шарю.

© Евгения Бильченко (БЖ). Люди