Вновь тленьем раздаётся тишина

Вновь  тленьем  раздаётся  тишина,
Немеет  кожа  от  ночного  мрака,
Чуть  смаком  света  тьма  позлащена –
Ничто  умеет  в  психику  пробраться.

Гуляет  чернь,  смеётся  пустотой,
Погостом  адским  замерла  округа,
Незримою  накрытая  плитой,
Опять  воскресшей  небытийной  мукой.

Застыли  усыпальницы  домов
И  властвуют  незыблемым  порядком,
Тошнит  безмолвием  покойный  кров,
И  нарывает  душу  непроглядность.

Ни  дуновенья,  затхлость  холодна,
Карябает,  язвит  зудящим  фоном
И  в  ненасытном  поеде  смирна,
Бездеятельна  в  торжестве  агоний.

Бесчувственный  кошмар  видений  сна,
Страданье  от  отсутствия  страданий,
Когда  чувствительность  устранена,
Но  ужас  бодр – последним  ожиданьем.

Густеет  боль,  в  шок  перейти  грозит,
Тьма,  тишь,  пропали  ощупь,  вкус  и  запах,
Явь – в  сон,  сон – в  явь  вот-вот  ад  превратит
Своим  всё  возрастающим  нахрапом.

Но  вдруг  какой-то  незаметный  сверк,
Потом  движенье  шелестом  легчайшим,
Царапнул  смрад  и  усмехнулся  свет,
И  зашептало  горечью  молчанье.

Отрадно  возмущенье  бытия –
Изгнаньем  неподъёмной  мертвечины,
Коль  мука  не  выходит  за  края,
То  радости  становится  причиной.

И  свежестью  опять  звенит  туман,
И  серость  яство  утра  обещает,
И  холодка  живительный  фонтан
От  стужи  беспробудной   прочищает.

Слышней  заря,  колючей  ветерок
И  ярче  гомон  ароматов  жизни,
Мир  не  тогда  жесток,  когда  жесток,
А  лишь  когда  от  чувств  чрезмерно  чистый.