Помолюсь

Жизнь прекрасна всё же, что там ни говори,
да, горька бывала, занудиста, замысловата:
помолюсь на розовый цвет зари,
помолюсь на бежевый цвет заката.
Поднимусь на горку, с неё видней,
как садится солнце за мысом ало.
А, пожалуй, больше было хороших дней,
хоть  плохих, конечно, тоже было немало.
Мне родиться выпало перед Большой войной,
перед Великой Отечественной, – во хлебнул аномалий!
То, что было пережито после войны страной
с детством несовместимо, да многие ли понимали?
Пленных румын и немцев гнали в  карьер на заре,
лица их были серы, с вечной мечтой о пище,
а у нас росли сливы с шелковицами во дворе,
мы обносили их, полузрелых,  соек и воробьишек чище.
С полуразбитых причалов бычков ловили в порту,
до посиненья купались, не смотря на простуду,
всё не забуду оскомину от мушмулы во рту,
надранную для щей крапиву всё ещё не забуду.
Безотцовщина,  голод, чиновничий произвол,
вся страна так маялась,  строилась, бедовала,
я  учился  честно в самой трудной из школ –
где выживать науку жизнь нам преподавала.
Ладно, зачем о грустном?.. Вырос. Переболел.
Много работал, женился, жил себе, пел – нормально.
А в дневнике записано:  белый-то свет – не бел,
сер или даже чёрен, – это индивидуально.
Разное было в жизни, что там ни говори,
да уж и наговорено, маму их, немаловато:
помолюсь на бежевый цвет зари,
помолюсь на розовый цвет заката…