Тело

я больше не могу носить это тело, оно давно устарело
я больше не могу надевать это лицо — оно безобразно
я больше не могу играть в эти игры — их правила набили оскомину
я принимаю этот мир как таблетку снотворного и запиваю пустым стаканом
освободите меня отсюда, я просто перевожу пространство
я занимаю чужое место, пью чужую воду и ем чужую еду
я зажигаю чужой свет и читаю чужие книги
я обнимаю чужих мужчин и женщин и впустую трачу имена
оставьте мне только мой голос и мои слова
они настоящие

я больше не умею любить — это свойство не присуще статистам
оно дано лишь собакам и вымышленным персонажам
мой вымышленный персонаж калека, он носит свою душу в авоське
а дома он вешает ее на гвоздик у входа
и иногда с утра забывает прихватить с собой
у него лицо вывернуто наизнанку
и когда он снимает маску, люди шарахаются от него во все стороны
так боятся увидеть себя
потому что он занимает чужое место, пьет чужое вино и сидит на чужих стульях
а они даже этого уже не могут, зато они не вывернуты наизнанку
потому что у них нет изнанки, есть только лицевая сторона
шитая белыми нитками
забери у меня желание жонглировать словами
забери у меня мой голос
и я сама отправлюсь ко всем чертям допивать свой последний херес

погляди, как шкворчат сердца на адовых сковородках
вот она — истинная красота, приправленная перцем
а тебе даже нечего положить на свою сковородку
я отшпилила свое сердце и скормила его собакам на городской свалке
собаки оценили мое подношение и искусали мои пальцы
мне больше нечем писать, да и ни к чему – алфавит все равно пропит
остались только цвета и времена года

моя любовь пьяным ублюдком сдохла под забором в прошлом веке
все лучше, чем с протянутой рукой шляться по улицам в дырявых башмаках
ее похороны влетели в копейку городской администрации
священник отказался ее отпевать, поглядев на ее лицо
она не помещалась в общий ров, пришлось копать отдельную яму
в мерзлой земле это нелегко
могильщики потребовали дополнительную плату
такая смешная история
разрежь меня пополам, там живут черви
они жрут меня изнутри, они счастливы этой жизнью
а я жру чужую еду и шарахаюсь от самой себя
в зеркале ваших будней я уже считаю только до пяти
сейчас прозвучало четыре
ты можешь бить меня по лицу — попадешь по маске
а если я сниму ее, мы окажемся в тупике твоего страха
и мне останется только пожалеть и утешить
а я все время только этим и занимаюсь
это моя работа, у меня есть пяток дипломов
там так и написано: жилец чужих жизней
а мой хребет был сломан еще до моего зачатия

декабрь, 1, 2007