Реквием по мечте

Мне осталось одно – упоенье от погибели (жалкий удел).
Пью с болезненным вдохновеньем трупный яд от разбросанных тел.
У поверженных этих «героев» над опухшими лицами нимб –
мухи смрадным гноящимся роем. Мне осталось завидовать им.

А глаза устремились за дали. Обречённая в них благодать:
опустились, остыли – устали по кистям отсечённым гадать.
На обветренных и воспалённых веках струпья сухого огня:
влаги нет у надежд обнулённых – не по мне горькой скорби пеня.

За восторг простодушный расплата. Манит в платине с лентами клеть.
На коленях твоих, как на плахе, я б в беспамятстве смог умереть.
Я прочёл твой дневник весь истёртый – сочно мясо рвёт хлёсткая плеть.
С высоты город кажется мёртвым, ну а в небо мне больно смотреть.

Опалённые крылья не повод в колумбарии прах ворошить.
Беспринципный осмеянный довод – апелляции жалкой гроши.
Я мосты поджигал и клубочки разбросал (Ариадна, прости),
жёг колосья над пропастью ночью, освещая неведомости.

На глазах скоморохов, паяцев, среди ярмарочных матрён,
в балагане на рыночном плаце, я цыганкой был заговорён.
У юродивых и прокажённых я на службе теперь состою –
в отражениях луж искажённых не препятствую, не восстаю .

Гамаюн, Алконост, Сирин, Феникс – то продажное, злое бабьё.
Этим курам мы головы прежде в такт наотмашь рубили вдвоём.
Мне вплетать в твои мокрые косы перламутровый град – вопреки –
нас затягивают на торосы буруны безымянной реки.

Я тебя оправдал отпуская – не оглядываясь – беги.
Безутешная воля нагая – ты на память её сбереги.
Маскарад среди выцветших красок. Пан с вакханкой при полной луне.
Мы в партере одни, мы без масок… Ты осталась, осталась во мне…

08. 99 г.