Гл. 3 Сталин. Троцкий. Высшая справедливость

               
        Говорят,  что  однажды  Сталину  был  передан  приватный  разговор  Троцкого  с  его  ближайшим  окружением.  Якобы  Троцкий,  довольный  успехами  Красной  Армии  на  многих  фронтах,  с  гордостью  заявил: «Что  ж,  если  немцы-Романовы  свыше  300  лет  смогли  управлять  Россией,  то  почему  же  евреи  не  смогут  повторить  опыт  Романовых?»  На  что  Сталин  якобы  ответил – «Романовы  вели  Россию  к  разрушению  все  эти  300  лет,    а  евреи  сейчас  вместе  с  Троцким  добивают  и  разворовывают  наследие  Романовых.  И  ещё.  Товарищ  Троцкий  забыл,  что  кроме  евреев,  которые  заняли  сейчас  многие  ключевые  должности,  есть  ещё  русские,  украинцы  и  грузины!»  Под  «грузинами»  Сталин  имел,  несомненно,  себя.
         Сказать,  что  Сталин  и  Троцкий  соперничали  между  собой  за  право  быть  главным  действующим  лицом  при  Ленине,  значит,  ничего  не  сказать!  Они  патологически  ненавидели  друг  друга.  Троцкий  со  Сталиным  фактически  не  считался,  отводя  ему  случайную  роль  на  поприще  великих  революционных  свершений.  Троцкий  заявлял – «Если  мы  выиграем  революцию,  раздавим  Россию,  то  на  погребальных  обломках  её  укрепим  власть  и  станем  такой  силой,  перед  которой  весь  мир  опустится  на  колени.  Мы  покажем,  что  такое  настоящая  власть.  Путём  террора,  кровавых  бань  мы  доведём  до  животного  состояния…  А  пока  наши  юноши  в  кожаных  куртках – сыновья  часовых  дел  мастеров  из  Одессы  и  Орши,  Гомеля  и  Винницы, - о,  как  великолепно,  как  восхитительно  умеют  они  ненавидеть!  С  каким  наслаждением  они  физически  уничтожают  русскую  интеллигенцию – офицеров,  инженеров,  учителей,  священников,  генералов,  агрономов,  академиков,  писателей». «Разве  Сталин  сможет  выдвинуть  подобную  программу  действий?  Да  никогда!»  Так  считал  Троцкий.  Этой  «программе  действий»  смог  бы  позавидовать  и  Адольф  Гитлер! 
           Автором  термина  «враг  народа»  являлся  Троцкий.  Так  он  назвал  русского  офицера  капитана 1 ранга  А.М. Щастного – Начальника  Морских  сил  Балтийского  моря,  который  руководил  переходом  Флота  из  портов  Финляндии  в  Кронштадт  и  Петроград  весной  1918  года.  Щастный  был  расстрелян  фактически  не  по  суду,  а  по  приказу  Троцкого,  т.к.  на  тот  момент  смертная  казнь  была  отменена.  Троцкий  не  мог  простить  Щастному  того,  что  тот  усомнился  в  «адмиральских  способностях»  Троцкого.    
         «Наши  юноши»  в  кожаных  куртках   не  церемонились!  Так,  некто  Якобсон,  четырежды  допрашивал  русского  офицера  и  поэта  Николая  Гумилёва,  но  вины  его  так  и  не  выявил.  Но  он,  следователь,  взял  на  себя  роль  судьи,  и  приговорил  Гумилёва  к  расстрелу,  назвав  его  «врагом  народа  и  революции».  Было  у  кого  учиться  «сыну  часовых  дел  мастеров».
         Троцкий,  комиссар  армии  и  флота,  имел  высочайшую  власть  и  популярность.  Он  самолично  решал  судьбы  неугодных  ему  людей,  имея  при  себе  расстрельный  взвод,  состоящий  из  инородцев.  Но  ему  мало  было  огромной  власти – на  пути  к  необъятной  власти  стояли  Ленин  и  император  Николай  Второй.   Покушение  на  Ленина  было  замаскировано  под  политический  заговор  эсеров.  А  решение  Троцкого  по  уничтожению  царской  семьи  прекрасно  выполнили  его  единомышленники.  Указание  на  расстрел  царской  семьи  дал  председатель  ВЦИК  Яков  Соломонович  Мовшевич,  он  же – Свердлов:            
               
Плачь, Отечество, не  плачь,
Всё  водица,
Есть  в  Отечестве  палач –
Кровопийца!
Не  ласкают  веера –
Правит  сила,
Божегрозная  пора
Наступила,
Прокатилась  по  стерне,
Пропахала –
Не  поможет  вам  в  огне
Опахало,
Бесполезен  брат  и  сват
В  ночь  от  сглаза,
Кто  с  Россией – виноват
И  обязан!
Правит  выстрел  и  конвой,
Да  обида –
Есть  у  власти  роковой,
Странный  идол,
Есть  вожак  безумных  масс –
Тайный  шорник,
Богомерзкий  богомаз,
Богоборник!
Не  воскликнет - «Повинюсь!»
Мерзких  стая –
Для  таких  Святая  Русь
Не  Святая,
Просто  трещина  стекла,
Просто  склянка,
Им  Кресты  и  Купола –
Так,  обманка,
Им  стоять  у  Царских  Врат
Без  поклона,
Им  серебряный  оклад –
Вот  икона,
Им  не  к  пользе  в  тишине
Бога  славить,
Им  бы  Русь  в  слепом  огне
Обезглавить,
У  кормила  им  бы  быть,
Бога  корчить,
Им  бы  Отчину  убить –
Опорочить!
О!  У  них  иной  наряд
И  обряды!
...Был  честнее  конокрад
У  ограды!
Кто  такого  не  ругал –
«Эко  свинство!»
Правит  Родиной  кагал –
Якобинство,
Вырывает  русский  куст
Без  остатка!
...Удивился  бы  Сен-Жюст –
Что  за  хватка,
Что  за  тайные  колки,
Что  за  мера?
Хороши  ученики
Робеспьера,
Хороша  у  блуда  прыть -
Грозен  Каин!
...Русь  Крестом  не  оградить
До  окраин,
И  замком  не  запереть
В  тёмной  ночке –
Раскололась  наша  твердь
На  кусочки,
Потерялась  с  Богом  связь
И  угодьем,
А  гордыня  растеклась
Половодьем,
Разнесла  безумства  грех
По  дорогам –
Мы  за  этих   и  за  тех,
Мы  не  с  Богом!
Но  у  старого  плетня
Слово  льётся –
«Поживите  без  меня!» -
Пронесётся!
Поживите  без  икон
С  новым  Ханом
И  сходите  на  поклон
К  истуканам,
К  этим  грешным  божествам
У  притвора -
Пожалеть  придётся  вам
Очень  скоро!
Без  молитвы  богатырь
Бога  хает,
Правда,  Троцкого  псалтырь
Не  читает!
Троцкий  сам,  один  за  всех
Время  гонит,
Убивать  теперь  не  грех
И  содомить,
Возвышаться,  возвышать
Над  горою –
По  России  правит  тать
С  кобурою,
С  пролетарской  новизной
К  многословью –
И  торгуют  на  Сенной
Братской  кровью,
Бьют  кровавым  батогом
До  измора,
Кто  не  числится  врагом –
Станет  скоро!
Ни  к  чему  Державный  Круг –
Что  нам  маска?
Петропавловский  испуг –
Так,  острастка,
Так,  случайность  без  оков
В  старых  латах –
Для  партийных  слизняков
Вороватых!
Всё  не  в  меру,  всё  не  так
У  Пальмиры –
Правит  Троцкого  наждак
Нам  секиры,
Правит  тайно  оселки
Словом  модным,
Ставит  грозные  силки
Неугодным!
«Кто  не  с  нами – это  враг!» -
Зло  и  просто!
Так  решил  ареопаг
У  погоста!
Есть  подсудная  скамья
Для  народа,
Если  кворум – это  я,
Сила  сброда,
Это  я – суров  и  смел,
Правлю  сыто,
В  Соловках  даю  надел
Из   гранита!
Время  кончилось  играл –
Всех  согнули,
Неугодному  Централ
Или  пули,
Или  в  сердце  остриё,
Что  там  дыба?
Всё  Отечество  моё
За  «спасибо».
Просто  лечь,  не  просто  встать
У  острога –
Вёрсты  с  кровушкой  верстать
Будем  долго!
Мы  ж  хотели,  мы  клялись
На  Распятьи,
А  теперь  родная  высь –
Пни  да  лапти,
Да  в  округе  белена
Прёт  богато,
Не  чума!  Страшней  война –
Брат  на  брата,
Сын – на  старого  отца
В  дикой  схватке,
И  понятны  до  конца
Их  повадки,
Поднялась  судьба  прорех,
Как  опара -
За  Державный  русский  грех
Эта  кара!
День  короче – час  мрачней,
Гуще  тени,
Русь  моя,  не  коченей,
Встань  с  коленей,
Вспомни  Божеский  Ковчег,
Выпей  соты,
Ведь  блестит  ещё  лемех
От  работы,
От  славянской  теплоты,
От  лучины,
Пусть  ведут  тебя  Кресты
Из  пучины!
Мрак  и  мерзость  одолей,
Грусть  калеки –
Есть  призыв  Учителей
В  грозны  веки!
...Помолчи!  Зачем  кричишь,
Голос  рьяный?
Вдоль  околиц  тлен  да  тишь,
Да  бурьяны,
Вот  и  купол,  как  скелет,
Ветер  свищет,
Ничего  в  округе  нет –
Пепелище,
Только  филин  среди  хат
Ночью  стонет!
...Тот,  кто  больше  виноват,
Всех  схоронит,
Догорит  простым  огнём,
Завлекая,
Не  поняв,  вина  на  нём,
Да  какая!

   Сталин  наблюдал,  как  в  государственном  и  военном  аппарате  ключевые  должности  занимают  ставленники  Троцкого – заплечных  и  «часовых  дел»  мастера.  Так,  в  Военном  Комиссариате  из  43  должностей  евреями  были  укомплектованы  34  должности,  латышами – 8  должностей,  немцами – 1  должность.   Русских  нет!   
          Сталин  ничуть  не  удивился  речи,  произнесённой  Уинстоном  Черчиллем  5  ноября  1919  года  в  палате  представителей  в  Лондоне: «Нет  надобности  преувеличивать  роль,  сыгранную  в  создании  большевизма  и  подлинного  участия  в  русской  революции  интернациональных  евреев-атеистов.  Более  того,  главное  вдохновение  и  движущая  сила  исходит  от  еврейских  вождей.  В  советских  учреждениях  преобладание  евреев  более  чем  удивительно.  И  главная  часть  в  проведении  террора,  учреждённого  Чрезвычайной  комиссией  по  борьбе  с  контрреволюцией,  была  осуществлена  евреями  и  в  некоторых  случаях  еврейками».
        Добавить  нечего.  И  Сталин  тут  же  вспомнил  Розалию   Самойловну  Залкинд,  или  Землячку,  которая  возглавила  операцию  по  массовому  истреблению  цвета  русской  нации – белых  офицеров  в  Крыму,  которые  не  смогли  уйти  вместе  с  Врангелем  на  кораблях  эскадры  в  ноябре  1920  года.   По  разным  оценкам,  тогда  было  уничтожено  свыше  30  тысяч  русских  офицеров:            

Завершилась  победная  скачка
И  упал  под  копыта  скакун –
Наделила  расстрелом  Землячка,
А  проклятьем – мадьяр  Бела  Кун!
Наша  смерть – не  восшествие  к  Славе,
Просто  выбор  обидный  и  злой –
Нас  оставят  в  случайной  канаве
И  прикроют  кровавой  землёй!
Ни  Креста,  ни  могилы,  ни  знака,
Ни  молитв,  чтоб  услышал  Господь –
Только  ворон  да  злая  собака
Разнесут  офицерскую  плоть,
Только  выкрик  коварного  беса,
Только  похоть  горящих  минут,
Да  огни  на  камнях  Херсонеса,
Что  туманной  слезой  помянут!
Портупеи  и  кортики  сняты,
Знаков  нет,  не  сияют  Кресты –
Как  Христос,  на  Кресте  не  распяты,
Не  придём,  как  Христос,  с  высоты,
Не  вернёмся  гвардейским  парадом,
Не  пройдём  по  разметке  дорог –
Отплатило  Отечество  адом
За  исполненный  всё-таки  Долг,
За  потери  под  Плевной  и  Нарвой,
За  поход  по  степи  ледяной –
От  России  больной  и  кровавой
Только  выкрики  в  грязной  пивной,
Только  полость  пробитой  шинели
Да  осколком  распоротый  кант –
И  княжна  на  стамбульской  панели,
И  в  швейцарах – седой  адъютант,
И  страда  в  чужедальней  землице,
И  немого  забвенья  стена,
А  из  памяти – крестик  в  петлице,
Да  ещё - имена,  имена,
И  в  записках – посмертные  были,
И  в  музеях  чужих  ордена!
...Может,  Родину  мы  не  любили?
Может,  нас  не  любила  она?
Или  подвиги  временем  смяты?
Или  были  мы  «против»  и  «за»?
Может,  царских  времён  аксельбанты
Слишком  застили  чьи-то  глаза?
Не  гадай  на  винтовочной  ложе –
Лучше  жизнь  постарайся  отдать!
Мы – походной  России  вельможи,
Не  сумели  судьбу  угадать!
Разделились  на  кланы  и  классы -
Эти – «с  ними»,  а  этот – «за  нас»
И  пробитые  в  бойне  кирасы
Доиграли  прощальный  романс!
Вот  и  выбор – простая  минута:
Прорастут  сквозь  скелет  семена –
Плохо  нам,  если  бойня  и  смута,
Лучше  нам,  если  снова  война!
И  тогда,  ободрённые  речью,
Облачимся  в  свои  кивера –
Вновь  раскурим  чубук  под  картечью
И  воскликнем – «В  атаку!  Ура!»
И  поверим  в  победном  хорале -
Нас  награды  посмертные  ждут:
Так  когда-то  и  мы  умирали,
Покоряя  последний  редут!
На  скаку  беспощадном  и  яром
Нам  слезу  на  щеке  не  стереть –
Не  растерзаны  были  б  мадьяром,
А  почётную  приняли  б  смерть!
Но  сегодня  за  смерти  обидно,
Что  сошлись  под  закат  голубой –
Умирать  за  Отчизну  не  стыдно,
Стыдно  жить  бессловесной  толпой! 
   
   Вот  с  такой  алчной,  наглой,  самоуверенной  и  тоталитарной  силой  предстояло  бороться  Сталину.  Унижение  евреев  при  царизме,  определение  для  них  ценза  оседлости,  еврейские  погромы  на  Украине,  выплеснулись  пожирающим  огнём  в  период  безвременья  и  борьбы  за  власть.  «В  чём  сила  Троцкого?» - задавал  себе  вопрос  Сталин,  и  сам  же  на  него  отвечал.  Троцкий  был  прекрасным  оратором,  мог  убедительными  революционными  фразами  поднять  и  повести  людей  за  собой.  Для  него  не  существовали  моральные  преграды,  главным  для  него  было  достижение  цели – власть  и  богатство.  Он  знал,  что  дни  Ленина  сочтены,  а  с  остальными  соратниками  по  кровавой  борьбе,  в  том  числе  и  со  Сталиным,  Троцкий  расправится  незамедлительно.  У  Троцкого  уже  был  создан  и  прекрасно  действовал  репрессивный  аппарат,   состоящий  из  его  сородичей  и  приближённых.  Прямых  рычагов  для  отстранения  Троцкого  от  власти  у  Сталина  не  было,  тем  более,  что  Ленин  Троцкому  очень  сильно  доверял.   
        Но  Троцкий  имел  достаточно  много  слабостей.  Главная  слабость – самоуверенность.  «Я  уже  победил!» - так  он  считал.  Осталось  совсем  немного  подождать  и  созревший  плод  упадёт  к  его  ногам.  Пока  же  он  с  приближёнными  успешно  продолжал  разворовывать  церковные  богатства,  уничтожать  неугодных  и  восторженно  принимать  знаки  тщеславия  от  се6е  подобных,  но  с  ним  не  равных.  Заслуги  Троцкого  сильно  преувеличивались. О  нём  писала  зарубежная  пресса,  называя  его  «Красным  Наполеоном».   
        Троцкий  свои  репрессивные  действия  пытался  обосновать  теоретически: «У  нас  нет  времени  выискивать  действительных  активных  врагов.  Мы  вынуждены  стать  на  путь  физического  уничтожения  всех  групп  населения,  из  которых  могут  выйти  возможные  враги  нашей  власти».  И  Троцкий  действовал.  Это  по  его  приказу  расстреливали  каждого  пятого  или  десятого  перед  строем  за  т.н.  трусость.  Это  он  по  ложному  доносу  приказал  уничтожить  талантливых  русских  командующих – Думенко  и  Миронова,  это  по  его  прямому  приказу  без  суда  и  следствия  расстреляли  10  тысяч  русских  офицеров  в  Крыму,  чтобы  они  не  «ушли  в  белое  движение».
      Каким  бы  ни  был  негодяем  любой  человек,  какими  бы  идеями  справедливости  и  мировой  революции  он  не  прикрывался,  подспудно  он  понимает – наступит  «божеская  кара»,  если  минует  человеческая.  Троцкий,  в  случае  неудач  в  России,  готов  был  в  любой  момент  скрыться  за  кордоном.  Там  его  счета!   Безбедное  существование  всегда  обеспечено.  Из  этой  кровавой  когорты  был  и  соратник  Троцкого  Яков  Свердлов.  После  его  смерти  в  персональном  сейфе  обнаружили  7  заграничных  паспортов  и  7  бланков  чистых  паспортов,  золотые  монеты  царской  чеканки  на  сумму  108525  рублей,  705  золотых  изделий  с  драгоценными  камнями.  Жена  Свердлова  была  хранительницей  алмазного  фонда  Политбюро!  Вот  и  «хранила»  драгоценности  в   сейфе  мужа!    
   Сталин  выжидал  и  действовал.  Он  знал,  как  и  когда  нанести  удар  тщеславному  и  самодовольному  «Красному  Бонапарту». Он  вспомнил  январский  пленум  ЦК  1923  года,  когда  глава  Правительства  Каменев-Розенфельд  предложил  заслушать  сообщение  «О  положении  дел  в  дружественной  нам  Еврейской  компартии».  Более  того,  он  тут  же  предложил  «без  всяких  проволочек»  всех  членов  Еврейской  компартии  принять  в  члены  большевистской  партии.  Сталин  понимал,  что  выступить  открыто,  значит,  проиграть  партийную  битву.  И  он  тут  же,  вроде  бы  и  соглашаясь,  предложил  не  нарушать  Устав  Партии  и  принимать  всех  евреев  индивидуально,  если  каждый  еврей  представит  рекомендацию  пяти  членов  партии  большевиков  с  пятилетним  стажем.  Также  Сталин  напомнил,  что  в  программе  Еврейской  компартии  записано – «Евреи – божья  нация».  Необходимо,  чтобы  вступающие  в  нашу  партию  и  вся  ЕКП  на  своём  съезде  отказались  от  сионистских  задач  своей  партии.
         «Да  кто  такой  Сталин?  Партийный  писарь!»  Так  думал  Троцкий,  который  бросился  защищать  предложение  Каменева-Розенфельда.  Вслед  за  Троцким  выступил  и  поддержал  предложение  Каменева  и  Зиновьев-Родомышельский-Апфельбаум.  Понятно.  Сторонники  Сталина  были  в  меньшинстве.  И  Сталин  предложил  поручить  товарищу  Куйбышеву – председателю  Партийной  контрольной  комиссии,  подработать  вопрос  о  приёме  Еврейских  партийных  организаций  в  состав  партии  большевиков.  Все  посчитали  вопрос  о  приёме  евреев  в  партию  большевиков  решённым.  «Да  что  он  может,  этот  руководитель  канцелярии  Политбюро!»  Так  считали  победители  и  вершители  судеб  России!
         Но  были  и  другие  евреи!  В  Берлине  издавался  сборник  «Россия  и  евреи».  В  1923  году  в  обращении  «К  евреям  всех  стран»,  отмечалось:  «В  глазах  русского  народа  советская  власть  отождествляется  с  еврейской  властью,  и  лютая  ненависть  к  большевикам  обращается  в  такую  же  ненависть  к  евреям.  Теперь  еврей – во  всех  углах  и  на  всех  ступенях  власти.  Русский  человек  видит  его  и  во  главе  Первопрестольной  Москвы,  и  во  главе  Невской  Столицы,  и  во главе  Красной  Армии.  Он  видит,  что  проспект  Святого  Владимира  носит  теперь  славное  имя  Нахимсона,  исторический  Литейный  проспект  переименован  в  проспект  Володарского,  а  Павловск – в  Слуцк.  Русский  человек  видит  теперь  еврея  и  судьёй,  и  палачом».  Лучше  не  скажешь!  Можно  только  добавить – «Ведь  свои  же  предупреждали!»
         Троцкий  и  его  соратники  проводили  единую  политику  по  дискредитации  Сталина.  Казалось,  что  что  судьба  Сталина  предрешена.  Но  есть  во  всякой  неправой  борьбе  нечто  свыше.  21  января  1924  года  в  горках  умирает  Ленин.  Троцкий  в  это  время  отдыхал  в  Сухуми  и  посчитал  излишним  тратить  время  на  траурные  мероприятия.  И  26  января 1924  года  на  траурном  заседании  Второго  Съезда  Советов  Сталин  произнёс  от  имени  Партии  знаменитую  речь,  которая  вошла  в  партийную  историю,  как  клятва.  Эта  речь  была  опубликована  в  «Правде»  30  января  1924  года  и  стала  программным  документом  для  коммунистов  и  всей  Партии.  Страна  узнала  Сталина,  как  преемника  вождя – Ленина.  Авторитет  Сталина  вырос  во  много  крат.  Коммунисты  увидели  в  нём  лидера.  На  пленуме  ЦК  было  принято  обращение  «К  партии.  Ко  всем  трудящимся!»  В  обращении  звучало  набатом – «Рабочие  от  станка,  стойкие  сторонники  пролетарской  революции – входите  в  РКП.  Шлите  в  ряды  партии  лучших,  передовых,  честных  и  смелых  бойцов».  Из  общего  числа  коммунистов – 735000  в  1924  году,  свыше  240000  стали  представители  «сталинского  призыва».               
       Сталин  был  стратегом.  Он  выжидал  и  не  ввязывался  в  открытую  борьбу  с  Троцким. И  он  дождался.  Он  понимал,  что  в  Партии  теперь  его  большинство.  И  в  конце  октября  1926  года  Пленум  ЦК  признал  невозможным  дальнейшее  пребывание  Троцкого  в  составе  Политбюро.  Авантюрная   судьба  Троцкого  известна.  Его  настигла  рука  не  Сталина,  а  Божьего  Провидения:
 
Кто  на  кровавый  подвиг  звал?
Кто  презирал  мольбы  и  стоны?
Кто  Храмы  русские  взрывал
И  продавал  за  грош  Иконы?
Кто  стал  безумцем  от  сохи,
Кто  посчитал – «Мы  не  статисты»,
Мол,  спишет  времечко  грехи,
Ведь  мы  отныне  атеисты!
Но  месть  по-русски – «Кровь  за  кровь!»
А  боль  святая – выше  планки:
Вас  Бог  карал  за  юнкеров,
Что  вы  кололи  на  Фонтанке,
За  то,  что  рвали  удила,
За  то,  что  в  Русь  пускали  стрелы,
За  неподсудные  дела
И  за  подсудные  расстрелы! 
За  торжество  подложных  дел
И  за  масонской  чести  знаки,
За  тот  тамбовский  беспредел,
Во  славу  газовой  атаки!
За  беззакония  закон
И  за  безумства  в  дикой  скачке,
За  Крым,  Царицын  и  за  Дон,
За  слёзы  горькие  казачки,
За  то,  что  был  кровавый  шок,
За  то,  что  Русь – не  Иудея,
Не  зря  державный  альпеншток
Сразил  Кровавого  Злодея!
За  вашу  власть  и  терема.
За  мысль – «Я  просто  бедокурю!»
...Вы  звали  ветер  без  ума
И  пожинали  тут  же  бурю!
О,  да!  Невинных – без  числа,
И  без  числа  слова  и  вздохи,
Но  ваша  воля  принесла
Вас  всех  на  жертвенник  эпохи!
Снимите  старые  очки,
Прочтите  вещие  скрижали –
Да  это  вы,  большевички,
В  себе  людей  не  уважали!
Вы  создавали  смертный  ад,
Вы  попирали  дни  и  даты,
И,  если  Сталин  виноват,
Евреи  больше  виноваты!
Печально  в  жизни  роковой
Не  слышать  боль  из-под  забрала –
Не  Сталин!  Властною  рукой
Вас  Провидение  карало!

       Сталин  так  и  не узнал,  что  после  разрушения  СССР,  стали  раздаваться  голоса  в  пользу  своего  сородича  Троцкого.  «Вот,  если  бы  победил  Троцкий,  история  СССР  была  бы  другой – без  репрессий  и  кровопролитий!»  Я  бы  желал  глашатаям  и  защитникам  кровавого  и  алчного  диктатора  в  судьи  и  палачи,  чтобы  они  не  несли  ересь  и  чушь,  выступая  в  качестве  провидцев  и  адвокатов.  Поезд  ушёл,  господа!  Лучше  скажите  Сталину – «Спасибо!» - за  то,  что  он  спас  вас  от  поголовного  Холокоста:
   
Ему  не  Крест,  ему  не  ода,
Ему  лишь  серый  пьедестал –
Он  Вождь  и  он – Слуга  Народа,
Нажил  врагов,  не  капитал!
Нередко  бил,  но,  чаще,  битый,
Был  выше  времени  и  фраз –
А  вот  и  валенок  подшитый,
Вот  полушубок  на  заказ,
Вот  кабинет – картины,  книги,
Охрана  тайная  окрест,
А  вот – кавказские  ичиги
И  бурка  с  тех  же  диких  мест!
А  вот  и  место  у  камина,
И  постоянно - время  гроз,
Хорош  табак – «Герцеговина...!»
Из  настоящих  папирос!
А  вот,  наследнички,  дай  боже,
От  них  беду  готовься  ждать:
Читай!  Написано  на  роже –
«Продать  готовы  и  предать!»
Сюда   садитесь!  Ближе  к  винам,
И  не  кричите – «Я  же  свой!»
Тут  каждый  кажется  безвинным,
Бараном  с  крепкой  головой!
Пока  же  вечер  без  диеты –
Десницей  числится  рука:
Вот  песни  старые  пропеты,
Никита  пляшет  гопака,
И  счастье - в  божеской  минуте,
А  взгляды – масляным  котом,
Нет!  Разговоры  не  о  культе –
Всё  это  будет,  но  потом!
Потом!  До  срока  и  особо,
Когда  соврёт  ареопаг!
...Кому-то  Сталин  всё  же - Коба,
Кому-то  Сталин - личный  враг,
Кому-то  ждать,  но  не  дождаться,
Не  опорочить  и  не  снять –
О,  Боже!  Надо  постараться,
Чтоб  кресло  Сталина  занять,
Чтоб  быть  при  почести  и  чести,
Чтоб  прокричали – «Вот  Пророк!»
...Да  Сталин  был  на  лобном  месте
Весь  свой,  судьбиной  данный  срок!
Перенеси  и  перепробуй,
И  оцени  кровавый  том –
Он  не  был  сдобною  особой,
Он  не  был  миленьким  шутом!
Шуты – при  нём!  И  тот,  и  этот,
Но  каждый – срочно  и  бегом,
А  время  бьёт!  И  правит  метод –
«Гони  кровавым  батогом!»
Так,  чтобы  в  смерть  и  по  сусалам,
Так,  чтобы  только  помяни,
В  России  истина  за  малым –
Гони  соратничка,  гони!
Гони,  чтоб  был  далёк  от  пищи,
Гони!  В  пути  не  потакай,
Гони  кого-то  по  кровище,
Кого-то  должностью  ласкай!
Вот  все  державные  рецепты –
Как  горсть  хорошего  пшена!
...Он  всё  отдал  до  малой  лепты
Стране,  что  в  пепел  сожжена,
Что  оказалась  в  преисподней –
В  разрухе,  горе  и  тоске,
Он  был,  свободный,  не  свободней,
Чем  зэк  в  колымском  далеке!
Но  не  урвал,  не  приспособил
Ни  личный  счёт,  ни  личный  штат,
Не  городил,  нередко  гробил,
Но  он  ли  в  этом  виноват?
Кому  и  как  понятна  дата
И  бег,  и  выбор  и  откат?
Ему  не  надо  адвоката –
Ему  эпоха  адвокат!
Ему,  коль  мыслишь,  непоседа,
Ему,  коль  правда  точно  в  глаз,
И  адвокат  ему – Победа,
И  в  адвокатах – Арзамас!
Что  с  кровью  памятные  свитки
И  все,  кто  принял  смертный  ад?
И  адвокат  ему  Магнитки,
Семипалатинск – адвокат!
...Что  не  забыто,  гневно  бито –
Распяты  дерзко  времена!
С  ним  взлёт  и  посох  иезуита
Или  разбитая  страна?
С  ним  Гитлер – славное  соседство?
А  пауки – без  сильных  лап?
В  чём  цель?  А  в  чём  благое  средство?
И  почему  же  Вождь – Сатрап?
Он  что,  больной?  И  с  ним  короста?
И  вечный  лозунг – «Зорко  бдим?»
Суди  по  делу,  а  не  просто,
И  сам  спасёшься,  не  судим!
Ищи  знамение  в  Короне,
Суди  не  с  красного  листа –
Быть  просто  выскочкой  на  Троне,
Но  как  опасна  простота!
И  быть  опасно  у  провала,
Беречь  не  купол  золотой,
А  может,  время  диктовало
Держать  элиту  под  пятой?
Ну,  правдолюб!  Эпохой  дышишь?
И  по  кровище  ходишь  вброд?
Грехи  на  Сталина  не  спишешь –
Ты  примитивен,  счетовод!
Но  прокричи – виновен  просто,
Да  ты  про  это  написал,
А  кто  тебя  от  Холокоста,
Еврея-мальчика,  спасал?
Но  ты – Знамение  историй,
Ты  на  экране – новый  маг?
Не  Сталин  строил  крематорий –
Вы  вместе  строили  ГУЛАГ!
Вы  вместе  рвали  опахало –
Он  Вождь,  ты - гаер  и  артист,
Ты  стал  Знамением  Кагала,
А  Он – навек  семинарист!
Но  ты  живой!  Ты  нынче  дока,
Ты  неподсуден,  как  стена,
О,  да!  Сорока – белобока,
Но - разноцветны  времена!
Вы  и  с  врагами  вместе  бились,
Вы  поднимали  посошки,
А  может  быть,  поторопились
Списать  на  Сталина  грешки?
Свои!  Из  собственной  колоды,
Своих  певцов  и  воевод –
Не  ваши  ль  пели  громко  оды
В  тот,  33-й,  горький  год?
Что?  Гитлер  временно  забылся?
И  в  этом  главный  эпилог?
А  кто-то,  помним,  откупился,
А  кто-то  в  лагерь,  коль  не  смог!
Судить?  Суди,  но  не  как-либо,
И  рот  правдивей  открывай!
...Скажите  Сталину  спасибо
За  ваш  Израиль,  новый  рай,
За  ваше  сонмище  наживы,
За  ваш  безмерный  аппетит,
А  вот  за  то,  что  речи  лживы,
Вас  и  Всевышний  не  простит!
Живите,  зло  вокруг  не  сея,
Делите  тайно  грешный  грош –
Вам  в  радость  выбор  Моисея?
А  нам  и  Сталинский  хорош!
Как  утверждают – всё  от  Бога,
И  от  него  же  господа –
Когда  судилищ  очень  много,
Там  нет  сословного  суда!
Осудит  век!  Не  наша  дата,
И  не  экранный  гвалт  и  стон –
Был  Пётр  в  Антихристы  когда-то
Подложным  выкриком  внесён!
Но  время  шло!  Проснулась  Лира
И  судьи  кладок  и  оград –
Стоит  Петровская  Пальмира
И  встанет  город  Сталинград!
Что  обелиски  и  цветочки?
Что  ложь,  без  правды,  далека?
Не  вы!  Народ  расставит  точки,
В  скрижалях,  вписанных  в  века,
И  вознесёт  в  защиту  Слово,
Вернув  наследное  Звено,
И  скажет – «Это  вот – полова,
А  это – вечное  зерно!»

      Агент  НКВД  Рамон  Меркадер (1913-1978)  зарубил  ледорубом  Льва  Троцкого  20  августа  1940  года.  Отсидел  20  лет  в  мексиканской  тюрьме.  Был  освобождён  6  мая  1960  года.  31   мая  1960  года  закрытым  Указом  Президиума  Верховного  Совета  СССР Меркадеру  было  присвоено  звание  Героя  Советского  Союза  с  вручением  ордена  Ленина  и  медали  Золотая  Звезда.  Похоронен  на  Кунцевском  кладбище  под  именем  Рамон 
Иванович  Лопес.