Путин Пушкин начало поэмы

Путин Пушкин
Эпиграф: По моему делу приговор не был оглашен. Меня осудили на 22 года дурок.

Путин, Путин, Улюкаевъ
Стрижен под горшок,
У него прическа «Каин»,
Бог  – не твой дружок.

Врач Тюрьмы, Любовь Михална,
Зубы как вершок,
Уберет одежду Каина:
Бог – не твой дружок.

Раз – инсульт, Евгень Иванна
Ходит на горшок.
Принимает с солью ванны,
Бог – ее дружок.

Здрасьте, Патриарх Кирилле,
Митра – как горшок.
К Рождеству нам подарили
Прутинский грешок.

Вот и я, вот и поэма.
Вот и мой должок.
В Рождество уходит Эмма,
Тоже мне – дружок.

Здрасьте, князи, все за дело,
Сочиню стишок.
А в России сердце ело,
Бог – ее дружок.

Веселая птичка
ты,  Маша, была:
Каталась на бричках,
 Детей не ждала.
Мужей не звала
И, покинувши дом,
Ходила по улице
С легким трудом.
И мягкое тело
Носила она,
Сидела без дела
В колодке окна.
Будет ли у меня книга? Стихи понравились?
О да.
Нет, она весьма грязный поэт.
Иногда кажется, что скоро умру. До пятидесяти пока дожила, несмотря на самоубийства.
Не только. В наших психиатрических лечебницах приняты пытки на половых органах, как и на Украине. Вернее, они вызваны спецпрепаратами и, редко, принудительным гипнозом.

Сталин

Наша Галя без лица,
Ну а Сталин без яйца.
Наша Галя – монархистка,
А хозяин ¬– ца-ца-ца.
Моисей  - большой пророк,
Натрепаться он не мог.
Схоронил больную женку,
Плача он унять не смог

Наш народ не очень хам
- все убились по кустам.
А бродяжка, он же бомжик
Книги продает жидам.

От жидов какая честь?
Черносотенцы же есть.
Эта наша Черна Сотня
Отдает премьеру честь.

На частушечный на лад
Кошки прыгают назад:
Вот и ведьма полетела,
Улетела прямо в сад.
Если нету того свету,
Тоже Сталин виноват.

Чем опять кричать «рассвет»,
Приходи ко мне, поэт.
Я не партия, я - дура.
А в народе денег нет.

Государство, господа,
Ни туда и ни сюда.
Государь наш, господа,
Уже старый по годам.
А Романов с вашей Маней
Сидит в Лондоне года.
Вот призыв революцьонный:
Я нахальный, я навал.
Сталин на Кремле с колонной
И народ ему отдал
Честь. И девки отдаются
И поэты продают
Словеса, и кисти бьются.
«Знаешь, где он? Твой уют?»

И тогда над кашей манной
Дед по имени Романов
Ест-сидит, и три с полтиной
Пенсьонерам выдают.

Или Гитлер в Украине?
Все же русская возня.
А стихи растут и в сплине
Как растенья, у меня.

Я растительный поэт,
У меня долгов сто тысяч
Или ровно пятисот
Не хватает до получки.
Я имею в виду,
Пятьсот тысяч в долгах
У меня, несчастного растительного поэта.

Я расту и подрасту,
Хотя мне и пятьдесят,
Снова в аэропорту
Возятся, на стульях спят.

Запретите стулья мне –
Посижу и на полу.
Вот картошка, но жене
Карту подавать с углу.

Резать, резать в преферанс.
Сталин режет этот люд.
Люди, дайте нашим шанс –
Пусть вас тоже не убьют.

Запретите мне стихи –
Все равно мне было бы,
А весенние грибы
В пост едим и потрохи.

Как Матрена хороша,
Скоро будет чин святой.
Ела в пост, чего душа
Попросила, Бог пустой

Ковшик дал мне, смраду мне.
Нет и церкви, и ладА.
В замороженном окне
Снег идет в крутой ладАн
Раскрутившейся пурги.
Ни черта нет,  и не зги

Уж не видно. Заяц ест,
Он попался, Пушкин, заяц.
Декабрист, как до-диез,
Уж прославлен, и, ругаясь,
Все ж в Москву не едет он
Из деревни.

Как дымит дырявая банка.
Мы уходим в могильный ров.
Круто пляшет одна лесбиянка.
Мы уходим в могильный ров.
У могильного рва нет судеб.
Только жизнь и одни гробы.
Рак на блюде? Так рак на блюде.
Красный рак. Красный плат.
Бобы.
У могильного рва нет края.
Голос тонкий, как пахлава.
У могильного рва потает
Утаенная в детстве халва.
Голосистый, как нету деток,
Говор есть у народа. Сто
Тысяч долгу и нет за это
Ни зарплаты, и ни за что
Мы уходим в могильный… С краю
Говорит мне один поэт:
Вы пошли за меня. Не знаю,
Я не вем вас. Живи сто лет.