Пишу, пока сердце бьётся

Автор Иващенко Галина Петровна

Родилась 5 ноября 1947 года в городе Бикине хабаровского края. Окончила Хабаровский медицинский институт по профессии – провизор, кандидат биологических наук. Автор пяти сборников поэзии и прозы: «Пишу, пока сердце бьётся», «Обрести счастье», «Простые Истории», «Наедине с собой». «Красота и здоровье». Стихи пишет с детства, прозу - в последнее время. Много путешествует. Живёт во Владивостоке, летом - в Кисловодске.

Рассказы (Первая проба пера)

Долгожитель

Почему одни живут трудно в печали и горести, в вечном недовольстве и в слезах?
Другие живут материально не легче, однако не плачут, хотя жизнь их не балует. Напротив, они радуются, довольствуясь малым.
Первые – «несчастные», никогда не помогут ближнему.
Вторые – не ропщут, всегда протянут руку помощи, если не делом, то словом, поддержат друга, попавшего в беду. Почему так?
Путешествуя по Греции, присматривалась к людям и, поражалась их умению быть счастливыми в любых жизненных ситуациях, хмурых лиц не видела ни одного.
Удивил меня один пожилой грек, ему 90 лет (таких в Греции немало). Живет высоко в горах в маленькой деревеньке. Из своего небольшого каменного жилья, приткнувшегося к скале, он сотворил музей своих предков.
Чего здесь только нет. Доисторическая кухонная утварь, старинные орудия труда, железная посуда, вышивки, шляпки. Но больше всего туристам понравился шелковый черный зонтик с драгоценным набалдашником. Зонтику 150 лет, он цел и невредим, как и его хозяин.
Какие у долгожителя глаза – черные, живые, смотрят приветливо и радостно. Да и сам по-юношески сухощав, подтянут, с густой шевелюрой седых волос – прямо красавец!
Угостил нас вином и спелыми сливами со своего дерева. Встречал, как дорогих гостей! Со стен на нас смотрели с радушием и любовью портреты предков.
Все они хороши собой. Женщины в кружевных роскошных платьях, мужчины в мундирах, дети нарядны – сущие ангелы. Достоинство, величие проступали в каждом лице.
Одна туристка усомнилась – не царская ли это семья. Хозяин рассмеялся – нет! Они все его рода, а захоронены недалеко в семейном склепе.
Июнь 2013г. Крит.

Греки

Что за народ эти греки?! Живут в свое удовольствие в теплой оливковой стране счастливо и беспечно. Всмотритесь в их лица! Никакой тревоги, недовольства, только радостью и радушием светятся они.
Сколько национальностей намешано в их крови? Греки в меру цыгане с их красотой и леностью, в чём-то евреи, далеко не бесхитростные, где-то турки с их сметливостью и энергией. Кто только не пленил маленькую Грецию, и навечно остались в её жителях гены прошлых завоевателей.
Самые богатые греки вывезли свои капиталы в Эмираты. Открыли там сотни меховых магазинов и жируют на барышах. Половину шуб шьют здесь же, другую половину везут из Китая, но живут в любимой Греции.
Греки приспособились в своей комфортной стране, выращивают ежегодно по 2-3 урожая плодов и овощей. Главная культура – оливковые деревья.
Обширные каменистые склоны покрыты оливковыми рощами. На Крите, куда ни глянь – всюду растут оливки. Особого ухода они не требуют. Вовремя делай обрезку веток, да пройдись трактором по междурядьям. Собрать несметный урожай оливок – небольшая проблема. Когда плоды поспевают, они падают сами, от своей тяжести вниз на подостланные полотна. Особо крепкие плоды сдувает ветер, он ежедневный гость этих мест.
Греки используют ветряки, солнечную энергию для своих нужд. Бог их любит и благосклонно дарит свои сокровища.
Большая часть территории Крита покрыта горами. На вершинах лежат ледники. Летом они медленно тают и чистыми водами спешат вниз в долины, чтобы напоить зеленый рай острова водой поднебесья.
В греческом «раю» постоянно звучит могучий и прекрасный хор цикад. Их здесь несметные поселения. Как от взмаха волшебной палочки дирижера вдруг с небес начинает литься великий оркестр природы. Могучая музыка наполняет все твое существо. Ты впадаешь в счастливое оцепенение с одним желанием, погрузиться в божественную музыку, исчезнуть, улететь в небытие и растаять.
Природа, вернее сам Бог, диктует грекам священные правила жизни: работать в меру, отдыхать в обнимку с природой и быть счастливыми.
Сегодня посетили деревеньку в горах. В маленькой таверне, утопающей в зелени, пели цикады, с отвесной скалы стекали с журчанием ручейки. Вода наполняла садки с красавицами-форелями и струилась через края садков в пропасть. В одном небольшом садке, лениво ворочаясь, передвигались, как во сне, три гигантских осетра с белыми ртами. Они, как призраки, дополняли сказочный пейзаж райского сада.
Заказала форель на углях, кофе по-турецки. Наступило прекрасное мгновение в эдемском саду с пением цикад, журчанием воды. Вот оно счастье посетило тебя! Вернее, ты научился отдыхать.
Умеют жить греки! Я им завидую!
Июнь 2013 год.



И хлеба горбушку – и ту пополам

Посвящается светлой памяти Киры Александровны Мещерской, профессора Владивостокского медицинского института, доктора медицинских наук.

Войну Кира Александровна встретила в Ленинграде. Маленького сынишку вместе с другими детьми отправила на Большую землю, сама возглавила инфекционную службу города.
В госпиталях Мещерскую встречали, как родную мать.
Молоденькая нянечка Глаша вдруг слегла. То ли от непосильной работы, то ли от горя: умирали на руках Глаши каждый день. И всех она оплакивала искренне и по-детски горько. Вчера умер 18-летний боец Сашенька, любимец Глаши. «Ангел-спаситель» - так называли раненые Глашу за добрый нрав и ласковые руки. Утром она не смогла встать. Бедную девочку парализовало. Все ждали Киру Александровну. Только она могла быстро поставить верный диагноз.
Сильнейший остеохондроз парализовал девочку. Кира Александровна ласково улыбнулась ей, и как родному ребенку стала гладить волосы, лицо Глаши. Девочка зашептала в бреду: «Мама, мамочка…»
Чем ей помочь, Кира не знала и сама. «Что ты хочешь, деточка?» - спросила она. «Селедочки»,- почти неслышно вымолвила Глаша. Завтра девочке исполнится 16 лет.
На следующий день Кира встала затемно. Идти за селедочкой надо на другой конец города. Ей и в голову не могло прийти опоздать на работу.
Город - темный и мрачный, занесенный снегом, казалось, завывал от горя порывами ветра и жалобно плакал, как огромный умирающий зверь.
Полуживые голодные блокадники жили и работали. Что давало им силы? Что заставляло их каждое утро начинать битву за жизнь в первую очередь с самими собой, а потом уже – с войной, безжалостной и беспощадной?
Кира торопилась. Ветхое пальтишко, суконные ботинки, вязаная шапочка превратили ее в подростка, одиноко спешащего в темень зимнего утра. Светало, молчаливые львы восседали на своих постаментах и уже не казались чудовищами, поджидающими жертв. Сердце Киры то замирало от страха, то трепетало.
Она остановилась, глубоко вздохнула, успокоила себя. Ближе к Неве появились первые горожане. Одни везли на санях бидончики с водой, другие понуро волокли страшную поклажу – тела своих близких.
Киру Александровну охватил страх, хотелось бежать, чтобы ничего не видеть. Вдруг пожилая женщина, замотанная в ветхие тряпки, упала, и Кира, забыв обо всем, бросилась поднимать несчастную. Женщина не весила и 30 килограммов. Кира подняла ее и прижала к себе, пока та не пришла в себя.
Кира сама была истощена и при нормальных условиях не подняла бы и 10 килограммов. Необходимость сотворила чудо. Кира не задавала вопросов, молящие глаза женщины сказали все. Голодный обморок на морозе мог обернуться смертью.
Во рту у Киры с утра ничего не было. Маленький ломтик хлеба лежал в ее кармане, дожидаясь своего часа. Кира научилась усмирять голод, который мучил ее постоянно. Даже ночью он будил ее, напоминая о себе, требовал, умолял – хоть крошку еды.
Основной пищей был 100 - граммовый кусочек хлеба на день да морковный чай. Хлеб Кира ела всегда медленно, хотя искушение проглотить вкусный, мягкий, сладостный кусочек было огромно. Она даже не жевала, а рассасывала каждую крошечку так долго, как только могла, ощущая десятки оттенков вкуса, аромата, и божественной энергии.
Кровь начинала струиться по телу, согревая и насыщая. Она любила эти непродолжительные минуты наслаждения и оттягивала трапезу, если это удавалось.
Кира еще раз взглянула в глаза пожилой незнакомке, вытащила хлеб и вложила в холодную костлявую руку. Та, обомлев, смотрела на Киру, будто ей дали слиток золота. Если бы ей сейчас предложили на выбор хлеб или золото, она, без сомнения, взяла бы хлеб. Землистое лицо женщины, покрытое глубокими складками, просветлело. Она приняла немыслимый дар и, глотая хлеб, смоченный благодарными слезами, зашептала синими губами: «Спаси тебя Бог».
Идти оставалось недолго. Но силы покинули Киру. Она оперлась об угол дома и закрыла глаза. Холод начал подкатывать к сердцу, казалось, ее затягивает ледяной омут. Ей хочется вынырнуть вверх, но мрачная бездна тянет к себе безжалостно и бесповоротно. Дыхание перехватило. «Спаси тебя Бог», - промелькнули слова женщины, и белый ангел склонился к голове Киры…
Она открыла глаза. Бронштейн, музыкант Мариинского театра, тряс ее за плечи, приговаривая: «Кира Александровна, очнитесь, что с вами? Куда вас проводить?»
- « В госпиталь, здесь 10 минут ходу»
Начальник госпиталя вручил гостье небольшую ржавую селедочку лично. Авторитет Киры был так велик, что он отдал бы ей все, что она ни попроси. Кира поблагодарила с достоинством и тут же удалилась без объяснений.
Она замочила селедочку – не давать же соль голимую. Запах – вкусный, тонкий, непривычный – сводил с ума. У голодных людей обоняние обостряется настолько, что они угадывают запахи пищи за десятки метров. Кира представляла, как рот наполняется влажными плотными тканями селедочки, как она медленно разжевывает деликатес… «Чревоугодие – тяжкий грех», - остановила себя Кира, вытащила селедочку из воды, аккуратно промокнула. Рыбка светилась на солнце синей спинкой и серебристыми бочками. Казалось, Кира в первый раз видела такую красоту: удлиненное, овальное, гибкое тело, тонкие прозрачные плавнички, темный хвостик. Какое изящество, совершенство форм! Кира заторопилась к Глаше.
Девочка – бледная, с запавшими глазами – лежала неподвижно, как мертвая. Она ничего не ощущала и не видела, кроме потолка. Какая-то неведомая сила влекла ее к потолку. Глаша сопротивлялась, как могла, задыхалась, пыталась вернуться вниз. Эта борьба отнимала последние силы.
Кира Александровна пришла вовремя. Села на край кровати, положила на плечи Глаши свои маленькие ласковые руки. Девочка успокоилась, открыла глаза. Доброе лицо Киры склонилось к ее изголовью. «С днем рождения, деточка, вот тебе подарок – селедочка», - Кира Александровна протянула Глаше рыбку. В одно мгновение все переменилось в жизни девочки. Страдание отступило, день наполнился теплом и светом. Почему ей хотелось селедочки, Глаша не знала, но желание было так велико, что когда оно исполнилось, это показалось ей счастьем.
Глаша ела селедочку медленно. Каждый глоток отдавался сладкой истомой. Мышцы стали наполняться живой силой. Кровь прилила к щекам.
Кира молила Создателя избавить девочку от недуга!
Что за добрую энергию источала эта маленькая, хрупкая женщина! Глаша почувствовала, как в несколько минут вернулось к ней прежнее ее здоровое тело. С любовью и благодарностью смотрела она на Киру Александровну. Война слишком неожиданно оставила ее сиротой. Теперь через всю оставшуюся жизнь она пронесет любовь к Кире Александровне!
Это чувство будет согревать, и спасать ее всегда.
Видно, так написано на роду великой княгини Мещерской – быть светочем добра для страдающих.
На следующий день Глаша встала на ноги и делала свою трудную работу легко, как прежде, расточая любовь и ласку.
Кира Александровна всю блокаду простояла на своем посту в осажденном Ленинграде. Сколько горя видели ее глаза, сколько боли выдержало ее сердце – знает только она.
Все в этом мире рано или поздно заканчивается. Закончилась и война.
Кира Александровна продолжала трудиться, поражая своей работоспособностью и даром любви к ближнему. Она была истинной христианкой. Таких людей в моем окружении мало!
Должно быть, такой чудесный человек появляется один раз в жизни и остается в памяти навсегда.

P.S. Кира Александровна до последнего дня своей жизни гонорары за публикации научных трудов перечисляла в Фонд мира,
чтобы никогда не повторился кошмар, через который ей пришлось пройти в блокадном Ленинграде.

Собачье сердце

Антошка – так звали лохматого, неказистого пса. Он охранял хлебный киоск с утра до позднего вечера добровольно и преданно, за что был всеми любим и обласкан. Хороших людей пес чуял за версту. Радостно встречал и провожал до киоска. Доверчиво заглядывал в глаза, поворачивал мордочку набок и приветливо вилял хвостом. Угощение брал осторожно и так нежненько, будто бабочка касалась ладони. Постоянные покупатели уважали Антошку за собачью преданность и верность. Пес держался с достоинством, никогда попусту не лаял, а смело подходил к врагам своим (это были, как правило, пьяные мужчины) и рычал, оскаливая зубастую пасть.
Год назад Антошка жил счастливо в семье. Охранял дом, гонял котов и сорок, играл с детьми, знал все их игры. Особенно ему нравилась игра в вышибалы - когда мяч летел в воздухе, Антошка со всех ног мчался вслед, если удавалось перехватить мяч, не отдавал, пока дети со смехом не вырывали у него добычу.
К хозяину Антошка относился с особым почтением. Тот брал его летом на рыбалку, по грибы. Сколько интересного можно было увидеть! Вот юркий бурундук уводит Антошку от своего жилья. Пес мчится во весь опор, не разбирая дороги, только яркий полосатый комочек уже на дереве – здесь его не достать.
Однажды на рыбалке Антошка тоже решил хоть кого-нибудь поймать. Бегал, вынюхивал, спугнул лягушку. Та со страха взмыла в прыжке, как птичка неведомая, Антошка растерялся, отпрянул. А она уже прыг в воду, только пес ее и видел.
Любил Антошка помогать хозяйке на огороде. Оксана рыхлит землю, дергает сорняки, и Антошка роет лапами, пробует на зуб растения, пока его не выгонят. Хочется быть ему полезным, заниматься общим делом.
В праздники Антошке доставались вкусные косточки, гости хвалили пса, гладили косматую шевелюру. Что еще надо для счастья?
Каждое утро Антошка провожал до остановки своих домочадцев. Вечером весело встречал, вился под ногами, от радости прыгал и скакал. Взамен получал ласковое слово.
Все имеет начало и конец. Супруги разошлись и разъехались в разные концы города. Настало время выбора. Антошка не смог разделить своего собачьего сердца. Любил он одинаково горячо обоих супругов. Пес так и не принял решение – с кем жить? Ему оказались дороги оба родителя, не изменил он ни тому, ни другому.
Вот и приходится Антошке днем охранять киоск, где работает милая его сердцу хозяйка, а на ночь плестись через весь город к обожаемому хозяину, стеречь всю ночь второго любимца.
И как здесь поймешь эту скверную судьбу, приходится покоряться. Каждый день Антошка тяжко вздыхает и с надеждой по-собачьи вопрошает то одного, то другого супруга – когда же вы вернетесь в прежнюю семью? Ответа нет. Пес ждет. Продолжает ежедневно совершать свои длинные и опасные маршруты.
Беда подстерегла Антошку поздним вечером по дороге к хозяину. Сумерки подкрались незаметно. Не успел пес-путешественник доплестись до дому, лет то ему было уже немало, да и трудный день давал о себе знать: отсиди-ка двенадцать часов под магазином, вслушивайся, внюхивайся, смотри в оба глаза – стереги хозяйку.
Да еще переживает Антошка за неудачную жизнь. На душе каждый день покоя нет. Один близкий человек на глазах, а другого нет. Где он, что с ним?
Шел Антошка, думал о своих горестях и не заметил большую собаку. Столкнулись лоб в лоб. Сила и молодость оказались на стороне противника. Главное – территория не принадлежала Антошке. Бросился он наутек, да не рассчитал, выскочил на проезжую часть дороги. Машина завизжала по тормозам, кому хочется давить собаку? Не успел увернуться Антошка, удар пришелся по левому боку. Собачку отбросило в сторону, сознание помутилось. Антошка попытался подняться, сильная боль пронзила тело. Задние лапки не слушались – их как будто не стало. Через боль бедняга пополз к обочине.
Зинаида спешила домой. Собачья трагедия произошла на ее глазах. Она несколько дней как схоронила своего четвероногого Дружка. За свою жизнь Зинаида столько приняла горя от своего мужа, «горького пьяницы» – «Царство ему небесное». Сын пошел в отца. Жену бросил, пьет, бродяжничает, внуков нет. Вот и завела Зинаида собачку. Только век у собак недолог: 10-12 лет. Сколько радости видела женщина от Дружка. Какая любовь, преданность. И жизнь за тебя отдаст собака, если так сложится. Понимал все Дружок. Чувствовал ее состояние. Слов триста знал, только что сказать не мог.
Однажды поранила она руку, сама напугалась и вскрикнула от боли. Дружок бросился к Зинаиде, начал лизать порез, поскуливая. Он сочувствовал от всего собачьего сердца. Когда женщина болела, Дружок не отходил от больной целыми днями и ночами. Смотрел ей в глаза, будто спрашивал: «Что для тебя сделать, как тебе помочь?».
Умер Дружок тихо, как умирают все животные. Забился в дальний угол под диван. И как Зинаида не умоляла его не умирать, затих без стона. Всю ночь Зинаида держала на руках, поливая слезами, маленькое холодное тельце. Утром похоронила под кустом сирени. Воробьи порхали с ветки на ветку, мирно чирикая о своем. В эту минуту женщине показалось, что душа Дружка разговаривает с ней, успокаивает и клянется в вечной любви.
Глаза Антошки были в точности как у Дружка. Зинаида склонилась к бедной собачке и увидела столько боли в глазах Антошки, что не выдержала и обронила слезу.
Осторожно подняла собачку на руки и понесла домой. «Что же ты, горемыка, не смотришь, куда бежишь?». Антошка не отвечал, уронил свою лохматую голову на руку женщине, тихонько застонал.
Больше месяца выхаживала Зинаида Антошку, делала массаж, отдавала лучшее со стола. Вначале он с трудом волочил задние лапки. Женщина переживала – останется собачка инвалидом. Подруги укоряли – «Делать тебе нечего, выхаживаешь чужую собаку».
Иначе она не могла. Видно так ей суждено – любить собак, больше некого. Зато она получала истинную любовь и преданность.
Вот Антошка потихоньку пошел. Сколько же благодарности в его глазах, как он радуется встречам со своей спасительницей после рабочего дня. Как тут не поверишь словам классика: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак».
Своим друзьям Зинаида говорила: «Бог создал четвероногих тварей в назидание нам грешным, чтобы мы поняли, что такое – возлюби ближнего как самого себя». Что на это возразишь?
В воскресенье утром Антошка засобирался в дорогу. Непрестанно подходил к двери и поскуливал. Заглядывал в глаза Зинаиде, как будто извинялся. Женщина все поняла. Открыла ему дверь: «Иди с Богом, да будь осторожным». Антошка знал много человеческих слов, и все ему стало ясно. Лизнул на прощание руку Зинаиде, глаза радостно сияли. Снова увидит милых сердцу людей. Ничто не мешает ему дарить свое маленькое собачье сердечко.
Пошла провожать женщина нового друга - иначе не уснешь, будешь переживать. Шел Антошка и думал. Очень хорошо у Зинаиды - сытно, тепло, спокойно. Почему же его тянет к прежним хозяевам? Только здесь у Зинаиды Антошка узнал настоящую человеческую заботу. Да сердцу не прикажешь. Семенит он потихоньку. Душа замирает, ждет встречи. Сколько раз во сне Антошка видел своих дорогих хозяев. Скорей бы наяву посмотреть на них.
Оксана не поверила своим глазам. Антошка, потерянный, пришел, да не один, а с сопровождением. Где ты был? Пес разволновался, какое счастье видеть хозяйку! По-собачьи, на разные лады, стал рассказывать о своей беде. Временами он подбегал к Зинаиде, будто просил: «Подтверди рассказ». Зинаида развела руками – раз просишь, расскажу. Антошка затих, только подрагивал спиной, перебирал лапками и смотрел на женщин.
Зинаида рассказала всю историю. Оксана удивлялась, трудно поверить, еще труднее понять это четвероногое существо, готовое любить близкого человека всегда. Оксана потрепала голову Антошке : «Бедолажка ты моя, страдалец, намыкался, нагоревался».
Посетовала Оксана на свою жизнь и решила – буду прощать мужа. Пора возвращаться к семейному очагу. От обид всем плохо, даже Антошке.
Попробуй, сложи-ка эту жизнь нескладную. «Плохое» забылось быстро, хорошее бередит душу. Больше всего досталось Антошке, он не в обиде, готов простить всех – такова его природа. Семья восстановилась. Вернулась прежняя жизнь и к Антошке. Непонятно только ему, зачем люди себе проблемы делают, когда можно и мирно жить.


«Барон»

В кисловодском парке под раскидистой липой жил пес зрелых лет по кличке Барон. Почему барон? Манеры дворянские, держится уверенно, важно. Реагирует только на колбасу и знакомых. На шумную толпу посматривает умными, но равнодушными глазами. Окрас у пса – разномастный. Белый цвет неожиданно переходит в оранжевый, потом в черный и снова грязно-белый. Бегает Барон трусцой, чуть задерживая каждую лапу, чем напоминает шаг породистой лошадки. Больше всего пес любит неподвижно лежать на своем коронном месте, положив морду на передние лапы.
Торгаши сувенирами, облепившие своими нехитрыми прилавками парк, подшутили над Бароном. Положили возле морды табличку с надписью: «Нуждаюсь в лечебном питании, служил в полиции, в неравной схватке контужен, пожертвуйте по - возможности». Отдыхающие с любопытством заглядывали в полусонные глаза собаки и не скупились, - сборы бывали царские.
Однажды полицейский патруль обнаружил хитрого пса и возмутился: «Что за вымогательство! Кто автор?». Никто не признавался. Барону шум не понравился. Своим собачьим нутром пёс понял, дело касается его. Он нехотя встал, потянулся, выпрямил передние лапы, потом задние. Встряхнул шерстяным мундиром и с достоинством конной иноходью удалился к водопою. Патруль из трех служивых переглянулся: «Кто научил?!».
Торгаши с трудом удерживали маски равнодушия. Табличку убрали. Барон стал любим, и знаменит. Нехватку в съестном пёс забыл. Особо сердобольные дамы в конце рабочего дня зазывали Барона в гастроном у водопоя угостить колбаской. Пес знал, что его ждет лакомство и охотно сопровождал желающих.
Всё устраивало в этой жизни Барона, он не стремился приобрести хозяина. Никому не заглядывал с надеждой в глаза, как это делают брошенные собаки, а жил уверенно и счастливо. Имел свой особый характер – независимый и гордый. О будущем Барон не думал, жил днем сегодняшним. Лето, осень, зиму, зной, стужу, надоедливых блох, людскую заботу пес принимал как должное.
Жил одним днем и пенсионер Михаил. Он попрошайничал, курсируя по самым людным местам курорта: водопой, фонтан, вокзал. Михаил точно с первого взгляда определял приезжих. Тихим, печальным голосом он здоровался с очередной «жертвой» и рассказывал всем одну и ту же историю. Его обворовали, нет денег на обратную дорогу. Глядя на располневшую фигуру «потерпевшего», отдыхающие догадывались – Михаил лукавит, но некоторые делились содержимым своего кошелька.
Жил пенсионер со своей супругой Татьяной в 3-х комнатной квартире, каждый в своей комнате. Встречались в зале за телевизором и на кухне. Вот уже двадцать лет жена не исполняла супружеских обязанностей: не варила, не стирала и не разделяла постель.
-Попробуй сам прожить на свою пенсию! Заявляла она.
Михаил пробовал. Хватало на три недели, а если выпивать по сто грамм водки в обед – только на десять дней.
При этом он изощрялся в экономии, спал до двенадцати часов, чтобы меньше есть. Все блюда готовил в одной большой чугунной сковороде. Поел, хлебом вытер, и мыть не надо.
На пятидесятилетие совместной жизни Михаил объявил жене: «Ты меня обманула, на свадьбе обещала любить по гроб жизни, сейчас даже спать со мной не хочешь». Татьяна парировала:
-«Я всю жизнь была твоей рабыней. Растила детей, варила, стирала. Посмотри на мои руки, они потемнели от работы и постоянно болят. Ты бесчувственный и неблагодарный чурбан! Теперь я буду жить, как могу, а ты живи, как нравится, но без моего участия!»
Так они зажили, каждый сам по себе, только сон до двенадцати часов дня объединял их.
Михаил занимался попрошайничеством. Никто его не осуждал, каждый выживает, как может. Это лучше, чем украсть, оправдывал себя пенсионер. Судьба оказалась к нему благосклонной, подарила ему верного друга в образе пса по кличке Барон.
Дело было так. Приезжие цыгане решили ограбить попрошайку – соперника. Налетели на него среди бела дня и потребовали поделиться заработком. Михаил растерялся, ноги стали ватными, язык онемел. Мимо пробегал Барон, он моментально оценил обстановку, смело встал в защиту пенсионера: ощетинился и грозно зарычал на цыган.
Те удивились такой прыти, но ретировались. Быть покусанным никому не хотелось, поэтому инцидент был исчерпан.
Собаки – не люди, их не обманешь. Каким-то шестым чувством они мгновенно определяют – кто друг, кто враг и кто чего стоит. Они не предадут, а если случится – и жизнь отдадут за любимого.
Барон по сути своей был смелым воином, не раздумывая, встал на защиту Михаила, никто на курортном бульваре не повторил бы отважного поступка Барона. Михаил даже прослезился от нахлынувших чувств благодарности и восторга.
-«Какой ты храбрый» - зашептал Михаил, - «С тобой можно и в разведку пойти».
Барон, гордый от победы, уверенно зашагал по бульвару. За ним, счастливо улыбаясь, плелся Михаил. День для обоих стал добрым. Встречаются новые друзья каждый день. Барон точно знает, вернее, чувствует время прихода Михаила. Ровно в четырнадцать часов он подходит к началу бульвара, где горит светофор, садится и всматривается в прохожих.
Вот и его друг Михаил - переходит дорогу. Барон нашел достойное занятие - оберегать «слабого». Сердце его бьется радостно, на душе светло и хорошо. Гуляют вместе до вечера. Для Михаила дружба с Бароном – как луч света в темном царстве. Барон принимает друга, каким он есть и служит ему верой и правдой.


Общество «Знание»

Иван Михайлович Афонин сидел в нашем кабинете и говорил по телефону Аллы Абрамовны своим ровным, спокойным, с нотками дружелюбия голосом. Зазвонил параллельный телефон Афонина. Иван Михайлович даже не повернулся, продолжал разговор. Людмила Степановна поморгала своими маленькими добрыми глазками на Афонина, как бы пытаясь спросить разрешения, потом нерешительно протянула свою короткую ручку к звонившей трубке.
Пока Людмила Степановна слушала, глазки ее расширились, в них промелькнули удивление и растерянность. «Иван Михайлович,- почти прошептала Людмила,- Вас Никонов к телефону». Произошло неожиданное. Лицо Ивана Михайловича порозовело, он так стремительно и легко вскочил со стула, будто выстрелил. Можно было подумать, что он всю жизнь служил военным и обладал завидной выправкой, был молод и полон сил. Пока он говорил с Никоновым, с его лица не сходила улыбка счастливого малыша. Но к концу разговора Иван Михайлович как-то слишком переменился. Прошел по комнате своей меланхоличной раскачивающейся походкой, в глазах его горели дьявольские огоньки.
Афонин потряс рукой в воздухе и произнес что-то вроде: «Ох уж эти лекторы!». «Ученые»,- вставила Алла Абрамовна. «Да,- поправился Иван Михайлович,- полгода мне звонили, но я…!». Иван Михайлович отрубил рукой, давая понять, как он устоял, зная, что из этого будет.
Иван Михайлович повернулся ко мне и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, изрек: «Готовьтесь! Над вами сгущаются тучи». Лицо его в момент монолога было непроницаемым, как камень, глаза напоминали взгляд Ивана Грозного. В них было обещание зловещей расправы.
Оказывается, приехали ученые из академического городка Новосибирска и по доброй воле без высокого разрешения «сверху» начали читать лекции на антиалкогольную тему в научно-исследовательских институтах города. Ответственный секретарь переполошился – неприятностей не миновать! Я не смогла попасть на прослушивание лекции, но запись материала достала.
Автор Жданов ученик академика Углова утверждал: «Нация спивается, сорок процентов населения генетически обречено на алкоголизм, так как не имеет в организме фермента, расщепляющего алкоголь. Еще тридцать процентов занимаются бытовым пьянством.
-Что делать? Вводить сухой закон!», требовал Жданов.
Жданова пригласили на закрытое прослушивание. Цензором назначили профессора П.В. Михалева. Профессор был мягким, интеллигентным и осторожным человеком. Он написал рецензию, что называется «и нашим, и вашим».
Думаю, такой антиалкогольный десант прокатился по всем городам России. Свершилось – пьянству объявлен беспощадный бой! Общество «Знание», вопреки опасениям ответственного секретаря, подхватило знамя антиалкогольной пропаганды. Даже было издано методическое пособие в помощь лекторам – «борцам за правильную жизнь».
Антиалкогольная пропаганда процветала. Лекторы выезжали в районы края даже группами. Такая группа во главе с профессором П.В. Михалевым и другими заведующими кафедрами мединститута отправилась в район читать лекции народу. Профессор так понравился на мясокомбинате, что директор в знак благодарности организовал круглый стол для всей группы лекторов в нерабочее время.
Стол оказался царским: шампанское, нарзан, мясные деликатесы. Шейка, бекон, копченые колбасы «без добавок» таяли во рту и рука тянулась к очередной «вкусняшке». Как приятно уважение плюс благодарность по-русски. Сытый желудок ликовал, сердца размякли, языки развязались. Задушевным разговорам, байкам, как и щедрым закускам, не было конца.
В разгар блаженства нарисовался сам директор с приветственным словом. Крепкий, самоуверенный мужчина лет пятидесяти, он оглядел нас хозяйским глазом, поинтересовался, все ли у нас хорошо. От приглашения присоединиться отказался. Вкушали до поздней ночи. Никто не опьянел, возможно, фермента у всех хватило, или славная закуска сыграла свою роль. Главное, мы чудесно отдохнули, сдружились, запомнили вечеринку надолго.
Русское застолье не искоренишь запретами - потому, что это традиция.

Цена искушения

Она стояла перед ним молодая, слегка насмешливая и дерзкая. Вся она, ее голос, осанка, глаза бросали ему вызов, как будто говорили: «Посмотри, вот я какая», обещали доступность. Аромат ее крепкого красивого тела дурманил, кружил голову и будил физические инстинкты.
Она затмила всё вокруг своей молодостью, приковала внимание, хотелось остаться в этом щекочущем нервы сне и не просыпаться. Пятидесятилетний профессор не устоял, бросил жену, троих детей и сделал предложение своей покорительнице – студентке Анюте. Какой мужчина откажется от подобного подарка судьбы, когда страсть затмевает рассудок и лишает голову здраво мыслить. Счастье продлилось недолго. Анюта родила двойню, располнела, утратила красоту.
Однокомнатная квартира превратилась в ад. Раньше профессор жил в трехкомнатной квартире, где занимал сам большую комнату. Прежняя жена так устроила быт, что ни о чем не надо было думать. Дети в порядке, сам ухожен и предоставлен себе.
Теперь все переменилось. Он смотрел на свою новую глупую и ленивую жену, неухоженную, в грязном халате, в стоптанных тапочках на толстых ногах и не мог себе простить прошедшей пагубной страсти.
Друзья отвернулись от него, знакомые отводили глаза при встречах, притворно улыбались, делая вид, что все по-прежнему. В институте поступок профессора был чуть не главной темой разговора.
Как он блистал первый медовый год! Всем с гордостью представлял молодую супругу. Сегодня он стесняется выйти с ней на люди. Спесь победителя- самца слетела с профессора. Он сник, стал ходить с опущенной головой с тоской в глазах.
Всем стало ясно – жизнь у профессора не удалась.
Бывшая супруга работала в этом же институте. Она поседела, но горя не показывала. Профессора мучили угрызения совести. Ночами, под плач младенцев, он разрывал свой мозг неразрешимыми вопросами, сердце жгли стыд и раскаяние. Выхода из тупика не было.
Говорят, ад у грешников бывает на том свете. У профессора ад наступил при жизни.
В ночь перед Новым годом профессор не мог оставаться в маленькой душной комнате. Новая семья не радовала.
Он оделся, посмотрел грустными глазами на Анюту и ушёл.
На улице ветер бросал хлопья снега в лицо, грудь жег огонь. Ноги сами несли его к родному порогу. Вот заветная дверь, рука не поднимается нажать на кнопку звонка. Тело стало ватным, неуправляемым.
Он тихо постучал, дверь отворилась. На пороге стояла супруга – добрая, родная. Она поняла все без слов.
-«Ты болен?» - спросила она.
Теплыми мягкими руками быстро раздела профессора, уложила на кушетку. Принесла сладкого горячего чая с лимоном. Дети окружили больного профессора.
-«Папа вернулся?» - спросил младший.
Профессор впервые понял, что же такое счастье. Это глоток сладкого чая с лимоном в доме, где тебе рады.

Казачья песня

В небольшом зале санатория имени Тельмана в Железноводске собрались на вечерние спевки редкие любители песни. Гармонист Володя пытался расшевелить отдыхающих, наигрывал одну за другой старые популярные песни, но вечер по непонятным причинам не удавался.
Народ начал расходиться, заспешил домой и гармонист. Один мужчина попросил у Володи аккордеон, он согласился оставить инструмент, при условии – отнести его на вахту.
На фоне отдыхающих новый музыкант не бросался в глаза, разве что богатые усы на молодом лице. Вот баянист смело взял первые аккорды, расправил плечи, тряхнул головой, как будто сел на коня, и мы сразу почувствовали – это профессионал. Через пять минут все с восторгом смотрели на баяниста.
Песни лились без остановок. Когда запели: «Каким ты был, таким ты и остался, орел степной, казак лихой»,- я вспомнила свою маму - кубанскую казачку, как она пела эту песню - особым тонким звенящим с легкой хрипотцой голосом. Я попробовала повторить на память ее родные интонации.
Все получилось, как будто я на пять минут превратилась в маму. Ощутила себя гордой казачкой, стоящей в широкой ночной степи, готовой встретить утро и свою судьбу, как даст Бог. Душа мамы вошла в мое сердце, переполнила его добротой и радостью. Этот вечер запомнился навсегда, как лучшие минуты жизни. Они не повторятся никогда, как не повторяются самые чудесные мгновения счастья.
Мы были в зените ликования. Спасибо старым русским песням. Почти в каждой из них незатейливый рисунок быта, родной природы, чистой любви и верности. Каждая касается сердца, пробуждает в нём самые лучшие чувства.
Русский язык самый необыкновенный, богатый, выразительный, яркий. Сколько задушевных песен любим мы, где все просто, ясно, и правдиво.
Разве в английском языке, где в каждом предложении подлежащее да сказуемое, есть сила, красота, полет? Нет! Этот язык упрощен, ограничен, мертвый. В нём отсутствуют уменьшительно-ласкательные суффиксы, приставки и прочие нежности, с помощью которых можно пересказать тонкости страдающей души.
И возвращаются на Родину русские, не сумевшие прижиться за границей. Говорят – чувствуют себя деревьями без корней, лишенных жизненных соков. Ни благополучный быт, ни изобилие не радуют, тянет домой.
Не потому ли, что мы самый древний, самый талантливый русский народ, несём в своих генах память героев – полководцев, ученых, писателей, поэтов, праведников и мучеников. Не каждый народ может гордиться таким количеством великих людей. Не ушли они бесследно, их тонкая материя в нас. Поэтому мы стоим куда больше, чем другие нации, и песни наши такие же неповторимые и уникальные, какими мы сами можем быть…
Вечер близился к концу, мы напелись, наплясались и смотрели в глаза друг друга как родные. Это тоже особенность русского человека – принять незнакомца с открытой душой и с распростёртыми объятиями, будь-то свадьба или обычная вечеринка, где через час-другой, как только дело дойдет до песни – все родственники! Все одинаково ощущают и понимают русскую песню. В наших душах тотчас расцветают цветы счастья и любви. Мы становимся чище, лучше. Проси – отдадим последнее, лишь бы всем было хорошо.
Расходиться не хотелось, ждали последней капли бальзама на душу и дождались! Гармонист отложил аккордеон, супруга подсела к музыканту, развернулась лицом к мужу и они запели казачью песню. Эта песня на два голоса была так проста и красива, что любые украшения были бы излишними. Они издавали голосовые вибрации, как будто гудели, и чего только не слышалось в этих звуках: сила, мощь, счастливое парение и рассказ. Про бесконечную степь, табуны лошадей, звездное бездонное небо и любовь высшего земного существа к жизни, к волшебной ночи и к Богу.
Пение, как молитва, завораживало, заставляло забыть обо всем на свете, в теле разливалась истома. Каким секретом владели певцы? Они превращали тебя в трепещущую струну и управляли этой струной – то напрягали, то ослабляли ее, то делали дрожание сладким и волнующим. Сердце – центр восприятия всего прекрасного - трепетало и замирало. Возможно, исполнители и не знали никаких секретов, а просто владели искусством старинной казачьей песни, где есть всё – и Бог, и счастье, и смысл всей нашей жизни.

Просите и получите

Яна пострадала в числе многих, ехавших в злополучной электричке, взорванной террористами под Кисловодском. Когда девушка, находясь на грани жизни и смерти, лежала в реанимации ее родные молились о ее спасении. Бабушка и младшая сестра поехали в Минеральные воды на могилу святого Феодосия.
Молились с утра до заката, обливаясь слезами:
-«О, Феодосий , Кавказский, умилосердись над нами грешными рабами, услышь стенания и вопль наш, умилостиви небесного верховного врача душ и телес наших Христа Бога нашего. Даруй несчастной Яне, без вины страждущей, исцеление от недуга ее гнетущего. Прими искреннее моление наше. Посети болящую благодатным посещением, помажь раны её елеем милости твоей, дай здравие душе её и телу до остатка дней, наполни благодатью божьей. Умали Христа Бога даровать здравие телу и спасение душе Яне нашей».
Искренняя молитва от сердца возымела к всеобщей радости благодатное воздействие. Яна пошла на поправку. Родственники и друзья были безмерно рады видеть Яну выздоравливающей. Свершилось чудо, спасибо Всевышнему в образе святого Феодосия.
При жизни он невинно страдал, терпел людские беззакония и неустанно делал добро, поэтому навсегда остался Святым, и даже могила, где покоятся его мощи, приносит людям исцеление.
Ах, если бы все живущие на Земле были святы и после смерти, вернувшись в землю – осветили бы ее своими мощами, какой бы стала Земля?
Возможно, жизнь нам дана для этого глубокого осмысления назначения нашего пребывания здесь на Земле, чтобы превратить нашу Землю в Святую Обитель людей.
Рассуждать легко, а сделать?

Горе – охотник кот

Полуторагодовалый черный кот, размером с небольшую собаку, чувствовал себя хозяином в квартире. Мягко ступая легкой звериной поступью, он казался маленькой дикой пантерой. Когда гладили его шелковую густую шерсть, он плавно изгибался и от удовольствия закрывал зеленовато-желтые глаза с черными зрачками.
Природа одарила кота сильным красивым телом. Кот мог часами лежать, распластавшись на полу, притворяясь спящим. Но стоило глупой мышке приблизиться на опасное расстояние, как он, мгновенно, черной молнией метал свою когтистую лапу, и несчастная тот час оказывалась в плену подлой власти охотника.

Правда, гибель обреченной не всегда была быстрой. Обычно, кот устраивал «цирковое шоу». Он слегка прикусывал жертву, а потом долго забавлялся с ней, то отпуская на волю, то мощным шлепком сильной лапы сбивал мышку и волочил к своей страшной морде. Катался на спине, подкидывал добычу, в общем озорничал. Однажды небывалый случай положил конец его забавам. Мышка-мать вступилась в защиту своего детёныша, попавшего в лапы к коту. Она отважно бросилась на кота, прямо в его большую морду.
У страха глаза велики, кот так испугался, что бросился наутек. Спрятался под ванну и до утра не выходил из убежища. Так маленькая смелая мышка отучила кота охотиться, спасла жизнь детёнышу и себе.

Камбалка

Я вам расскажу, как отважная маленькая рыбка попала в беду и как она смогла выжить. На рынок привезли свежую рыбу. Моя очередь приближалась. В одной корзине с корюшкой я заметила маленькую живую камбалку размером с ладошку, она отчаянно трепыхалась и пыталась выскочить из корзины. Мне стало жаль рыбку, и я задумала, если ее никто не купит, то спасу камбалку.
Мне повезло, никто не замечал живую рыбку.
Я бросила несчастную в свой пакет с корюшкой и поспешила домой. Дома попросила детей налить в ведерко воды и кинуть в воду камбалку, пока я переоденусь в спортивную форму. Всем было интересно, что будет дальше. В ведерке с водой нести рыбку было неудобно.
Я опустила руку в воду, чтобы перенести её в банку. О, ужас! Вода в ведерке была горячей. Я выхватила камбалку из ведерка и быстро опустила ее в стеклянную банку с холодной водой. Камбалка была жива после крещения горячей водой.
Мы бросились бежать к морю, чтобы отпустить рыбку в ее родную стихию. На набережной стояли рыбаки с удочками. Когда мы бросили камбалку в море, они удивились:
-Мы ловим рыбу, а вы отпускаете в море.
Камбалка быстро поплыла от берега перекатиком, то поднимаясь к поверхности, то уходя в глубину. Мы стояли на берегу и аплодировали ей.
Все происходящее увидели чайки. Они начали пикировать в море, пытаясь поймать нашу рыбку. Одной чайке удалось выхватить камбалку, и подняться над водой. Другие чайки набросились на добытчицу, и стали отбирать рыбку, завязался воздушный бой. Чайки с криками носились над нами, пытаясь завладеть камбалкой.
Наша рыбка собрала последние силы, извернулась всем телом, вырвалась из клюва чайки, упала в воду и ушла на глубину. Только мы ее и видели.
Спаслась рыбка, потому что была очень смелой и верила в свои силы!

Ганна

В Амурской области есть заброшенные поселки, бывшие золотодобывающие прииски. Горы переработанной породы лежат в отвалах, старые разваленные драги пугают взор своей неожиданностью. Дома без окон и дверей смотрят пустыми глазницами покойников.
В такой умерший поселок наведались трое старателей - намыть вручную золото.
Возглавлял артель Семен, бывший зэк, просидевший всю свою молодость по тюрьмам, без зубов, с бледным лицом туберкулезника, с холодными жестокими глазами, тощий, носатый, похожий на черного ворона. Двое других – Федор и Данила, братья- погодки. Молодые, полных радужных надежд, не вкусившие «пороху». Уговорил их Семен в компаньоны на «легкие» деньги.
Добирались до посёлка Ольгинска больше недели. Поселок понравился, но насторожил своим безмолвием. Поселились старатели в третьем с краю домике, где уцелела печь, крыша не текла и речка была рядом.
Семен показал, как мыть золото деревянным лотком. Зачерпываешь немного воды с песком, осторожно трясёшь, слегка наклоняя, чтобы смывался песок с водой. Затем зачерпываешь воду и продолжаешь трясти. Так до бесконечности. Остатки – невидимые крупицы золота сливаешь в лукошко.
Работали каждый день с утра до вечера, перебиваясь кашами. Благо грибов видимо-невидимо, ступил несколько шагов в подлеске – уже полное ведерко маслят. Особенно хороши грибочки, отваренные с пшенной или гречневой крупой. Вот когда оценили ребята пользу русской каши. Простая постная каша сотворила чудо, у Данилы перестал болеть желудок. Даже Семен поздоровел, стал меньше кашлять. Только злобы в нем не убавилось, с утра уже недоволен, бранит братьев почём зря.
Семён варить наотрез отказался, потребовал уважения к своей персоне:
-Не переломитесь, сварите. Велика работа - принести воды да хворосту набрать.
Сам Семен ничего не мог делать толком. За что не брался, все валилось из его рук. Семен злился, ругался отборной бранью и даже рычал как зверь, если ранился.
Глядя на его дела, Федор вспоминал слова бабушки Ганны:
«бедному Ванечке - всюду камушки».
Семён свирепел, сверкал глазами, готовый поубивать братьев, оскорблял их последними словами. Руки распускать боялся – силы неравные. Успокаивал себя –«смеётся тот , кто смеётся последним».
Однажды под вечер, возвращаясь с работы, Данила отстал, что-то заставило его обернуться. Крупная рыжая собака метнулась в кусты и мигом исчезла. Данила опешил: они не одни живут в поселке. Рассказал брату о встрече. Федор заключил: «Голодная, вот и следит». Остатки каши вынесли на пригорок возле домика. Собака приняла угощение и не скрылась от старателей.
Молодая крупная самка цвета золотистой охры напоминала по стати волка. Уши стоят, шерсть густая, на хребте темная, глаза необычные зеленые в темную крапинку, умные. Братья обрадовались гостье, начали звать, пощелкивать языками и посвистывать, - назовем ее Дингой. Семен грязно выругался,
- пошла вон, нахлебников здесь не хватает.
С первого дня собака следила за новыми соседями. Сопровождала неотступно, лежала в засаде, чтобы не обнаружить себя, даже охоту забросила - важно знать, что за люди поселились в ее поселке, что от них ждать - добро или зло?
Братья Динге понравились, сердце подсказывало – им довериться можно. Семен насторожил, вызвал глухую вражду, желание прыгнуть и задавить. Почему? Собака подсознанием определяла суть людей. Инстинкт руководил ее поведением. Самка поняла – гости задержатся надолго, в ее интересах подружиться с ними. Будут кормить, по собачьему закону она обязана охранять людей.
Теперь Динга была при деле. Утром провожала старателей до речки, возвращалась, стерегла дом, давила мышей, охочих до крупы и сухарей. Сама припасов не трогала, знала – не простят. Вечером Динга сопровождала своего любимца Данилу на поиски золотого самородка. Кто-то в здешних местах находил удивительный сплав кварца с золотом. Вот и Данила мечтал о кладе.
-«Во что веришь, то и будет», - сказывала Ганна.
Данила верил. Семен зло смеялся:
-«Жди, найдешь, держи карман шире».
Каждый вечер без устали, в сопровождении Динги, Данила отправлялся в маршрут. Собака понимала серьезность поисков. Окрестности и лесных обитателей она знала хорошо. По силе ей равных не было. Данила в который раз заходил на территорию рыси с приплодом, чем создавал угрозу для своей жизни. Если бы Динга не охраняла своего друга, неизвестно, чем бы обошлись ему вылазки.
Сегодня Данила спешил на дальний северный карьер. Маршрут проходил через глухой овраг, поросший лианами винограда, лимонника, разнотравьем. Местами свет не проникал через гущу растительности. Полумрак, влага – друзья мхам. Мох густо мягким ковром покрывал камни, свисал с деревьев серыми лохматыми клочьями, превращая ущелье в сказочную обитель неведомых тварей. Чем дальше углублялся Данила, тем тревожнее становилось на душе. Динга шла впереди и временами исчезала из виду. Данила старался не отставать от собаки-проводника. Сердце его замирало в предчувствии чего-то неизвестного и пугающего. Динга замедлила шаг, остановилась и преградила дорогу.
Вдруг затылком Данила ощутил пристальный взгляд. По телу пробежала легкая дрожь. Он резко обернулся – никого не было, только Динга ощетинилась и тихо зарычала. Кто-то невидимый следил за пришельцами. Все ущелье оцепенело от этого леденящего взгляда. Из-за корявой черни пней померещились страшные чудовища. Резкий порыв ветра смахнул с головы кепку, будто чья-то рука коснулась головы.
Данила вскрикнул от неожиданности, и громкое эхо раскатилось душераздирающим стоном. Нервы не выдержали, искатель опрометью бросился вон. Каждый его шаг гулко разносился по ущелью и мгновенно превращался в зловещие звуки ожившего пространства. Даниле слышалась за плечами адская погоня чертей. Казалось, они вот-вот настигнут и разорвут его. Данила даже ощутил их прерывистое дыхание.
Ноги несли так легко и быстро, что тело исчезло, был полет на одном дыхании, погоняемый мучительным желанием быстрей выбраться из преисподней. Мысленно Данила шептал «Отче наш…»,- как учила с детства баба Ганна.
На выходе из ущелья он ощутил жаркое дыхание в затылок, что почти лишило Данилу чувств. Он упал, как подкошенный. Густые черные волосы взмокли и спутались. Тонкий нос подрагивал от частого дыхания. Очнулся он от теплых, ласковых прикосновений. Чьи-то руки гладили Данилу, жалеючи. «Баба Ганна», - позвал он. Тут же над Данилой появился образ родной бабушки в белом платочке. Светлые одежды покрывали ее с головы до пят.
-«Будь спокоен, всё будет хорошо, призови имя Господа», прошептала Ганна и исчезла, словно растворилась. «Господи, помилуй», произнёс Данила и пришел в себя. Динга облизывала друга, вселяя покой и радость.
Спасся, цел и невредим, какое счастье! Не надо ему ни золота, ни серебра, как хорошо жить просто без страха.

Вернулись друзья затемно. Федор сразу заметил перемену в Даниле, но промолчал и работу из рук не выпустил. Резал из липы фигурки сказочных персонажей, ловко орудуя обыкновенным ножом. Лицо Федора, простое, русское, с широкими бровями, носом картошкой сияло радостью, как у доброго сказочника. Руки медленно скользили по дереву, ощупывая каждый сантиметр, будто ласкали своих деток.
Начинал свою любимую работу Федор всегда с молитвы: « Царю небесный Утешителю, Душе истины. Иже везде сый и вся исполняяй, сокровище благих и жизни Подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси Блаже, души наша» - как учила Ганна. С молитвой работа ладилась, не утомляла, напротив, приносила удовольствие.
Братья хорошо понимали друг друга, порой разговаривали шутками и прибаутками. Данила кивнул Федору и счастливо улыбнулся. Брат не удержался:
-Неужто, царевну-лягушку повстречал?
-Нет, змея Горыныча.
-Сразился?
-Еле ноги унёс!
Федор рассмеялся. Завтра Данила всё расскажет. Слишком поздно, да и Семен стонет во сне. Должно быть, снится ему недавнее прошлое. Братья недолюбливают Семена, но по негласному уговору терпят все выходки бывшего зэка, вдруг одумается, человеком станет.
Динга вслушивается в перешептывания братьев, смотрит умными глазами то на одного, то на другого, уши стоят, ловят лесные звуки, нос втягивает воздух – все спокойно. Когда Динга уснет, все шорохи, запахи будет улавливать её собачье существо. Кто приблизится к домику, услышит, вдохнет воздух и определит, что за гость пожаловал в чужие владения.
Наутро братья сварили кашу. Летнее солнце радостно заглядывало в глаза. Все было хорошо в их молодом счастливом мире. Мечтали заработать денег, справить свадьбу Федору. Невеста – местная фельдшер Мария, ждала суженого. Хотелось праздника настоящего, большого. Будущая супруга часто виделась Федору во сне в белом подвенечном платье, в фате.
Запомнится им день свадьбы на всю жизнь, вырастят деток, девочки будут похожи на светлую с синими глазами Марию, мальчики - на смуглого Федора. Воспитают их в любви, научат всему, что умеют сами. Дай Бог, баба Ганна дождется правнуков. Уж сколько она знает сказок, прибауток, никто с ней не сравнится. Что сказки! Любой недуг лечит молитвами. Даже прыщ от укуса комара сводит в пять минут.
Были такие знахарки на Руси. Свой дар не держали «под спудом», помогали каждому, кто страдал, и передавали знания из поколения в поколение.
Разменяла Ганна девятый десяток, на здоровье не жалуется, живет скромно, соблюдает посты, день начинает и заканчивает молитвой. Муж не вернулся с войны. Вырастила сыночка сама, женила. Жена оказалась пьяницей, детьми не занималась. Воспитала внуков сама, спасибо, здоровьишко не подвело. Все приняла в жизни как должное, без ропота.
Никому знахарка не завидует, ни на кого зла не держит, никого не судит. Все делает с Богом ради Бога, за что не возьмется, все у нее ладится. Голос у Ганны тонкий, добрый, участливый. Любого встречного расположит к себе сердечностью и простотой, маленькая, сухонькая, в белом платочке, сморщенная как печеное яблочко. Глаза молодые, живые, кажется, в душу смотрят.
Все знают Ганну, спешат к ней за советом и помощью. Разрывается грудничок криком – несут к Ганне. Брызнет на младенца святой водой, перекрестит, прочтет трижды «Отче наш…» и заснул крикун.
Сглаз, порчу тоже лечит. Всем советует принять крещение, жить с Богом, под его защитой.
-И никто не сможет тебе ни «мленки», ни «сухотки» сделать,- так Ганна называет сглаз.
-Что, милый, не крещён? Как же ты мытаришься, душу свою губишь?
-Еще не поздно, иди в церковь покрестись, все легче будет.
Свято верит Ганна – спасение любого человека в вере! Молодую разведенку успокаивает:
-Говорят, ты со своим не живёшь?
-Да и я бы не жила, не смотри, что мне столько годов.
-Куда он гожий? Ни в поле, ни в Красную армию.
-Что умеет?- Пить, гулять? А ума не отыскать. Не томись за ним. Первый колом, второй соколом.
Глядишь, молодая ободрилась, снова цветет и пахнет.
Денег Ганна за свой дар не берет, говорит: «Бог за все воздаст, и за хорошее, и за плохое, каждому по делам его».
Односельчане уважают Ганну, редкой души человек, но есть и недоброжелатели - всем не угодишь. Так за привороты Ганна никогда не берется.
Говорит: «Насильно мил не будешь, худые дела грешно делать, против Бога это».
Тверда Ганна в своей правде – как кремень. Что ей не сулили, ни разу не оступилась.
Внуков на прииск не хотела отпускать.
– Легких денег не бывает! Сами братья решили отправиться за удачей. Каждый выбирает свою судьбу сам. Перекрестила внуков на прощание, езжайте с Богом!
- Как им ума дашь, набьют шишек, тогда успокоятся.
Семена просила: «Сговорил несмышленых? Зла им не сделай. Одни они в окошке свет, для них живу».
Семен ерепенился: «Что им будет здоровым лбам? Пусть узнают « почем фунт лиха»!
Так Федор с Данилой начали постигать работу старателей.
Братья отработали на реке до обеда и решили поохотиться. Семен, как всегда, негодовал: «Работнички! Неделю моете, а что имеете? Несколько крупиц, которых и глазами не увидишь?». Действительно, каторжная работа изнуряла, а плодов не приносила.
Семен злился, проклинал прииск, реку, неудачную жизнь и весь белый свет:
-«Кто-то живет, на джипах разъезжает, а здесь…». Досталось и братьям: «Что вы знаете, где побывали? Дальше носа ничего не видели. Довольные радуйтесь » .
Все монологи Семена окрашивались отборной бранью. Звали братья крикуна за вечное недовольство – «потерпевший». Четвертый десяток разменял Семен и все – « в пень головой…». Ни семьи, ни детей, ни Бога в душе. Первый раз сел за групповую кражу. Вскрыли с дружками чужой гараж, угнали машину, покатались, да и бросили. Утром Семен вспомнил, что забыл куртку в гараже. В кармане куртки остался телефон. Вот тебе улика, попал как «кур во щи».
Отец Александр Иванович, директор орденоносного колхоза, жесткий, упрямый, выручать сына не стал,
-заслужил, получай!
Вел заслуженный руководитель двойную жизнь. На работе появлялся первым, всегда хмурый, с тяжелым взглядом из-под лохматых бровей. Беспорядка, неисполнения указаний не терпел. Подчиненные испытывали животный страх при встрече с директором. Он никогда не улыбался, никого не хвалил, вечно озабоченный, голову носил опущенной, руки за спиной в замке. Ходил неслышно, имел исключительный слух. Любил появляться неожиданно. Все знали привычки грозного руководителя и в рабочее время не расслаблялись.
Горе тому, кто допускал поломку техники или ловился на воровстве. Никакие оправдания не могли смягчить участь провинившихся. Любимое наказание – отдать под суд. Уходил Александр Иванович с работы последним, домой не спешил. Каждодневные выпивки до ночи проводил в кругу собутыльников или в одиночестве в гараже. Пьяный превращался в монстра. Беда, если жена не успевала уложить детей в постель,- доставалось всем.

В воскресенье отец семейства любил проводить на природе с гостями, с шашлыками при обильном застолье. Жена Людмила сопровождала его, выполняя роль прислуги, дети запирались одни дома.
Дети - брат с сестрой открывали окно первого этажа, приглашали гостей – соседских мальчишек и девчонок. Устраивали такой тарарам, что иногда соседи не выдерживали, жаловались папаше. Расправа была жесткой. Мать, добрая женщина, заступалась за детей и тоже получала свое. Он женщину ни во что не ставил. Людмила преданно любила мужа и всё прощала. Вскоре Александр Иванович завел любовницу.
- Жена терпеть должна!
Она терпела, тихо страдала и плакала. Муж не обращал на нее никакого внимания, даже спать стал отдельно. Через год у Людмилы обнаружили рак. Облучение, химия не помогали, она гасла на глазах. Вскоре уже не вставала с постели, боль страшной болезни переносила молча, стискивала зубы и даже не стонала. Ухаживали по очереди родственники, муж не подходил. Тёща винила его в мучениях дочери . Вскоре Людмила отказалась принимать пищу, высохла, в несколько дней превратилась в старуху и умерла голодной смертью.
Горе, обида сломили детей. Старшая Наталья в 15 лет уехала в Петербург и стала наркоманкой. Семен озлобился, замкнулся. Отец через месяц женился. Мачеха привела в дом своего сына Юрия, одного возраста с Семёном.
Вместе новые друзья держали весь дом в страхе, отбирали деньги у подростков, изощрялись в хулиганстве. Вскоре временем занялись разбоем. Родителям до них дела не было, за выпивками, да гулянками.
Так Семен в первый раз сел в тюрьму. Дальше пошло, как по накатанной дорожке: тюрьма, свобода, снова тюрьма. Точила Семена внутренняя злоба и зависть. Благополучных сверстников считал виновными в своих бедах. Бывшего одноклассника бизнесмена Владимира после третьей рюмки бил до полусмерти, уже лежачего добивал ногами.
Компания разбежалась, не уняв Семена. В нем проснулась жажда мести, желание принести страдание еще большее, чем приносили ему. Снова задержание, на вопрос опера: зачем так бить человека - отвечал: заслужил, пусть знает! Владимир лишился селезенки, пролежал в реанимации целый месяц, одноклассника не простил. Заработал Семен очередной срок, где его тоже били зверски, ни за что, по злобе, как жертву тех, кто сильнее.

Почему Семена никто не понимал и не прощал? Единственный любимый и любящий человек – мать, ушла из жизни, когда ему было 13 лет. Память о матери никогда не покидала Семена, как заноза сидела в сердце и не давала покоя, делала его несобранным, раздражительным, лишала жизненных сил. Семену думалось, жила бы мать, все было бы иначе, но жизнь распорядилась по-своему, осиротила, превратила в злобного волчонка. И продолжала испытывать то соблазнами, то наказаниями. Что принесет ему прииск?
Братья отправились вверх по ключу. Местами ключ уходил под землю и стихал, через несколько шагов вновь обнаруживал себя живым журчанием. Незаметно поднялись на горку, перед ними открылась панорама поселка. Северная сторона изуродована отвалами переработанной породы, старая полусгнившая драга, как брошенный пароход, казалась призраком, занесенным бог весть откуда. Люди оставили после себя разруху. Прииск стал нерентабельным, добычу золота прекратили, все оборвалось, поселок вымер.
Динга бежала впереди, ей нравилось пробираться через кустарник. Все запахи животных, птиц знала собака. Ей ничего не стоило схватить птичку на лету, догнать и задавить зайца. Инстинкт охотника будоражил ей кровь, гнал вглубь леса.
Лес жил своей полной жизнью. Юркие синички деловито осматривали веточку за веточкой. Большой дятел долбил частыми ударами трухлявое дерево. Ни одна птица не сравнится с ним в силе и скорости удара. Осторожная мухоловка показала свое нарядное желто-оранжевое платьице и скрылось в густой листве.
Из кустов вынырнула Динга, вцепилась зубами в штаны Данилы и потянула за собой. Собака привела братьев к могучему дубу. Выводок молодых дикуш внимательно рассматривал людей, поворачивая головы то направо, то налево. Подходи и бери их голыми руками. Федор быстро соорудил петлю, ловко накинул на голову крайней птице. Дикуша несколько раз взмахнула крыльями и тяжело рухнула вниз. Остальные птицы с любопытством смотрели на происходящее и даже не перелетели на другое дерево. Недаром их называют глупышками. Братья не стали губить весь выводок, хватит и одной птицы.
Динга ошалела от радости, прыгала и лаяла, никак не могла успокоиться. Данила ласково потрепал свою любимицу
- спасибо за дичь, какие мы без тебя охотники!
Ощипывать птицу никто не захотел, сняли шкуру вместе с перьями и сварили тушку. Вечером компания разговелась, полакомились нежным птичьим мясом. Собаке достались кости и шкура с пером.
Динга долго играла трофеем, подкидывала вверх воображаемую птицу, на лету ловила, с рычанием выдирала перья, носилась кругами вокруг добычи, снова настигала, забрасывала в кусты, делала вид, что ищет. Зрелище игры – охоты захватило всех, даже Семен открыл рот и не переставал удивляться ловкости и силе молодой собаки.

Данила скомандовал: « Динга, фас!». Собака бросилась на «добычу» и в два прыжка оказалась у ног друга со шкурой в зубах. Данила протянул руку, Динга спружинила лапы и замерла в позе ожидания, как бы приглашая Данилу поиграть. Не успел он и шага сделать, как собака рыжей молнией метнулась в сторону. Ясно было, догнать Дингу, невозможно.
Солнце садилось багряным шаром. Счастливый для всех день уходил в сумерки. Семен повеселел и поблескивал довольными глазами:
-такой ужин, да каждый бы день. Данила возразил:
-так и всех птиц поедим.
-Хорошего помаленьку. Добавил Федор.
Семен не унимался:
-кому они нужны твои птицы? Что проку от них?
-От всего есть прок, не нам решать, природа-мать знает, -кто, ей угоден. Вставил Данила.
Слова эти принадлежали бабке Ганне, просто вовремя на ум пришли. Не было рядом Ганны, а присутствие ее чувствовалось во всем. Вразумляла внуков, оберегала каким-то неведомым способом.
Прошло больше двух недель. В один пасмурный вечер бродил Данила с Дингой по каменистым осыпям. Привлек его огромный камень. Глянул Данила – чистый мрамор, цвет светло-коричневый под орех, сокровище! Да не сдвинешь с места, слишком много веса в находке. Мечты несбыточные, но счастливые постоянно туманили голову. Бабушка говорила беззлобно, с улыбкой: «Дурак думкой богатеет».
Представил Данила дорогой каменный трон, присел, погладил рукой красоту и забылся на несколько минут. Сладкое ожидание томило сердце, радостью бередило душу. Вот он Данила на вороном жеребце въезжает в поселок, гордо покачиваясь в седле, мальчишки бегут вслед, просят прокатить.
Данила дремал, тело расслабилось и сползло с «трона», привиделась баба Ганна сквозь белую пелену, погладила ласково по голове и зашептала:
-здесь твой клад ищи!
Данила мгновенно открыл глаза, легко вскочил на ноги, осмотрелся. Ганны не было, а ее слова звучали в пустом пространстве. Надо искать, удача рядом. Целый час Данила ползал, как одержимый, по осыпи, перебирая камень за камнем.
Динга помогала, будто понимала, рыла так усердно передними лапами, что камни летели во все стороны. И когда усталость начала одолевать, в небольшом куске кварца, вылетевшим из-под лап Динги, блеснуло золото. Данила схватил находку, золото крупными прожилками растекалось по кварцу. Вот она счастливая минута.
-Во что веришь, то и будет. Так говорила Ганна.
-Как все странно.
Это явная подсказка бабушки. Данила вертел в руках камень, неспроста ему так везет - помогает Ганна. Но как? Динга начала игру, нюхала камень, пыталась вырвать из рук. Данила спрятал находку.
-Тебе дорогие камни ни к чему! Цены им не знаешь. Положи кость и слиток золота, выберешь кость, и правильно сделаешь. Мне по душе золото. Редкий, прекрасный металл. Самородок можно продать за хорошие деньги.
Динга смотрела в глаза другу. Она понимала, свершилось что-то важное, и готова была рыть сколько угодно, только дай команду.
Домой вернулись засветло. Федор глянул на самородок.
-Настоящий! Как нашел?
-Динга отрыла лапами. Да Ганна привиделась в образе ангела, шепнула заветное слово.
Семен от зависти не мог произнести ни слова. Выходит, собака нашла Даниле самородок, а место указала баба Ганна. Чудеса, да и только, кому скажи, не поверят. Почему ему Семену одни напасти, а другим удача и блага?
Самородок преследовал Семена днем и ночью, черные планы сжигали нутро, будто дьявол вселился в него и не давал покоя. В один из дней Семен забросил лоток и отправился в лес на поиски своего клада.
Трава цепкая и густая путала ноги, колючие ветки хлестали лицо, будто сама природа не допускала его в свои владения. Семен вспоминал чертей и клял злополучный поселок. Ничего путного не попадало в его руки, одни серые булыжники катились из-под ног. Какие золотые самородки? Даже кварц со слюдой, не нашел Семен. Злоба и отчаяние мутили рассудок. Не заметил, как поселок скрылся из глаз, будто его и не было.
Небо заволокли тяжелые, темные тучи, метнулась рваным зигзагом молния, грянул оглушительный гром, как удар колокола. Больная душа Семена очнулась и застонала раненым зверем. Мрачно и зловеще принимал лес незваного гостя. По зеленым листьям гулко ударили первые капли дождя и потекли мокрыми слезами на землю.
Семен бросился бежать, не разбирая дороги, будто кто-то звал его к себе. Ноги скользили, подворачивались, попадали в рытвины, одежда намокла. Не иначе лукавый помог так быстро заблудиться. Лес кончился, началось болото, с частыми кустиками голубицы. Ягоды сочные, блестящие, почти черные с голубовато-матовым налетом не радовали Семена. Гнус облепил лицо, шею, руки, жалил, мешал дышать. Дождь то усиливался, то прекращался, будто насмехался над неудачником, забирая последние силы.
Семен растерялся, впал в панику. Грязный и мокрый брел он, тяжело переставляя ноги, падая и поднимаясь.
Заблудился. Как слепая овца, дороги не приметил. Сплошные неудачи подстерегали Семена. Нога подвернулась, и он растянулся во весь рост. Рядом бурлил мутный ручей. Куда он течет? В речку и поселок у реки, рассудил Семен.
От сердца отлегло. Забрезжило солнце, дождь прекратился. Заспешил вниз по ручью, вышел на поляну. Издали Семен заметил зонтики ярко-красных грибов. Мухоморы лоснились блестящими жирными головками. Руки сами потянулись к грибам. Пустые ножки с хрустом ломались, крупные мухоморы разваливались на части. Зачем Семен собирал ядовитые грибы, не ведал, авось сгодятся.
Его лихорадило, руки тряслись, глубоко посаженные карие глаза, полные страха, боли и злобы, блестели. Тонкие бесцветные губы пересохли, потрескались, вода не утоляла жажды.
Блуждал Семен с худой добычей до позднего вечера. Вышел с другой стороны поселка. Выходит, колесил по замкнутому кругу. Грибы спрятал в соседнем домике. Братья не любопытные, заглядывать, куда не надо не станут. Одна Динга неслышно кралась за Семеном, чуяла, недоброе затевает «ворон», - так собака понимала черную суть Семена.
Братья поджидали бродягу, на столе стояла миска каши. Никто не решился заговорить первым. «Спросишь то, что тебя не касается, услышишь то, что тебе не понравится»,- так говорила баба Ганна. Этого правила придерживались братья.
Семен, не обмолвился ни словом, съел кашу и залег ночевать на свое место. Динга, недовольно ворча, беспокойно кружила, приглашая к выходу. Братья не понимали странного поведения собаки и не реагировали. Данила потрепал густой темно-рыжий загривок любимицы. Динга от ласки никогда не отказывалась. Легла на спину, откинула лапы, открыла пасть с частоколом крепких белых зубов. Данила играл острыми зубами собаки, она слегка прикусывала его пальцы, минуту держала и отпускала. Вытягивала шею, подставляя то одно, то другое ухо для ласки. Может быть, действительно, ничего плохого не происходит и она напрасно тревожится.
Утром Семен объявил: вечером кашу сварю сам. Братья переглянулись, - с чего бы такая милость? Однако, промолчали. Целый день Семен нервничал, лоток выскальзывал из рук.
Он оставил работу и заспешил в поселок. Братья недоумевали, - какая муха его укусила? Данила вошел в образ Семена, сгорбил спину, опустил руки, как плети, начал показывать, как все, опрокидывая и обжигаясь «ворон» варит кашу. Примерно так оно и вышло. Хворосту поблизости, не оказалось, пришлось попотеть, битый час лазить по лесу, собирать дрова. Трижды Семен пытался разжечь печь и каждый раз пламя, едва затеплившись, гасло, словно чьё-то невидимое дыхание обрывало его. Еще не поздно, можно одуматься и не травить братьев мухоморами.
Самородок не даёт покоя, затмевает ум и совесть. Жил Семен неправедно, воровал все, что плохо лежит. Жизнь проходила, унять свою пагубную страсть не мог, - дурное нутро брало верх. Ничего приятнее, как присвоить чужое, у него не было. Только к убийству никогда рук не прикладывал.
Почему же сегодня искушение мутит душу. Кто взял верх над «черным вороном» и толкает в пропасть страшного греха? Мысли путались, сменяя одна другую. Ничего плохого не сделали ему братья, баба Ганна с детства снимала хворь с Семена, наставляла добрыми словами, жалела его.
-Заблудшая ты овца, сам не ведаешь, что творишь, на поводу у сатаны идешь. Никогда не поздно о Боге вспомнить, повиниться. Другого пути нет, если не хочешь в преисподней оказаться.
В смятении, почти в беспамятстве, заскочил Семен в соседний домик за мухоморами. Вечерело, глаза застилала темная пелена. Он протянул руку к грибам и от ужаса оцепенел. На заветном месте лежала, свившись, змея, с вытянутой головой в сторону «убийцы».
Молниеносный бросок, две острые иглы впились в палец «черного ворона». Электрический ток пронзил тело, дыхание перехватило. Семен, не чувствуя под собой ног, вылетел спиною в проем двери, не задев ни один косяк, словно он всю жизнь только и делал, что бегал спиной.
-«Не рой могилу другому - сам туда попадёшь», прозвучали в голове слова бабы Ганны. Семена била мелкая дрожь. Страшная догадка озарила ум: Ганна превратилась в змею, спасла внуков, но погубила его, несчастного. Едва передвигая ноги, «ворон» доплелся до жилья и упал. Зря Семен кликал смерть, в соседнем домике жила не ядовитая змея, полусгнившие грибы ей приглянулись, как хорошая подстилка. Семен нарушил покой хозяйки и получил свое.
Братья вернулись затемно. «Укушенный», лежал без признаков жизни, каша не сварена. Федор наклонился к Семену.
-Дышит.
-Значит, будет жить.
Собака игнорировала Семена, даже вышла из домика,
недовольно ворча. Свежий воздух милее. Что за существо этот «черный ворон?». Динга не признавала в Семене человека и не покорялась ему как братьям. Терпела присутствие «ворона» по необходимости, из уважения к братьям. Поселись Семен один, обошла бы его за сто верст.
Наспех приготовили ужин, поели, накормили собаку. Растолкали «потерпевшего». Он огляделся.
-Где я?
-Слава Богу, на этом свете.
-Куда собрался, там и оказался, - заключил Федор
-На меня змея напала, покусала.
Данила похлопал Семена по плечу.
-Откуда здесь ядовитые змеи? Разве что уж защищался, значит, ты его побеспокоил, на её территорию влез! Померещилось тебе, ужи не кусаются!
Семен успокоился, на душе стало легче. Прав Данила,
сам себе приключения нашел. Сатане покорился, чуть было беды не наделал. Все к лучшему, братьев не отравил. Иначе как бабе Ганне в глаза смотреть, она мигом все поймет. При воспоминании о Ганне Семен вздрогнул.
Дома ходили слухи, будто знахарка все может, превращается в кого угодно, всех видит насквозь, что скажет, то и будет. Рассказывали разные небылицы. Вот одна из них.
По весне охотники собрались коз диких пострелять, навстречу им Ганна.
- Куда наладились? Весна, животные приплода ждут!
-Чтоб вам пусто было!
Вернулись добытчики ни с чем. Вот какая, Ганна!
На следующий день братья, как всегда, наварили каши, сели за стол. Семен молчал, как контуженный, впервые в нем проснулось чувство вины перед ближними. Навари он каши с мухоморами, отдали бы братья Богу душу на пару. Вспоминались слова Ганны: «Творишь сам, чего не ведаешь». Права Ганна – не желает он смерти внукам!

«Дурная голова ногам покоя не дает». Самородок разума лишил. Найди он слиток золота, жизнь бы разом переменилась. Зажил бы Семен в свое удовольствие. «Дурак думкой богатеет», - прервал свои мысли «ворон» и отправился на реку. Намоет золотого песка, станет «фраером», недолго ждать осталось.
Однако, как назло, зачастили дожди, речка вышла из берегов, не подступишься. Братья находили занятие. Федор резал кукол, Данила делал заготовки. Один Семен сидел без дела и тупо смотрел в угол. Делать ничего не умел, да и не хотел. Снова недовольство разбушевалось в «черном вороне»:
-До осени здесь сидеть?
-Не хочешь, снимемся, вернёмся домой.
-Вам хорошо, озолотились. Я гол, как сокол, что мне дома делать? Кто меня ждет?
Один остался Семен. Сестра Наталья уехала к подруге в Голландию, работает официанткой в кафе, на ночь принимает наркотики. За три года постарела, высохла, потеряла всякий интерес к жизни. Отец навещал дочь, брал сына с собой. Семен решил остаться, хороша заграница, все при деньгах. Не удержался и месяца – депортировали за грабеж.
Александр Иванович ушел на заслуженный отдых. С утра развозил водку по магазинам со спиртового завода, где имел свои акции, после обеда беспробудно пил. Пытался приучить к труду Семена, доверил свою машину. В первый же день Семен свалился с моста в речку, выбил все передние зубы. Машину за бесценок продали на запасные части.
Отец стал пить с утра до вечера. Однажды возле дома пьяный упал, ударился головой о бетонное крыльцо и умер. Все свои сбережения Александр Иванович отдал под большие проценты лучшему другу Василию, владельцу магазина, бывшему полицейскому. После похорон отца Семен принёс денежные расписки Василию. Тот попросил: -дай посмотреть,- долго разглаживал бумаги руками, - приходи завтра, голова болит.
На следующий день, Василий вытолкал Семена:
-щенок, еще раз появишься, посажу! «На чужой каравай рот не разевай».
Свидетелей по распискам не оказалось. Кто поверит бывшему зэку? Против подлости Василия оружия у Семена не было. Целый месяц горемыка топил свою очередную беду в водке.
Прошел год. Семен нигде не работал, похудел, почернел. Друзья пожалели, подсказали, где моют золотой песок, обещали купить за хорошие деньги. Семен воспрянул духом, уговорил братьев в помощники, и отправился на заброшенный прииск.
Каторжный труд быстро надоел, не привык он спину гнуть. Вернуться с пустыми руками? Столько времени потрачено. Зависть гложет сердце. Данила при золоте, ему, Семену, никакой благодарности. Где спрятан самородок «ворон» высмотрел – на входе под крышей. Глупые, протяни руку и бери, потом «ищи ветра в поле». Взять чужое для Семена – привычное дело. С детства воровство стало для него единственной радостью.
Наметил ограбление «ворон» на позднюю ночь. Дождался, когда братья крепко уснули, тихо встал, запустил руку в тайник, - лежит желанный. Замотал камень в тряпицу, сунул в карман и крадучись пошел вон.
Не все рассчитал Семен. Динга следила за «черным вороном», поняла – плохое задумал Семен. Неслышно ступая мягкими лапами, следовала за ним. Не успел вор и ста метров отойти от поселка, собака настигла его. Она легко взметнулась в воздухе и прыгнула на спину «ворону». Звериный крик ужаса вырвался из груди Семена. Как подкошенный он рухнул на землю.
Острые зубы Динги впились в шею вору. Собака знала, как перекусить сонную артерию и тогда никто не спасет «ворона». Она медлила, грозно рычала, ждала команды братьев.
Они услыхали крик Семена, вскочили и бросились на помощь. Оттащили Дингу от ничком лежащего «ворона» - поверженный был без чувств. Собака, напротив, превратилась в бешеного зверя, желавшая, растерзать Семена. Она лаяла, как будто рассказывала какой «ворон» подлый и требовала расправы над ним.
Братья с трудом успокоили Дингу, принесли Семёна на место, и до утра не сомкнули глаз, пораженные происшествием. Под утро уснули, и привиделась им баба Ганна:
-отдайте камень Семену, побывал этот камень в «чёрных» руках, теперь он счастья никому не принесет!
Такой совет удивил братьев, но они привыкли доверять своей родной покровительнице. Баба Ганна приснилась не одним братьям, Семену она тоже явилась в бело - зелёных одеждах, прозрачная, как из облака. Положила руку на его горячую голову, уняла страшную боль и дрожь в теле, прошептала:
-повторяй за мной: Господи, Иисусе Христе, прости мне мою тяжкую греховную жизнь, очисти меня от содеянного, смогу провести в покаянии всю мою оставшуюся жизнь и принять конец жизни как будет угодно Богу.
Как только Семен повторил молитву, вздох облегчения вырвался из его груди, на сердце пришла благодать. Образ бабы Ганны растаял. Семен забылся сном младенца.
Утром он проснулся другим человеком, будто тяжелый груз прошлого покинул душу и всё, что было раньше, растаяло, как сон. События последней ночи убили прежнего Семена – неправедного человека и открыли ему ворота в новую жизнь.
Братья чувствовали перемену в Семёне, ни о чем не спросили, а предложили:
-возьми заветный камень, пусть он принесет тебе счастье.
Семен не ожидал такой милости, сердце его размякло, из глаз хлынули слезы. Впервые в жизни он плакал слезами благодарности и раскаяния.
Нет, ему не нужно было золото, дороже оказалось добро братьев, чужих, по сути, ему людей, но таких сердечных, как его мама. Да и баба Ганна не оставила его в беде, помогла материнским советом и участием.
Золотоискатели вернулись домой вместе с Дингой. Братья поженились, завели деток. Семен ушел в церковь, как посоветовала баба Ганна, о воровстве не помышляет. Ежемесячно исповедуется и причащается, не гнушается никакой работы при церкви. Должно быть, Господь пожалел его.
Баба Ганна живет для людей, не болеет. Всем от нее добро и забота. С Богом не расстается и других наставляет на праведный путь.
Так, испытание, что посылает нам Господь, поставило всё на свои места и изменило всем жизнь в лучшую сторону.





























Опыт жизни в стихах и прозе

Галина Петровна по образованию биолог. Работала в области экологии, природно-хозяйственной деятельности, занималась научными исследованиями, написала диссертацию, состояла длительное время научным секретарем Общества «Знание». С 16 лет увлеклась наукой, начала ездить в научные экспедиции. Хорошо декламировала стихи, много читала, занималась спортом. Умная, начитанная, образованная, она рано обнаружила в себе потребность выражать свои впечатления, к тому же в наблюдательности ей нельзя было отказать. Жизнь, богатая событиями, опыт общения с самыми разными людьми- как негативный, так и позитивный, личные переживания отразились в творчестве Галины Петровны. Много тетрадок с пожелтевшими страничками, они хранят ее незабываемые впечатления, меткие замечания, поэтические строки, афоризмы, мысли, суждения. Долго автор не решалась публиковать свои произведения, пока не показала несколько своих тетрадок известному приморскому писателю Льву Князеву. Князев благословил : «Галя, пиши! В любом произведении должен быть стержень. У тебя это есть. Обязательно пиши, не бросай!»
Произведения Галины Петровны дают нам нам представление и о жизни интеллигенции, и о жизни простых людей советского периода и наших дней. Очень трогательны рассказы о животных. Интересны путевые заметки, отмеченные наблюдательностью и тонким психологизмом. Ни один рассказ, ни одно стихотворение не оставляют равнодушными. В ее произведениях поражают сочетание стремления к объективности и беспристрастности, и человеколюбие, и ирония над своими слабостями, и восхищение «настоящими» людьми, и снисхождение к слабым духом, заблудшим с надеждой на их исправление, и обращение к Богу.
Благодаря творчеству автора, мы прикоснулись к ее богатому духовному миру и переняли частичку ее интересного и богатого жизненного опыта.
Спасибо Вам, Галина Петровна! Ждем новых произведений!

Щедрина Ольга.