Бредовый сон по мотивам Данте

Читаю на ночь Алигьери,
В душе блаженствую притом,
Что пишет он, а я не верю,
Приятен мне ужасный том.

Сомкнулись очи в утомленье,
Ласкает нежная кровать,
Мой разум, обнятый виденьем,
Не позволяет сладко спать.

При осмысленьи аллегорий
Чужую мысль не надо красть,
Я слышал множество историй,
О тех кто вляпался во власть.

Во сне сложилось впечатленье,
Что есть в событиях земных,
Печальный повод для сравненья,
Житья не мертвых, а живых.

И так виденье: врата АДА
Наставник - гид, Учитель мой,
Вам представлять его не надо,
Решил взять шефство надо мной.

Раскатом грома наставленья,
Как призрак в Дантовском аду,
С его высокого веленья
С ним в мир непознанный  иду.

Над входом, душу леденящий,
Латынью выписан закон,
«Оставь надежду всяк, входящий»,
Твой  путь давно определен.

За входом, мрак и еле слышен
Страданий чьих- то жалкий стон,
Скажи учитель, если слышишь
Кто это плачет в унисон?

Здесь те, чьи хаты вечно с края
Что не спроси, один ответ,
Не доросли они до рая,
В аду им тоже места нет.

Проходим молча, интереса,
Нам нету  с ними, говорить,
Я предлагаю, дальше вместе
Наш путь познания продлить.

В тумане берег проявился
Реки с названьем Ахерон.
Миг ожиданья долго длился,
Пока в ладье подплыл  Харон

Челнок свирепого Харона
Причалил к берегу и мы,
Пусть с нарушением  закона,
Границу все ж пересекли.

Пред нами Лимб, круг первый ада.
Поэтов души,  мудрецов,
Скажи Учитель, Это правда,
Что не пускают в рай творцов?

Смиреньем душ они не блещут,
Не склонны каяться ни в чем.
Пред нимбом власти не трепещут,
Скорбят лишь  только об одном,

Что лишены  всех привилегий,
Нести позицию свою
На заседаниях коллегий
Для лиц ответственных в раю.

Заслуги их неоспоримы,
Знавали славу на весь свет
Но как бы, не были любимы
В раю им просто места нет.

Тут есть богемная элита,
Кто сквозь чистилище не смог,
С грехами тема не закрыта,
Навечно здесь мотает срок.

Смотри мой друг, сказал учитель,
Какая тонкая  игра.
Следит за судьбами Вершитель,
И он безгрешен не всегда.

Шагаем к демону Миносу
Он охраняет круг второй
Тут  Сладострастников разносит
Вихрь адской страсти роковой.

Задекларировал учитель
Мне про любовников трактат
Я ж не участник, только зритель
Но понял чем, сей, грех чреват.

Здесь безутешна Клеопатра,
Раба трагической любви,
Сюжеты сцен амфитеатра,
Где императоры в   крови.

От безысходности и мщенья
Пригретый аспид на груди
Пообещал ей избавленье,
Не взяв оплату за грехи.

Учитель искренне жалеет,
Смотри, что делает любовь,
Когда отчаянье владеет
Твоей измученной душой.

Не запятнай себя при жизни,
Отведав грешных, сладких мук,
Знай,  от рожденья и до тризны
Любовь нам враг и нежный друг.

Я видел взлеты и паденья,
Поэт те чувства воспевал,
Где не хватало вдохновенья,
Любовь на ненависть менял.

В ее отсутствие утехи,
Давно придумал хитрый плут,
Героем, скинувшим доспехи,
Любовь разменивал на блуд.

Что будет в сумме по итогу,
Душа метается в огне,
Взывает милости у бога,
И нет ей счастья на земле.

На третьем круге Цербер злее
Скрыл  за улыбкою оскал
Зеленым змием души греет,
И приглашает в темный зал.

Звенят бокалы, рюмки дружно
Блеск сервировки по столам.
Платить за кушанье не нужно,
Всем воздается по делам.

У них все просто и доступно,
Любой банкет, контракт, пиар
Преддверье взятки очень крупной,
Откат как будто гонорар.

За чередой различных  тостов,
Хвалы и лести без конца...
Лишь крест еловый на погосте
Их остановит навсегда,

Набив карманы и утробу
Смыкают плотные ряды
Чтобы не жаловались богу,
Те, кто остался без еды.

Четвертый круг еще покруче
Тут скупердяев и транжир
Терзает хитрый демон Плутос
Что каждый так никчемно жил.

Они с пристрастием стяжали,
И если б  близкий умирал,
В его спасенье грош не дали,
Чувств никаких, не испытав.

А расточители с позором,
Пройдя распутства этажи,
Под осуждающие взоры,
В душе своей давно бомжи

Пошло богатство, мимо прахом,
Душа и совесть не в ладу
Тогда вершитель легким взмахом,
Отправил их гореть в  аду.

Мы не прошли и половины
Как смрадный запах донесли
Болот из Стигийской долины
Порывы ветра и в дали

Забрезжил свет луны тоскливой
В проеме мрака над волной
На лодке Флегий плыл унылый
Скрипя уключиной одной

Вторым веслом по борту лодки
Лупил цеплявших по рукам,
Что одержимо рвали глотки
Крича проклятия всем нам.

Их гневный рев неисцелимый
Рвал тишину  глухих болот,
А вонь и смрад невыносимый
Бросали нас в холодный пот.

Мы с содроганием сели в лодку
И пятый круг пересекли
Для гневных демон выдал водку
И успокоились они.

Вот круг шестой в дыму дурмана
На горизонте город  Дит
В нем нет глупцов и наркоманов
Но каждый хуже, чем бандит.

Видок у города гнетущей
Скажи Учитель напрямик,
Что, неужели Вездесущим
Страшней бандита еретик

Нет ничего сильнее веры,
Но если веру подорвать,
Грести бессмысленно в галерах,
Врага приходится сжигать.

Как говорят, не зарекайся
Тюрьмой, тем более сумой
И ни чему не удивляйся,
Проходим дальше, в круг седьмой.

В подножье гор, в ущелье скальном
Вход охраняет Минотавр
Жильцы с историей скандальной,
Слух режет медный звук литавр.

По кругу смерть и ужас ходят,
Бывает десять раз на дню,
Здесь жертв охотники находят,
А кто- то манит в западню.

Я видел в Африке, когда то
Стада в десятки тысяч Гну
К лугам, кормёжкою богатым,
Переходили вброд реку.

Течет поток горячей крови,
В костях весь пляж и берега
Невыносимый запах вони,
Кишит убийцами река

Вот так и тут, людское  стадо,
Подобно стаду антилоп,
Бежит за призрачной наградой
Одолевая страшный брод.

Противно, что-то друг любезный
Давай быстрее отойдем
Смотреть на это очень вредно,
На круг восьмой скорей пойдем

Огромен он, районов десять
С бескрайних весей и широт
Суровый суд, всю тяжесть взвесив
Собрал на круге всякий сброд.

В районе первом сутенеры.
Ты помнишь, раньше на Тверской,
По подворотням были сборы,
Товар как в древности – живой.

На Невском в Питере и даже
По закоулкам всей страны
Пускали девочек в продажу
Так вот смотри, тут все они.

Зачем же собраны, Учитель,
Они в один гигантский круг?
У Зла есть тоже покровитель
И конкуренция мой друг.

Второй район льстецы-уроды
Все с языками без костей,
Они ущербны от природы,
Хотя, полезны для властей.

На третьем детище химеры
Тот, кто для выгоды своей
Имея светские манеры,
Развел продажу должностей.

Район четвертый - экстрасенсы,
Помещены в астральный мир.
За то, что тайны квинтэссенций
Пустили в проданный эфир.

На пятом взяточники судьи,
Собой поправшие закон
И в золотых костюмах в будни
Все лицемеры на шестом

Седьмой район гранит и горы
Карьер, кайло, тяжелый лом,
Сюда отправлены все воры,
Хотя не все, скажу потом.

Восьмой шептатели на ушко
Тем кто властители судьбы,
Манипулировали ушло
В ущерб для собственной страны.

Район девятый сплошь смутьяны
Что в круг седьмой вели народ
И призывали очень рьяно
Идти толпой по речке в брод.

Монет фальшивых звон в десятом
Скрипит противно старый пресс
Здесь мастера с высоким классом
Невольно двигают прогресс.

Ну что ж, остался круг девятый
Потом поднимемся наверх,
В нем тот, кто самый виноватый,
Свершивший самый тяжкий грех.

С времен Иуды и Иисуса
Не изменилась суть греха
Душа предателя и труса
Грязь недостойная стиха

Не будет шанса искуплений
И  кровь не смыть с дрожащих рук
Когда с корыстных побуждений
Стреляет в спину лучший друг.

Мгновенье позже - вспышка света,
Слегка разверзлись небеса,
Не досмотрев в аду сюжета
Проснулся утром  - чудеса!