Звездные Врата можно променять на Долг офицера...

Любовь с твоей женщиной - может сделать тебя ЧЕЛОВЕКОМ.
Но любовь таких уровней несовместима с убийством. Даже врага твоей Родины.
Так получилось... (от меня)




Полковник ФСБ в отставке, работающий ныне в Академии ФСБ, Тимур Караев.

В молодости мы часто влюбляемся. Говорят, что в этом виноваты гормоны, бушующие в наших телах, вспомнил он. Говорят, что молодые должны влюбляться и совершать безумные поступки. После тридцати приходит опыт и некоторая осмотрительность. После сорока начинается кризис среднего возраста. К пятидесяти становишься циником. К шестидесяти уже теряешь все свои лучшие качества, оставляя себе личный эгоизм в качестве нормы. Ему казалось, что так и должно быть. Так и развивается его собственная судьба, когда в сорок лет он испытывал настоящий кризис, развелся с женой, а в пятьдесят с лишним ушел на пенсию. И вот теперь, в пятьдесят шесть лет, он неожиданно влюбился как мальчишка в женщину, которая была моложе его на пятнадцать лет. Более того, в замужнюю женщину. Он не просто влюбился, он сходил с ума из-за ее отсутствия, частых отлучек в Санкт-Петербург, куда она ездила к сыну.

Элина лишь формально была замужем. Она уже узнавала, как именно ей можно развестись. Согласно российскому законодательству, оставшемуся в наследство от советского семейного права, супружеская пара, не имеющая материальных претензий друг к другу и несовершеннолетних детей, могла разводиться через загс, минуя унизительные процедуры суда. Сыну Элины было почти двадцать, и супруги могли подать на развод, минуя суд.

Тимур знал, что последние годы они не жили вместе, но он умудрялся ревновать Элину даже к прошлому, когда она была замужем.

...

— Я когда-нибудь на тебя обижался? Конечно, нет.

— Когда ты так говоришь, я чувствую себя последней стервой. Заявляюсь к тебе домой, объедаю старого холостяка и нагло засыпаю в его постели. Я не слишком тебя утомляю?

— Ты прекрасно все понимаешь. Даже если мы станем бесполыми существами, то и тогда я буду радоваться твоему приходу. Мне приятно, когда ты спишь рядом. Я слышу твое дыхание, чувствую твое тело, этого вполне достаточно. Мне приятно даже находиться с тобой в одной комнате. Это не комплимент…

...

— Мне тоже, — вспомнил Караев, — значит, на следующей неделе вы можете уже подать документы на развод.

— Через неделю, — кивнула она, — и учти, что потом нам могут дать еще месяц на размышление. Обычно так поступают с молодоженами, чтобы они обдумали свое решение. В субботу я буду в Санкт-Петербурге у сына, а в воскресенье вернусь. Но документы начнем оформлять только через неделю.

— Мы будем думать целый месяц, — улыбнулся Тимур, — сейчас я сделаю тебе кофе.

Он даже не подозревал, что через неделю ни его, ни Элины уже не будет в Москве. И вообще, вся его дальнейшая жизнь будет зависеть совсем от другого человека, с которым он даже не был знаком в данный момент.

...

Большаков Иван Сергеевич - Руководитель Государственной технической комиссии находился в своем кабинете.

—  Я позвал вас совсем по другому делу. В восемьдесят четвертом году, когда наши отношения с Америкой накалились буквально до предела и Рейган объявил нас «империей зла», к западным немцам ушел майор Йозас Минкявичус, сотрудник нашей резидентуры в Германии. Он работал на связи нашей разведки с восточными немцами. Можете себе представить, скольких он выдал?

Большаков тяжело вздохнул и продолжил:

— Один застрелился, двоим дали по двадцать лет тюрьмы. Нескольких обменяли на западных агентов. Тогда Минкявичус был заочно судим и приговорен советским судом к расстрелу. — Большаков нахмурился. Затем отрывисто сказал: — Тот, кто застрелился, был моим личным другом. Чтобы не подставлять свою семью — жену и троих детей, живущих в Западной Германии, он принял такое решение. Они до сих пор живут там. Минкявичус прятался на Западе до девяносто первого года, а после того как Литва стала самостоятельным государством, объявился сначала в Германии, затем в Польше. В девяносто четвертом он приехал впервые в Литву, затем еще несколько раз. В настоящее время он уже восемь лет как живет во Флоренции. Открыл небольшой магазин, торгует антиквариатом. Он всегда был в душе торгашом, а не разведчиком.

— Я думаю, что вы уже все правильно поняли, — продолжал Большаков, — Минкявичус живет во Флоренции и находится под негласным контролем итальянских спецслужб. Мы не можем послать туда никого из наших людей. Во Флоренции чужой человек сразу обратит на себя внимание. Но у нас есть женщина, которая была с ним лично знакома, когда проживала во Флоренции и ее супруг работал консультантом в галерее Уффици. Вы догадываетесь, о ком я говорю?

— Откуда вы узнали, что Элина с ним знакома? — мрачно спросил Караев.

— Что она должна сделать? — поинтересовался Караев.

— Не она, а вы. Просто выехать во Флоренцию на недельный отдых. Или двухнедельный. Мы оплатим поездку первым классом и хороший отель. Ваша задача — войти в доверие к Минкявичусу, завязать с ним дружеские отношения.

— И все?

— Для начал все. Потом посмотрим. Вы же понимаете, что ваша подруга — идеальный кандидат, с помощью которого можно завязать знакомство с интересующей нас личностью. Они давно знакомы с Минкявичусом, и ее появление во Флоренции не вызовет у него подозрения.

— Если бы вам предложили вот такую поездку с вашей супругой, вы бы согласились?

— Нет, — ответил почти не раздумывая Большаков, — я бы не хотел попадать в подобную ситуацию. Но если однажды понадобится наша помощь… Я думаю, что мы согласимся. Моя супруга всегда и во всем меня поддерживала. Ради своей страны и ради моей работы… Я постарался ответить на ваш вопрос предельно честно, Караев. И вы тоже можете отказаться. Это ваше право, полковник. И право вашей женщины, которую мы не можем подвергать даже малейшему риску без ее согласия.

— Вы же знаете, что я не откажусь.

— Именно поэтому я и пригласил вас для разговора. Я прекрасно все понимаю. И мы постараемся сделать все, чтобы оградить вас обоих даже от тени подозрений. Но это как раз тот случай, когда вы вместе с вашей знакомой можете нам серьезно помочь. Вы же знаете, что мы уже давно готовим наши операции по всему миру. Если хотите, период отступлений закончился. Поднимается новый «Восточный ветер». И мы собираемся восстанавливать свои позиции повсюду в мире. Везде, где это возможно.

— Что вам даст убийство Минкявичуса?

— Это не убийство. Не нужно так патетически. Это всего лишь приведение в исполнение приговора, вынесенного судом. Справедливого и объективного приговора, основанного на наших правовых нормах. Самое важное, что все остальные будут знать, что мы ничего не забываем. Даже спустя четверть века, даже если уже не существует страны, которую он предал, и спецслужбы, в которой он служил. Даже если не существует и другой страны, с которой он сотрудничал, и другой спецслужбы, которая была обявлена «вне закона». В данном случае я говорю о «Штази».

— «Восточный ветер», — негромко повторил Караев, — не боитесь, что он вызовет бурю?

— Не боимся. Четвертая мировая уже началась. И пока не мы в ней основные игроки. Победители нашли себе нового врага. И похоже, эта война будет длиться с не меньшим размахом и ожесточением. Две цивилизации друг против друга. Западная против азиатской. Евроатлантическая против мусульманской. И хотя перевес сил кажется очевидным, еще никто не знает, чем закончится это противостояние. А наша задача — заявить о себе как о самостоятельном «игроке» в этом раскладе. И начать возвращать свои позиции в мире. Не забывайте, что кроме нас есть и еще один крупный «игрок», который пока выжидает. А когда он вступит в войну, борьба может стать просто непредсказуемой. Я говорю о Китае. Мы обречены на сто лет войны, полковник. И «одиночество» нам в данном случае не грозит. К сожалению, никто в мире не сможет изменить этого непреложного факта. Такова наша геополитическая реальность. Когда вы можете вылететь в Италию?

— А когда нужно? — несколько меланхолично спросил Караев.

— Достойный ответ, — кивнул Большаков, — я думаю, на следующей неделе. А пока мы обговорим некоторые детали…


из романа  Восточный ветер | Автор - Чингиз Абдуллаев