Девочка из замёрзшего города - глава седьмая

      Накинув тёплую шаль на плечи, Джамилат шла к воротам, на ватных ногах, едва их переставляя. Сердце-вещун бешено колотилось в груди. По ту сторону ворот слышались громкие голоса, один из которых был женский, говоривший с акцентом на русском языке:
 
     - Ты говориль о дом крепостэ, так оно и ест, но тут тьебя не ждёт. Крикни громко, Ан.

     - Ночь, Эльза. Все спят. Но слышишь? Кто-то еле волочится по двору. Наверное моя мать. Она стала старой клячей и погоняй её, не погоняй, быстрее не будет, - произнёс охрипший голос Анвара и он снова стал громко тарабанить, стуча чем-то металлическим.

     Джамалат открыла ворота. В свете уличного фонаря увидела Анвара и его спутницу, одетую в дорогую норковую шубку. Анвара трудно было узнать. Осунувшееся лицо жёлтого оттенка, впавшие глаза, поредевшие волосы. И он и его спутница были без головных уборов, хотя дул холодный осенний ветер. Огненно-рыжая девица, с короткой стрижкой, разглядывала с большим интересом вышедшую Джамилат.

     - Я ошибся, Эльза! Кляча не мать, а моя жена, - рассмеялся хриплым смехом Анвар.

     - Твой жена? А кто ест тогда я, Ан? - спросила приехавшая, надув губки. - Ти говориль, что ест детки, но про жён не говориль.

     - Это старая коза, а ты - молодая козочка и тоже моя жена, - ответил Анвар и, обращаясь к Джамилат: - забери в машине наши чемоданы. Мой серый, там многое надо перестирать.

     Джамилат повернулась и молча пошла к дому. В соседних домах загорался свет. Помня свой прошлый приезд и стычку с соседскими мужчинами, Анвар выругался ей вдогонку, загнал машину во двор, наехав на клумбу, и стал выгружать чемоданы.

     - Это не ест хорошо, Ан! Она не слушаль тьебя. Её надо хорошо проучит. Много ругат, - прокомментировала Эльза.

     - Всему своё время, дорогуша! Я умею учить людей уму-разуму, - с сарказмом в голосе произнёс Анвар, внося чемоданы в дом. - Выброшу сейчас, как собаку. Пусть знает своё место.

     Не увидев Джамилат в холле, а потом в гостиной, Анвар направился к спальне, но открыв туда дверь и там её не нашёл. Вернулся на кухню, где уже вовсю хозяйничала Эльза, вытаскивая на стол еду и запихивала её в рот руками, даже не сняв шубку.

     - Это варит твой коза, Ан? Пусть она будет в дом, нам не надо её вигнать, -  тарахтела без умолку, вытаскивая из супа куски мяса руками. Надо вистирать мой одежда, Ан. Распорядись свой коза, пусть наберёт  ванную, я хочу миться. 

     В спальне Эльза стала открывать шкатулки с украшениями, стоявшие на трюмо. Глаза её горели от увиденного количества золотых вешей.

     - Ти так много подарил золота своей клячье! Мне всё это нравится. Я могу всё это зябрать, Ан? - повизгивая от увиденного, примеряла кольца Эльза.

     - Это её приданое, ничего я ей не дарил, разве что ожерелье из изумрудов  при рождении первого сына, но его здесь нет, - открыв дверь из спальни, Анвар крикнул: - Джамилат! Где изумрудное ожерелье? Неси его сюда!

     - У меня ожерелье, вернула мне его невестка, - ответила сыну Гуржанат, выходя из своей комнаты. - Не кричи, ночь на дворе, люди спят. Тебе лучше уехать Анвар со своей немкой. И пусть она не трогает приданое моей невестки. Сама Джамилат все эти украшения сделала, своими руками. Не зови её. Ушла она с детьми...

     - Куда ушла? Ты что говоришь, Гуржанат? Кто ей эту вольность позволил? Я ещё не посмотрел на младшего сына, не поцеловал его. Скажи, к кому она побежала? К соседям? - орал на весь дом Анвар.

     - В дом уважаемого Далгата...

     - К этому старцу третьей женой? - расхохотался Анвар, присаживаясь на краешек стула. - Давай, рассказывай, как они сговорились. Он решил подобрать мою брошенную жену. Неужели надеется на новых сыновей? Старец удивил меня. Он выбрал вторую жену из вдов, но моя пока не вдова. А как же соседский сынок, Нияз? Я думал, он первым кинется.

     - Умер Далгат, проводил его город в последний путь. Он своим детям и внукам наказ дал - защитить Джамилат и её детей от тебя и твоей заразной болезни...

     - Здесь знают чем я болею? Как? Откуда? - спросил мать побледневший Анвар.

     - Весь город знает теперь. Из твоей клиники сообщили и рекомендовали проверить всех, кто был с тобой в контакте, особенно жену и детей. Благословенно имя Нияза, он всё в Москве перепроверил. Позаботился Милостливый о них, все здоровы. Больше за Джабраила беспокоились, но и он здоров. Уезжай, забери всё, дом продай, живи сколько сможешь на эти деньги. Нам ничего от тебя не надо. Джамилат всё равно хочет уехать из города. Её сыновьям здесь не выжить после такого позора. Кто отдаст замуж свою дочь в наш дом...

     - Смотри, Ан, какое красивое платье я нашла в шкафу! Это платье невесты? Смотри сколько колец на моих пьяльцах,  - кружась и пританцовывая появилась из спальни Эльза.

     - Сними всё! Не твоими руками трогать такие вещи! - закричала Гуржанат.

     - Ан, почему эта тьётка кричат на менья? - надула губки Эльза.
 
     - Она знает о твоей болезни, или больная тоже? И ты привёз её в дом, где растут твои дети и мои внуки, рождённые чистой женщиной? Джамилат отдаёт тебе полностью твои деньги, оставленные на рождение Джабраила. Она их не тратила, оставив тебе на лечение. Мы сможем вырастить твоих сыновей, Анвар, достойно...

     - Эта тьётка твой мать? Она знать о наш болезни? Эта плёхо, Ан! Мой папа говориль, нам нельзья говорит об этом. Здесь живьють дикий народ...

     - Она тебя тоже считает диким народом? - уточнила Гуржанат.

     Ничего не отвечая, Анвар схватил за руку Эльзу, втащил в спальню, некоторое время были слышны крики. Наступила тишина. Гуржанат ушла в свою комнату, стояла у окна и ждала. Анвар вытащил свои чемоданы, побросал всё в багажник, втолкнул Эльзу в машину, открыл ворота. К дому спешили мужчины, некоторые были с ружьями.

     На тебя, сын, спешат джигиты, словно на бешеного волка. Спеши, Анвар, уезжай, - подумала Гуржанат и горько расплакалась.

     Машина рванула со двора в открытые настежь ворота, лишь горели в ночи её огоньки. Гуржанат смотрела вслед до последнего момента, пока машина не скрылась. Боль и страх за сына, предчувствие, что это была их последняя встреча, сжимали сердце матери.

     Ночь подходила к концу. Кто-то заботливо закрыл ворота на все запоры и захлопнул калитку. Мужчины расходились по домам молча.

     Гуржанат вошла в комнату сына. На столе лежали все кольца Джамилат, пакет с деньгами, которые она отдала сыну и значительная сумма, добавленная им. Свадебное платье невестки лежало на кровати и ещё несколько её вещей, которые приехавшая немка примеряла на себя. Взяв за свисающие концы покрывала, она всё связала тугим узлом, вынесла во двор и, запихав в летнюю печь, подожгла.

     - Всё, Джамилат, ты свободная женщина с этого момента, - произнесла она вслух.

     Целый день Гуржанат отмывала дом, протирая где спиртом, где хлоркой. Не знала она, как надо всё делать, но сердцем чувствовала, надо поступать именно так. По завершению уборки сожгла в дворовой печи всю одежду, снятую с себя.

     Вечером пошла за невесткой и внуками. Не успела выйти из ворот, а навстречу ей местный начальник милиции и соседка Разият со старшей дочерью Аризой.

     - Сестра Гуржанат! Прости меня за плохие новости. Твой сын Анвар погиб сегодня  вместе с какой-то женщиной. Его машина лежит глубоко в ущелье. Видимо, не справился с управлением, дорога там на спуске обледенела. Обещали достать их к утру. Случайно не знаешь, кто эта женщина с ним? - спросил начальник милиции, низко наклонив голову.

     - Эльзой её зовут, немка она из Германии, - произнесла Гуржанат и стала падать, теряя сознание.

     Разият и её дочь внесли Гуржанат в дом. Начальник милиции вызвал врача из больницы, а сам поехал за Джамилат.

     Всю ночь шли в дом горожане. Гуржанат лежала в своей комнате, рядом с ней сидели внуки и заботливая Разият. Джамилат встречала людей внизу, в гостиной. Люди приходили, выражали свои соболезнования и тихо уходили, уступив место другим пришедшим.

     Мужчины побеспокоились о похоронах Анвара. Он был похоронен рядом с отцом. Тело Эльзы  забрал представитель посольства. Её отец работал в клинике, где лечился Анвар. Там он и познакомился с Эльзой, заразившейся годом раньше от своего бойфренда.

     Понимала Гуржанат, не случайной была гибель сына. Это был его осознанный выбор, на то указывали деньги, оставленные им в доме. Сухими были глаза матери, все слёзы были скрыты в душе и в израненном сердце.

Продолжение следует:

http://www.stihi.ru/2018/09/10/3181