теорема ноль. дом восковых фигур

каждый мой день это дом с восковыми фигурами,   
фурии и гиппопотамы ползут по моим волосам,
ножницы всё стригут по усталым усам,
и поцелуи нежными каплями по женским устам,

и снова я в своих подворотнях
всё напиваюсь

с аскетичностью в хлам, 
и в груди моей живёт
полу-разрушенный храм. 
по коридорам бродит 
маленький зверь, 

при Луне, 
девушка-призрак 
в одной из комнат, 
вздох листьев, 
сломанной кистью 
в омут из писем 

и рука её - хрусталя устья, 
запах мгновения истин, 
и вуаль накинута и просвечена 
солнцем, 
и вдалеке всполохи-грозы, 
в банкетной тосты
и на кухне
полу-сгорающий тостер,

люди, как статуи
встают в нелепые позы, 
носы острых ботинок, 
обнимают ветвями сосны, 
или твои русые косы, 
они густые стихии,
и любовь, и эти стихи, ты,   

каждый локон жалит, как осы,
кровавые губы и рты,

и мы не в волшебной горе Томаса Манна 
и время снова так скоротечно, 
бешено рвётся вперёд, 
как вода в полный напор Ниагары, 
из хрупкого крана, 
в ладонь кипяток, рука в кулак, -
хруст стакана, нежный фаянс,
обыск дивана, это всё фарс?

нас накрывают слуши режим,

ты арестована, я арестован, 
как пара догорающих спичек
или как обманщик астролог,
эти люди в сером уже давно
сдали в ломбард все улыбки
и даже остроты,
они ведь сажают нас настоящих
в остроги,   
и не стой столбом, 
не смотри на меня так, 

твоя грудь и так загорелась костром,
в обморок падают люди вокруг,- 
все за решеткой, 
на раскаленной земле 
насилуют принужденное Буги-Вуги, 
прыгают пятками на красные угли, 

в клетках, за паутиной, 
между прутьями 
лица всех восковых фигур 
напуганы страхом 
Хичкоковских птиц,   
и рычит на наши тела 
наутюженный шпиц, 

мы застыли
и под шею 
капают черным пластиком 
мраморных астр
кудрявые паствы

и умирая
мы забыли друг для друга
все ласки.