Крестница

ПОЭМА

Памяти матери моей,
Зинаиде Павловне,
посвящается

ГОСТЬЯ-МАТУШКА С НЕБЕС

1
Майский месяц в облаках,
Как младенец в пене.
А в углах таится страх,
Бродят в доме тени.

Матерь вдовая не спит,
Матерь-сиротина,
Сердце слабое щемит,
Плачется по сыну.

Кипень майская – и та
За окошком сникла.
Мглы густая пустота.
Меркнет Вероника…

Сын её пропал в Чечне…
Где он там, соколик?
Но привиделся во сне,
Нёс в руках подойник,

А в него, как молоко,
Млечный путь вливался. 
Безоглядно и легко
Сын ей улыбался. 

Вдруг сиянье разлилось.
Сын раскрыл объятья,
А за ним вдали Христос
Восходил с распятья.

Пробудилась, сорвалась
С места и помчалась
Вероника на Кавказ.
Прочь с души усталость!
_ _ _

Ей отстукивал состав
Бойкие мотивы,
А за окнами, привстав,
К ней тянулись ивы.

И берёзы, потеряв
Прежнюю плакучесть,
Мчали следом до застав,
Разделяя участь.

Серебристый клён встречал,
Провожали вербы.
Мать с вокзала на вокзал
Путь держала верный.

Знала, ехать да идти,
Вновь идти да ехать,
Не сойдёт она с пути –
Вопреки помехам.

А когда не чуешь ног,
Дорогой гостинец –
Среди ста дорог-тревог
Нам причал гостиниц.

Как щемит и ноет грудь,
На' сердце зарубки...
Отдохнуть бы ей, вздремнуть, –
Прилегла, голубка.

2
Ах ты, странница-душа,
Что же ты поникла?..
Потеряла – не нашла
Сына Вероника.

Где же он, её сынок
Из отряда «Росич»?
Может, Бог бы ей помог? –
Далеко до Отче...

Как голубке без небес,
Тяжело в безверье.
Меньше веры – больше вес
Обретать потерям.

3
На Кавказе мир давно,
Стрельбы полигонные.
Сколько жизни ей дано,
Быть ей непреклонною.

И кровинушку искать
По чужим околицам, –
Уж на то она и мать,
Ей не успокоиться.

Пусть ей в спутники сума,
Посох или палица,
Без мужской руки – сама,
Справится ли? Справится.
_ _ _

Позабыв уют квартир,
Вёрсты исходила...
Показал ей командир
Братскую могилу...

Свила руки – два крыла
Скорбного полёта…
С её сыном полегла
Здесь геройски рота.

Над венками трепет лент,
Имена по списку.
Крест стоит и постамент
Встал для обелиска.

Прядь – как белая зола…
Мать у пьедестала
Крест сиротски обняла,
Горько зарыдала…

4
Ах, была ль когда такой –
С взглядом полудиким,
С одиночеством, тоской,
Страхом – в поединке?

Одинока – сирота,
Потеряла сына.
Жизнь – последняя верста
С журавлиным клином…

Лишь прощальная пора
В жизни и осталась. –
Неужели так стара?
Лучше смерть, чем старость…

Тонкой талия была,
Стала словно талой.
Нет, смотреться в зеркала
Больше не пристало.

Зеркала бы все разбить
С чёрной их изнанкой!..
Но вставать, чтоб снова жить,
С зорюшкой–зарянкой.
_ _ _
Захлебнутся соловьи
От певучей нежности,
От безудержной любви,
Как от неизбежности.

Уж который год подряд
В ней тревоги рыскают...
Соловьи разбередят
Душу материнскую.

5
Гложет скорбь,
Гнетёт кручина,
Тяготит и мает день
С неизбывною причиной,
Неотступною, как тень.

Под порывом резким ветра
Сник кузнечный перезвон.
Лебединым взмахом верба
Позвала к себе в затон.

В полусон ушла под вечер,
Поплыла, теряя вес…
И явилась ей навстречу
Гостья–матушка с небес.

Двери посохом потрогав
С молчаливой мукой уст,
Скромно встала на пороге
И промолвила: «Я – Русь!

И тебе тебя открою:
Божьей волей – все рабы.
Овладей своей стезёю –
Смыслом жизни и судьбы.

Жизнь твоя уже в зените,
А крещёной не была.
Знак тебе послал Креститель –
Сына в ночь, когда спала.

А его крестил, героя,
Ангел – брат, что не рождён.
У тебя их было б двое,
Если б только не урон…

От вины не откреститься –
Ангел – он твоих кровей…
Я спасу тебя, сестрица, –
Станешь крестницей моей.

Уходи с душой в заботы,
Но не в омут с головой.
Дай душе своей работу,
Чтобы к ней пришёл покой.

Принесла тебе коренья,
Рассади их в две горсти,
С ними мерзость запустенья
На душе не развести.

Благ земных или небесных
Источай же молоко.
А когда в трудах мы честных,
Исповедаться легко».

И стоит, и держит короб,
И улыбка на устах.
Лоб клюёт ей белый голубь,
Иль целует её так?

Проявленьем благодати
Разлеглось меж облаков
Ложе снежное под скатерть,
Чистый девственный покров.
_ _ _

Мгла густая отлегла
Перед свечкой Богу.
И опять к ней Русь пришла,
Молвит у порога:

«Нам нельзя у Божьих врат
Без земной печати.
Совершит с тобой обряд
В храме настоятель.

И саму меня крестил
В Киеве Владимир, –
Он навеки дал мне сил
И святое имя.

Был воитель он земной,
Валом сеч захлёстан, 
А теперь он наш святой,
Княже и апостол.

Утекло немало вод –
Вспять тысячелетье…
Выжил, выстоял народ
В смуты, лихолетья!».

ХРАМ–ЛЕБЕДЬ

1
И привиделся во сне, –
Наяву бы так же! –
Храм в малиновом огне,
В пёрышках лебяжьих.

Белой шапкой по горам
Озарёно–снежный
Поднебесный Божий храм
В синеве безбрежной.

Мать глядела на Кавказ
С верою наивной,
Что такой он не предаст,
С белым храмом дивным.

Нет покоя её снам:
В мареве миражном
Подвенечный белый храм
С грацией лебяжьей –

Устремляется в зенит
И под солнцем в небе
Он, сияющий, парит
Над землёй – Храм-Лебедь.

2
Родилась в краю обильном,
Где росло и расцвело
Со своим родством фамильным
Рядом с церковью село.

С революцией свобода
Взбаламутила народ
И снесла святые своды,
Уничтожила приход...

Вновь несёт разруху время:
После всех реформ и мер –
Полудикая деревня,
Без колхоза и без ферм.

Сильным мира на забаву
В Беловежье – всё на кон –
Лихо пущена держава,
Как лосиха-мать на гон.

Ах, какие стали вьюги
И какие холода!
По углам, таясь в испуге,
Жмётся русская беда...

На дороге за оконцем
Зло позёмка егозит,
Точно змеи вьются в кольца,
Если посох пригвоздит.

Да как будто рассекая
Резким взмахом тесака,
Бьёт по сердцу растакая
Неизбывная тоска...
_ _ _

Мы гордились первородством,
Светом праведных идей, –
Нет почти воспроизводства.
На деревне нет детей...

И руин уж стало больше,
Чем в великую войну, –
И никто, никто, о Боже,
Не несёт за них вину.

А в верхах почёт «засланцам»,
В дом к себе пустили тать.
Председатель рад стараться
На паи совхоз раздать.

Пожирает слабых, нищих,
Как слепой извечный рок,
На земле коварный хищник.
Но с небес всё видит Бог!

3
Копит мать на Божий храм.
Пусть нужда, недоеданья.
От душевных ран бальзам –
Материнские старанья.

Где кровинушка лежит –
Пусть от дома и не близко –
Встанет Храм как Божий щит,
И при нём штык обелиска.

А над ним жемчужный дым,
Как перловая пороша,
И невидимо под нимб
На изгиб – лебяжья ноша.

Эта ноша – от небес,
Тонкой мерой всех изяществ,
Непорочных глин замес
Высочайших горних качеств.

Как навершие горам –
В той сторонке не родимой, –
Может статься, ей тот Храм
Станет песней лебединой.

ВОЗНЕСЕНИЕ

1
Умывалась Вероника
Из реки у росстани,
И видением возникла
Вся земля с погостами…

Боль – как сшибленную птицу –
Влёт пронзила – острая…
Вдруг увидела в водице
Всё в крови лицо своё…

На какое-то мгновенье
Это примерещилось –
Дай-то Бог, обманом зренья,
Без виденья вещего.

Но возник знакомый облик –
Из реки у росстани,
Словно облако меж тропок,
Русь явилась. Крёстная!
_ _ _

В птичьих перекликах,
В бликах молвит вестница:
«Здравствуй, Вероника,
С доброй вестью, крестница!

Клад зарыли ратники,
Со времён Владимира –
Сребреники, златники, –
Ты бы, дочь, их вырыла.

На своей землице
Потрудись-ка вволю, 
Клад ведь в ней таится
С краю – под ботвою.

Поздно молвлю, каюсь:
Ты копни поглубже
И отыщешь кладезь –
Он тебе послужит».

2
Был супружник, да сгорел
От лихого зелья,
И не батюшка отпел –
Вьюги да метели.

Уходил дружок в запой,
И однажды вихрем
Синим пламенем подбой
По бородке пыхнул.

Как горел тот сизый газ,
Как смежала веки,
Цвет болотный мёртвых глаз, –
Не забыть вовеки…

Но ведь был он и другим,
Суженый супружник, –
Раскрасавцем удалым,
Яд не пил из кружек.

Обнимал и целовал,
Врозь почти не спали.
До безумья ревновал:
Будто – отнимали...

В отношениях у них
Не было елея.
Но, любя её, как вихрь,
Иногда лелеял.

Алкогольный вышиб яд,
И поныне бесы
Ей о нём во снах визжат
Гимны чёрной мессы.

И, бывало, снится муж
С голой одалиской,
Извивается, как уж,
В храме сатанинском...
_ _ _

И взывает, как в дурмане,
То ли муж, а то ли бес:               
«Помоги, я в пекло канул,
Отвори мне свет небес!

Жжёт меня твой крест нательный,
Мою душеньку спаси,
По соседству в дом молельный            
Клад, родимая, снеси».

«Ах, так вот где вечерами,
Муженёк, ты пропадал!
И частенько под парами
Под хмельными приползал.

В доме том гнездо разврата, –
Ведь недаром говорят.
Что ж, ушёл ты без возврата,
Сам в душе разжёг ты ад.

Не на пиковую даму
Ставишь, муж, – и не зови.
Стану крёстною для Храма
На сыновней на крови.

Путь мой ясный и открытый,
Крёстной матерью мне Русь.
За тебя я, друг мой ситный,
Завтра в церкви помолюсь.

Я тебе поставлю свечку,
На неё не поскуплюсь.
Трепыхнётся с ней сердечко,
Всё тебе да будет плюс.

Смертный грех не смыть за пени.
Дух заблудший, не зови!..»
Вечно длится искупленье,
Если храмы – на крови...

3
Между явностью и сном
Вдруг виденье о'жило:
Сына видит мать, лицом
На неё похожего.

Окровавлено лицо,
Пламенем объято.
Обручальное кольцо?
Нет, чека гранаты…

Отражением в воде –
Сын её с чеченцем
Обнялись в лихой вражде...
Боль ей бьёт под сердце.

Врукопашную сошлись,
С жизнью расставались –
И взвивались они ввысь,   
А вверху братались.               

В том огне меж ними – Русь,
Их она крестила.
Кто предатель или трус,
Те – без крестной силы.

С ликом – всем нам дорогим –
Матери-Отчизны,
Светом звёзд она в свой нимб
Собирала жизни…

4
Вспыхивайте, светы!   
Мать пряма упрямо,
А в суме монеты
И рисунок Храма.

Далека дорога,
Что ещё не сверстана.
Но когда мы к Богу,
С нами сила крестная.

«Русь, меня прости ты
За нехватку пыла, –
Не собьют в пути том         
Никакие силы!»

На Кавказе бранном –
Там, где рота пала,
Церковь деревянным
Остовом дрожала...

Вот куда направит
Вероника стопы –
Как с небес расправит         
За плечами стропы.

По всей жизни прошлой
Поняла давно ещё,
Что не тянет ноша
Со своим сокровищем.

А у церкви матерь
Встанет на колени, –
Местный настоятель
Примет приношенье.

Тихо Вероника
Без сумы сомлеет.
«Батюшка, возьми-ка», –
Лишь сказать успеет…

Он ей в очи взглянет
На исходе самом, –
«Клад в суме не канет –
Вознесётся Храмом!».

5
Вероника вдруг взлетела
Под сиянье без теней…
«Вот он, Храм, – душа звенела, –
Вот он, Лебедь, перед ней!» –

Невесомый и степенный,
На изгиб со всех сторон
Белокаменные стены
СКРЕС базиликою колонн.

Встал овальностью крылатой
Перед взорами вдовы
На возвышенное плато
Среди моря синевы.

Не доступен воле вящей,
Словно жгущийся огонь,
Лёг он с лёгкостью парящей
На Господнюю ладонь.

«Ах, легчайшее, лебяжье
Диво дивное, пребудь!
И пускай Господь укажет   
Всем к нему кратчайший путь!

Вот он, Храм, – душа звенела, –
Вот он, Лебедь, перед ней!..»
Отлетела ввысь от тела
Мать в сиянье без теней…