Израиль

"Пустынная, поросшая колючками земля. Запустение, какого не вообразить. Мы дошли до горы Тавор... За всю дорогу не видели живой души. Нигде ни дерева, ни кустарника... Страна Израиля сидит в пепле. Над ней витают чары проклятия..."
                Марк Твен"Простаки за границей".1874
        -1-
На клочке земли, которая
оказалась Риму – срамом,
на окраине истории
то есть в сердце её самом,
затерявшаяся где-то там
на краю востока ближнего,
пёстро затканная ветошью
магов, богохулов, книжников,
сжата аппетитной вафлею
мост в долготном направлении
компасом на север с Африки –
впрочем, это только мнение,
встречного лаская каждого –
не обещанный Тот Самый ли?-
прославляясь к правде жаждою
и давидовыми псалмами,
где на Господа надеются -
где сомнения в присутствии?-
а с врагами красна девица
справится и не оступится,
в месте, где из-за воды – война,
молоком течёт ли, мёдом ли,
где журавль с верёвкой – жизнь до дна,
а ведро дороже золота,
погоняемая временем,
изречением пророческим,
познакомилась ты с теми ли
царство чьё вовек не кончится?
Откровение земли когда
у пергамента стыкуется
с чудом – нет проблемы возраста:
скрой, песок, звон горней кузницы.
Безразмерная чернильница
всех писцов востока с западом –
Иудея не обидится:
хоть одну добавьте заповедь!
Люди: рыцари крестовые,
праведники полумесяца -
что сказали миру нового,
что из-за меня-то беситесь?
Тут – другая арифметика,
пленник, полистай Писание,
результат: в тебе не встретились
удивленье с покаянием?
          -2-
Ею – Мессия заказанный -
на кресте ли, на ослице ли,
воскресение – игры с массами,
не спугните его лицами
постными, не человечьими,
проявляя жизнь наградою –
смертью. Вечность всем – для нечисти,
иудеям это - надо ли?
Из еврейского бутончика
распустилось пышным цветом,
чем учение закончится,
станет Светом? Нет ответа.
Голый голос из пустынности
вдруг стал – северным сиянием!
Олимпийские постылости
на господские деяния
променял мир. Отчего же – так,
перст – откуда повелительный?
Поневоле просто ёжишься:
как из буквы – поезд литерный?
С языком, с которым заповедь
так срослась, что стала каменной,
анимированным запросто
по совсем неясным правилам
в тех же глотках, в том же семени
и в библейской географии,
под террором, что без времени
вновь – живут: кому понравится?
Государство – из пророчества,
сказка – былью из ребячества,
все соседи – озабочены,
все народы – озадачены.
Сжился мир с большой загадкою
здешних чуд – куда науке-то
с репортёришками (падкими
до сенсаций)- кто науськивал?
         -3-
Люди, с лицами молящими,
вечно к небу обращёнными,
по всем странам мира прячутся,
ощущая: непрощённые.
За молитвой, как соломинкой,
в бурях плавая вселенских,
уцелели...Это ж помнить как –
землю, связанную с генами?
Из пучин цивилизаций
вырван силой Архимеда –
не в Писании спасаться,
дома праздновать победу.

Почва тут утробой чувствует
настоящего хозяина,
защищается колючками,
тяжела, безводна, каменна.
А уж ежели напоит кто,
бороной причешет, плугом ли,
станет доброй и породистой,
плодоносной и услужливой.
Проросла мечта наружу
эвкалиптами огромными.
Начал кто? Кибуцный труженник
из России: тут мой дом – и всё.
Рассужденья Льва Толстовские
о еде, труде и равенстве
пионерскими листовками
расцвели тут – так понравились.
Опрокинуть спором в обморок,
и с лупой следить несхожести:
в чьей стране вкуснее окорок,
кто кому обязан почести?
Жизнь – магнит центростремительный,
прикоснулся – зависть\ненависть...
Основатели-родители
просят: бросьте, споры – пена ведь!
Падежи совсем не в моде тут –
не скота и не грамматики,
с мизантропами я вроде бы
говорю, но тихо, кратенько.,
чувствую себя занозою
в чудном обществе Сиона,
переделываться – поздно мне,
да и чудный вид из дома.
Между обществом и зеленью
пью вино, глотаю цитрусы,
возмущаюсь пустомелями,
езжу вместе с проходимцами,
проживаю без надежды я,
будто что-нибудь улучшится,
будет всё вокруг по-прежнему,
будет, ежели получится.
Оградил себя цветочками –
розовы кусты гераньевы –
говорят: вкус не утонченный
у него.Кто? Из Германии!
Перечитываю.Выводы
где? На что же опереться мне?
Память заспанная с дырами
не стыкуется с секретами.

Январь – август 2004