русская реальность

даша хотела в сочи.
маша хотела сочень.
обе желали очень
того,
что
казалось
в полночь,
когда
обе не могли
уснуть,
заменит им грусть,
что бы долгий путь
им не пророчил.
они воочию
видели
близость
своего
обывательского счастья.
тогда и смыкались глаза
их красные в праздности.

за тем,
наступал новый день
на их шершавые пятки.
где ни минуты покоя.
у одной фитнес зал,
а у другой -
утренняя зарядка
на старой
детской
площадке.
А после
у Д. -
призма,
а у М. -
целая канистра
продуктов с родных грядок,
где обе играли
друг с другом
в прятки.

одна под руку с золотой мамой,
а у другой в кулаке зажата
любовная драма.
обе идут по цепи кругом.

даша все ещё хочет на море в сочи,
а маша съесть свой сочень.
и обе две своими прозрачными очами,
через все кассы и очереди,
ищут прочно,
всё места себе не найдут.

ни в метро,
ни в плоскости.
все радости жизни
для них на одной
зацикленной области.
и они твердо по ней идут.
рисуют гелевой ручкой
свой ежедневный маршрут,
обходя все жизни подлости.

даша слоняется
как почта россии.
никогда не попадая
по точным адресам.
она ошиблась номером,
пойдя не по тем следам.
а маша работает там.
сидя в почтовом ящике:
она решает, кто сегодня
смотрит в него, а кто ляжет.

даша продаст почку,
ради одной поездки в сочи.
маша найдет свой заветный сочень
и съест его, без вкуса, проглотив
его как тень ночной фонарь.
что он встанет поперек горла.
одной
одинокой ночью
обе скончаются,
в числе прочих.
пока по артериям города,
через все пробки и очереди,
объезжая метро,
будет ехать певица
в своем новом модном авто.
с красным крестом.
удалая, скорая.
которая даст фору
форду и ладе приоре.

        ***

все операции на шоу
пропагандонами.
все половые соития
с гандонами.
все передачи
под палящими в лица
световыми приборами.
с их кривыми проборами,
с их ежедневными минами.
на этой войне я помилую
этих двух, и, пожалуй,
каждого.

пусть продолжают верить.
в бога, аллаха, мухаммеда.
верить в нескончаемые жизни тяготы
и минутные радости.
в мину и ксиву -
им отписки по силу.
моему поколению
все горы по колено.
все невзгоды по плечу.
я все это вижу,
и, все же,
молчу.
красивые и некрасивые.
лица мне их родные.
мой народ навсегда в пучине.
то да.
то нет.
вот их ответ.
а он тонет, едва
переводя дыхание.

несмотря на
все их старания,
не смотря их
болота и грязные каналы,
туда не ступая.
моя родная, та самая.
в ручьях черных стонет,
в солёной воде из слёз
на плаву держится.
за поручни вместо
печени.
я поручусь за неё.
я поручусь за многих.
безногих и двуногих.
успешных и одиноких.
мы все ели
мало и много,
но каждый
еле на ногах стоит.
вот уликой
дешевый магнит
на холодильнике,
где еда из магнита
и соседнего собутыльника.
чахнет в лучах блеклой лампочки.
и вот вам белые тапочки.
ложитесь, располагайтесь.

очень вас рады видеть.
в сочи своими очами
готовы вас, позвоночных,
накормить ужином при свечах
беспозвоночным.
сидите. от звонка до звонка.
несите купюры крупнее.
истлейте у экранов,
не выходя за двери.
отдайте нам печень и почки.
оторвите от ваших сухих веток
все исписанные жизнью листочки.
сочные плоды с нулями.
и копейки из стали.
всё до последнего,
чтобы вы потом
подавились
только
слю
нами.

вот
ваш
кислотный
сценарий.
без перемен ролей
и слагаемых.
ваша история всегда
с затянутым поясом,
с тяжелыми временами.
как во вражеском английском.
что даже с моей православной
пропиской, я обречена
сиди исписывать диски словами.
по каталогу дикси выиискивать
по акции сочни с хлебами,
глядя в пустую кошачью миску.

пока
вы
бохвальствуете
своими войсками
вставными
зубами
ртами
носами
золотыми
часами
и церквями
с драгоценными
чудесами
за дань,
наш народ
губит свой род
день ото дня,
заворачивая
в последнюю
рваную ткань,
нажитое
непосильным трудом.
пачкает рот прошлогодним
вам в угоду,надеясь попасть в рай.
и умирает, намучившись в край.
под доносящийся с телеэкранов,
ваш
протяжный
продажный
лай.