Камчатская тетрадь V- V I I

дневниковые записи и очерки об армии 1987-89 гг.

Многое с течением лет изменилось в моём восприятии вещей. Но всё намеренно оставляю без изменений...

предыдущие главы в сборнике "Камчатская тетрадь"               

                V

Когда пишутся эти строчки, прошло 3,5 месяца моей службы. Закончились учебка, по образному выражению Саньки в одном из писем, первый коридор армейской жизни. В ней я пробыл неполных три месяца, пройдя сквозь первые преграды и неудачи, познав азы армейской энциклопедии, увидев грязь ,порой неприкрытую, отвратительную, налипшую на доброе имя армии. Испытал немало за эти дни, многое осмыслил по-другому, радовался вместе с друзьями, мучился, когда подводил кого-то. Сейчас, находясь на своём постоянном теперь месте службы, а попал я в совершенно иного уклада коллектив, кое-что представил в ином свете. Мог бы сейчас писать с позиций прожитого об этих первых месяцах, но, думаю, что пропадёт ощущение моего познания, открытий. Хочу, чтобы все повествование шло в ногу с моим становлением. Оставлю всё таким, каким видел глазами молодого солдата. Итак, армия в недалёком впереди.
               
                V I

Наш состав двигался в направлении Алма-аты. Ходили слухи о дальнейшем пути, почти все они сводились к тому, что идём на Петропавловск, а оттуда на Украину, или Кавказ. Радужные надежды и предположения переходили из уст в уста. Невольно вспомнились слова бати о море, солнце и отличной службе. Жаркий южно-казахстанский ветер врывался в раскрытое окно нашего купе, я лежал на полке и чувство окрылённости необыкновенной, решимости и рвения уже переносило меня в мир суровый и прекрасный, в котором должен побывать каждый – в армию. Вообще я, говорят, странный мечтатель, часто наивен до безобразия, правильный не в меру. Да, люблю помечтать, люблю попытаться заглянуть в будущее, представить наперёд, как всё обернётся. Поэтому ещё часто буду писать о своих мечтах, мыслях, приходящих в голову во время службы.
Чимкентская призывная группа, состоящая из 180 человек, заняла полностью два вагона. Отовсюду слышались смех, шутки. Мы, определившиеся в своём купе, изучали друг друга, рассказывали каждый о себе, ведь, возможно, нам пришлось бы служить вместе. Похоже, рождался коллектив армейских друзей. Как бы хотелось нам попасть всем в одно место, показали бы миру, что такое Чимкент. О дедовщине, и об опасениях, в связи с этим и мысли не возникало. Все были полны решимости не ударить в грязь лицом, с первых же дней службы определив себе место в армейском обществе. Ребята все неплохие, весёлые, отважные, с ними кашу сварить можно.
По пути в Алма-ату, который занял у нас более суток, наш почтово-багажный поезд останавливался на всех станциях, больших и малых. И везде, где нас видели люди, отовсюду можно было увидеть добрые улыбки на их лицах. Нам махали руками, говорили хорошие и добрые слова, а мы, казалось, хотели как можно больше охватить и запомнить эти моменты, взять с собой кусочек родной атмосферы добросердечия и радости. Ведь мы были, возможно, последние дни на родной земле. Находились и идиоты, которые омрачали всё своими выходками. Бывало, из окон сыпалась брань и полоумные пошлые шутки, а порой и летела какая-нибудь пакость. Совершенно недалёкие нелюди, не соображающие, что кроется за кулисами этих безобидных, по их мнению, приколов. Но эти отдельные чёрные пятна не могли заслонить собой общего празднично-загадочного настроя. Часто вспоминаю последние проводы. Как ни закрою глаза, вижу одну и ту же картину, как удаляется родной перрон, расплываются знакомые до боли очертания вокзала, провожающие становятся всё меньше и меньше,  а на свободном пятачке стоят мои самые близкие люди и машут, кажется, уже в пустоту. Но нет, они меня не потеряли из виду, я им отвечаю до тех пор, пока поезд не скрывается за поворотом. Сколько бы ни их было , поворотов этих в нашей жизни, я твёрдо уверен, что мы всегда видим друг друга и идём навстречу. Я люблю всех вас…

                V I I

14 июля мы прибыли в Алма-ату. Неистощимые на выдумки чимкентцы прямо на перроне в ожидании команды для построения устроили забавный балаганчик. Усевшись в круг, стали играть в «бутылочку» с армейским уклоном. Бездушная, ничего не смыслящая в жизни бутылка вдруг стала молоть такую чепуху, что все попадали со смеху. Я, по её предсказаниям, должен был первым из нас получить порцию от «старичков», а Фролкин – получить ефрейтора. (и, хотя всё это воспринималось в шутку, тем не менее эти два прогноза сбылись точно и в срок). Шумная, неугомонная толпа призывников оккупировала все близлежащие пельменные и пирожковые, киоски и ларьки. Всем хотелось напоследок полакомиться, побродить, пошуметь, и в этом ничего плохого я не вижу. Всё естественно, последний день на гражданке.
Попытавшись нас построить, что, кстати, удалось не в полной мере, покупатели повели призывников к военкомату. За его воротами началась словно другая жизнь. Первые команды, первое знакомство с уставными порядками и дисциплиной, которой мы следовали весьма неохотно,  а временами и просто саботировали. Все держались этакими орлами, кто бы только видел! Нам, действительно казалось, что подавить нас, заставить подчиниться очень трудно. Вечером того же дня, после проверки на коноплеустойчивость и водконепроницаемость с помощью обученных терьеров и охотничьих собак узнали мы многое о своём дальнейшем движении. Наш покупатель, молодой, лет 25-ти, капитан среднего роста, атлетически сложенный парень с очень умным и добрым лицом, внушающим доверие, приехал за нами с далёкой Камчатки. Поначалу мы чуть не присели, аж на краю света служить! Но он рассказывал, что там не так уж и плохо, и мы быстро успокоились, даже обрадовались тому, что можем перенести все тяготы вместе. А экзотика того края уже манила нас вперёд к приключениям.
Тут подоспели первый солдатский паёк. Слабенькая на вкус и малая по количеству еда напомнила о том, что от чревоугодия пришла пора отвыкать. После отбоя случился и первый инцидент с начальством. Не в меру ретивые черти до того накалили обстановку своим шумом, что все 180 человек выгнали на плац и устроили строевые занятия. После 50-ти минут «промывания мозгов» отбились довольно скоро и больше уже не шумели.
Потом был неблизкий путь в Петропавловск-камчатский через Хабаровск на шикарном лайнере «Ил-86». Там 160 человек оставили в стройбате. В Елизово нас, оставшихся, к сожалению, разбили ещё на две группы. Потом, переночевав на перевалочной базе, мы направились в Уст-Камчатск. Нам предстояло служить в ПВО, в радиотехнических войсках.