День рождения Путина

Отрывок из поэмы

из книги посвящения балерине А. Тимофеевой

Рассказ старшего механика

Я ни слыл за идейного, вроде,
Ни носился с пиндосским обсоском…
После службы на атомном флоте
Стал стармехом – на «березовском».
Наши силы отнюдь не иссякли               
И укладывались – как надо –
В 100 часов до десантной атаки –   
На  Америку,  и Канаду.
И пока Березовский как репку
Дёргал  нас – на базар, на иголки –
Швартовались за пристани крепко,               
Под п… наш, то едкий, то горький.
Что задерживали по три года
Финансирование, запчасти;
Что защитники мы – у НАРОДА,
И плевали на тех, кто у власти.
Где-то Ельцин, чтоб не замочили,
Ссал под трап, после каждой посадки;
(И тарелочки к «бушевской вилле»
Подвозили пиндосские сявки).
Где то резали триста подлодок…
А с надводными – сотнями сотен
 – «Груз с народных плечей нелёгок…» –
Флот остался боеспособен.
И ничуть не ослаб,   не замедлен,
– Был готов, по российки, – на  сдачу – 
Уничтожить с полсотни Америк,
И – Европку  – как старую клячу…
Под чей запах,  (всё более стоек),
Их протух–хшего  «провианта»,
Мы просрали суть всех перестроек.
Не китайского варианта.
Всё с российским –  размахом наива –
Всем – а б б ъ я т т и я  неиссякаем
(Для Нью–Йорка  и Тель–Авива
– Как библейские Авель и Каин) –
Они шлюх нам своих подешевле… 
Мы им – наши природу и недра.
Нам – петлю долговую на шею…
Им – gold–training, с полкилометра…
Их инструкторчишки  залётные
(По какому то тайному знаку)               
Закрывали совхозы,  заводы,
Открывали мозги наизнанку,
– И шутили в капитании
Если спирт без закуски пили
– «От всеобщей лоботомии»
И у флота мозги б не отбили…
Исторически  «преображая»
Для   в а л л ю т т н а г а оборота …
В нашей. – Той ещё. Сверхдержаве
Всё что было – общенародно.
Где – чем дольше в библейской обнимке –
Янки, наши  пиндосские соски,
Пил народ с голодухи в глубинке,
Резал армию, флот – Березовский.
Вы не можете и представить
Как куда то всё делось  нахер;   
И годами! – в док не поставить
Мой почти аварийный танкер.
Были живы, как люди–иконы
– Кто Берлин взял,   кто строил  Державу,
И глазами стенали  – Доколе!
Русь как б… себя облажала…
Обложила себя разосланными
«МВФ–ом», и выше «подателями»;
Обложила себя Березовскими,
И почище его предателями.
Не «свинья либеральная хрюкнула»
На   ООНе  или Давосе,
А дудаевцами и рухами
Ухмыльнулась Европка пиндосья.
За такие злодейства окольные,
От бесчинства их показного,
Встали лики до неба иконные,               
Как на летописях Глазунова.
Я в них прямо смотрел.  Глаз не прятал –
От  любого советского старца.
…В них светилась не просто  правда
– Можно силами их питаться.
И в Москве, Алмате, Баку, Киеве,
В городке,  полустаночке дальнем
Обращался, как будто окликнули
В братстве их многонациональном.
В их деяниях не усомниться.
К их духовности – что не утрачиваем…
Оборачиваем  свои лица,
И дела свои  поворачиваем.
Для поддержки не брюха. Флота.
(И Державы – в конечном счёте...)
За себя за погибших кого то,
За всех вас – кто молитвы прочтёте.
(Не за личные интересы
– Чьи то службы, друзья,   приятели,
Нанимали на дальние рейсы,
Помогали держать предприятия.)
Миром флоты спасали… По болтику,
И «кодированные»  политики,
И отчаявшиеся ,  и бодрые,
И «свободные», и «люди–винтики»;
Шли под резку полфлота попавшие
Мимо «русских»,  «украинских» окон…
(Помню, матери плакали наши.
 Аж мурашки по коже.   Как током.) 
…В телек над березовской рожей
Русской тройкой,  уже разбежавшейся,
На затмение чем то похожей
Век кончается унижавшийся…
Но усилия не напрасные
И сегодняшние, и дальние
От Петра,  Ушакова, Апраксина.
Продолжается их Созидание;
Над предательством, смутой, химерой
Снова выстоял флот народный,
Когда Путин пришёл премьером.
(«Невнушительный», «беспородный»,
Без речей громогласных, Декретов,
Без пиарчика завозного…)
Экономно, практично, конкретно
Оборонка откликнулась снова.
Снова мили морские не лёгки
Проложились по картам, судьбам,
Стали строиться новые лодки,
Космолёты, надводные судна;
Время флота не безвозвратно
Развивали мы только то, что -
Эффективно и малозатратно.
Не пиндосили пустопорожно...
С космолётами устарели,
Как пиндоские суперхорунжие
Исторические параллели,
Нефизическое оружие;
Отгребли  и угомонились
(И об этом нигде не рассказывали)
Некиношный Шварцнигер, Трюс Уиллис
(Наша «Альфа» нагнула,  «с оказиями»…)
Как пиндоские соски б ни ёрничали,
Разминая фигуры  речи
С «долгожителями» – наёмничками,
И «помазаннее», и помельче…
Как столыпинского новатора
Не чернили бы в пятой колонне,               
В тот конец девяносто девятого.
Танкер в док я поставил.  Законно...
Не забыть бы, как были немодны
«Перлы путинских тщет» незанятных,
Но день в день проплатили ремонты,
Но день в день привезли все зарплаты…
И не сразу с колен поднималась
«Покачнувшаяся держава»
До плашмя (пусть не самую малость),
Но в крови ещё полежала …
Был и «Курск», и  чеченские скорби,
И Балканские предголгофы,
И за всеми – пиндосские «sorry»
С потпиндосско–брюссельским «Чиго фи?»
Не забыть бы как столько губерний
Восстанавливаясь  взрастили               
С многобожеской нашей обедней,
Но защитников вечной России.
Не забыть бы, как Храмы. Мечети,
Синагоги и Пагоды славя,
Собираем все лики Отечеств,
Десять Заповедей общих ставя.
Не оставить бы на перепутье,
Не забыть всех побед канонады,
Что такое Владимир Путин?
– Часть великой страны и команды.
Это им мы всегда присягали,
Где за днями – суетными, судными,
– Пётр Первый, Курчатов, Гагарин,
И совсем неизвестные судьбами.
Все ли сведущи, но тождественны,
– Мы из всех мережковских хамов,
И поэты, как Роберт Рождественский,
И подвижники – как Стаханов.
Мы из тех, кто дошёл до Берлина,.
Улучшали породу в Париже,
Вся Европка от страха бурлила
И барахталась в собственной жиже.
Мы не первые нападали,
Украина не нами расколота,
И дарили не звоны кандальи,
– А дешёвое чёрное золото.
Исповедуя не шкуродёров
МЫ Китай поднимали с коленей...
МЫ не жалуемся «на партнёров»
(Чтоб не выразиться откровенней)
Как стезя - ни "пьяна", ни "горбата"
("Повезло" - то с "последним", то с "первым"...)
Ну а в Путина верят как в брата.
И свои, и последние стервы.
- Я за этого парня в ответе.
Я пойду за ним до конца.
И не только молитвой во веки
И тернового ея венца.
Я за этого парня в ответе
Перед дедом своим одесским
Что при красном ещё Завете
Муку принял в миру и одесно.

(печатается в сокращении) 1993 - 1999
 книга выходила под псевдонимом
 Иван Поддубный