Камчатская тетрадь I-IV

дневниковые записи и очерки об армии 1987-89 гг.

Многое с течением лет изменилось в моём восприятии вещей. Но всё намеренно оставляю без изменений...

                I

10.07.1987
Да, вот так нежданно-негаданно обрушилось на меня сообщение о моём призыве в армию, разбив честолюбивые планы отличного августовского выступления,  перечеркнув разом все мечты и надежды гражданской жизни. И оттого известие это, в принципе ничего страшного собой не представляющее, сначала повергло меня и моих близких в уныние. Нет, это было временно, затем важность события в нашем сознании взяло верх, решимость показать себя не хуже других помогла мне преодолеть первоначальный упадок. Я никогда не знал, что такое – бояться армии. Как любой мужчина готов был идти служить, но обидно было вот так разом выкинуть из жизни 4 года упорных тренировок, вот-вот должных вылиться в результат на чемпионате республики.

                I I

В пятницу я стал собирать всех друзей на проводы. Сани дома не оказалось, он уехал на дачу строить. И Виталя, как на грех, дома не находился. Предупредив его родителей, обошёл всех родственников. Проводы были назначены на субботу 11 июля, на вечер. Собралось много народу, родные и близкие. Приятно было видеть и сознавать, что, уходя в армию, в «тылу» я оставляю таких прекрасных и надёжных людей.
Как всегда, было много шуток, смеха, на путь грядущий говорили простые и нужные слова. Мужчины, любители повспоминать, рассказывая о своей службе, советовали, как себя держать, каким надо быть. Особено усердствовал д.Петя (кстати говоря, один из его случаев в его службе повторился у меня буквально на второй день службы в армии. Но об этом позже). Я не помню всех слов, что были в напутствие сказаны, да и не суть, как важно это. Главное – осталась в душе навсегда уверенность в том, что я не подведу. Пришёл и мой черед отдать долг Родине, защитить родную мать, выпестовавшую и поднявшую меня на ноги, несмотря на столько пережитых невзгод и разочарований. Я уже мужчина, я обязан не допустить больше слёз матери, сохранить мирное небо для всех наших людей!
Какое же всё-таки чудо – моя мама! Я ей признателен за все, что она дала мне. За мою жизнь, за брата, за тепло и ласку, вечно даримую мне. Каким же я был идиотом, когда делал ей больно! Теперь, когда пишу я эти строки, уже кое-что понявший за время службы, могу утверждать – не имел я права, несмотря ни на какие объективные причины причинять боль моей матери. Как всякая мать, она прощала меня всегда, она любит меня и брата больше всех на свете, мы должны быть достойны этой любви! Спасибо тебе, мама, я люблю тебя! Спи спокойно, жди меня, я вернусь, и тогда заживём…

                I I I

Насилу разыскал я на следующее утро Санька на даче, с помощью Цалкосова. На машине исколесили полпосёлка дачного. У Сани аж челюсть отвисла (у Иры и Серёги не меньше). Он никак не мог взять в голову спросонья, что вот-вот, буквально в понедельник, судьба закинет меня чёрт-те куда, разлучив самых близких и верных друзей в мире. Молодёжные проводы проходили намного живее, искромётнее, задорнее, что-ли. И это естественно, хотелось попросту вдоволь надурачиться напоследок, напрыгаться. Да, это было целое представление! Наша танцевальная программа была особенно яркой и динамичной. Тут были «Блэкмор» и его друзья, «Петер Крисс» со своей панк-группой и другие. Сколько страсти, темперамента и таланта вложено было в короткие соло-номера «Ричи Блэкмора». Он висел даже вниз головой, поддерживаемый крепкими руками «Ковердейла», ни на секунду не выпуская из рук чудо-гитары, и повергая в дикий восторг «поклонников» его творчества. Столь же виртуозно, показывая миру мощь, напор, динамизм ударных, настоящее искусство владения палочками, отбивал свою партию «Ян Пейз». Образы этих кумиров публики воссоздавали я, Трифон и Санёк. Удовольствие от этого рок-шоу все испытали неописуемое. Что ж, веселиться мы действительно умеем. Жаль только, что когда-то это прекрасное дарование пройдёт. Хотя, вряд ли, у нас не должно.
А последняя ночь перед отправкой была тихой, спокойной. Остались Саня, Виталя и Венера – ближе их у меня никого не было. Венера, с которой я уже попрощался, вдруг пришла вечером, и мы вместе с Саней решили зайти к Витальке. Какие это были вечер и ночь! Мы сидели у моего меньшого братишки, в кругу его родных, ели-пили. Венера пела прекрасные песни под гитару. Её проникновенный, какой-то нежно-загадочный голос пробуждал в каждом из нас прекрасные чувства, заставлял ёжиться от мягкой тональности и красоты мелодии. Проводили меня и Виталькины мать, брат и дядька, они тоже стали мне близки за всё время общения.
Потом мы устроили что-то вроде народных гуляний прямо на дороге. Венера танцевала вальс с Саней, мы с братишкой, как угорелые носились, прыгали и придурялись, показывая всякие смешные штучки. Никому, наверное, не дано понять, кроме нас, этого нашего мальчишества. Юность, словно скорый поезд перед отправкой в безвозвратную бездну времени, спешила «спустить пары». Начинается новая, взрослая жизнь, переступив порог которой, уже вряд ли сможешь вернуться в ту прекрасную пору, где ещё могут переплетаться строгие, осознанные поступки, уверенные взрослые решения с наивными, по-детски несерьёзными делами и словами. Начинается путь через горнило настоящих испытаний. И я должен пройти его с достоинством, я уверен, что родные и друзья не напрасно доверили мне свой покой, я буду достоин светлого имени нашей дружбы т родства!

                I V

Последняя ночь перед отправкой пролетела незаметно, со мной были мои друзья и мама. Братья уснули час в три, мы сидели с Венерой и говорили о том, что будет потом, когда отслужу два года. Всего за две недели нашего знакомства мы оба поняли, что нашли друг для друга очень необходимых людей. Мы стали друзьями, именно такими, каких требовали наши души и сердца. Мне давно хотелось найти какую-то неординарную, не похожую на других девушку, с которой и у которой можно было бы многому научиться, которую и я чем-то мог бы обогатить, защитить и поддержать в трудную минуту. Одним словом, хотелось найти друга до глубины  души. Таким другом стала мне Венера. Может, я ещё напишу об этом позднее.
Под утро приехал д.Коля на машине и отвёз всех нас к военкомату. Столько знакомых лиц! В моей команде Володька Фролкин, с ним я тренировался, Серёга Зейкан, его жена в нашем техникуме работает. Подошёл парнишка один, оказывается Виталькин сосед. Вовка Климов, глядишь, может вместе служить будем. Ребята все неплохие, всего нас 20 в команде. А на отправку собралось человек 180. 12-го июля по идее должна была уйти последняя чимкентская группа, но на область  поступила заявка на дополнительный набор 2000 человек. Вот и вышло, что всех «осенников» подгребли подчистую.
К сожалению, я рановато зашёл во двор военкомата, и оттуда меня выпустили лишь через часа три, и то только тогда, когда всех повели на вокзал. Так и не смог я попрощаться с т.Галей, т.Таней Кимаевой, д.Колей, которые не дождавшись, уехали на работу. По традиции призывники шли по улицам, каким-то особенно родным и прекрасным в этот день. В пёстрой, неугомонной толпе царило лихое оживление. С напускным весельем, но с истинной решимостью скорее утвердить  своё «я» шли молодые ребята-призывники, нарочито стараясь не замечать тревожной суеты родителей. Рядом с каждым  были родные и близкие, счастливо плакали матери и улыбались сквозь слёзы, провожая сыновей в нелёгкую дорогу. Последние мужские наставления давали гордые отцы, девчонки обещали ждать. И лишь верные друзья много не говорили, и так было всё ясно. Мы с Саней и Виталькой даже не прощались – не на веки же расставались! Батя пошутил: «Попадёте вы куда-нибудь в Хасавюрт. 150 метров от моря, жизн, во!» – и многозначительно показал сжатый кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. Мама ещё ни разу не заплакала за эти два дня, молодец, держится. А ведь нетрудно понять, что сейчас у ней на душе. Все материнские чувства и любовь сжались в один крохотный и, в тоже время, огромный комочек сердца. Тяжело расставание, но плакать я ей запретил, уезжать я должен только сопровождаемый улыбками. И вот поезд трогается, всё быстрее удаляются от меня мама, отец, Санька с Виталей, Венера, д.Толик. Всем говорю: «До скорой встречи»! Уезжаю, честно говоря, ничего пока не понимая, всё сумбурно как-то в голове и душе, необъяснимо-радостное возбуждение охватило меня. Большие и малые победы над собой, поражения, уроки и выводы, познание армейской жизни, счастье и горечь – всё это будет потом, а пока мой поезд юности, уходящий из обжитых мест, уносит меня в новый мир…