Аркадий Букетов-Сайн Тотарэнгер

(из поэмы «Пир жизни»)

- Что такое, отец, Тотарэнгер?
- Это песня. Ей ты верь!

Перевод с марийского Борислава Белоногова

Отпуск. Старый дом. Рассветы.
И опять ликуют соловьи.
Время – незабвенные приметы…
Годы незабытые мои.
Как и прежде, я в Тотарэнгере.
Просыпаюсь и надеюсь вновь
Видеть сосны – цвету лета верить.
Милый мой, навек родимый кров!
Белозубые берёзы.
Дятла беспокойный перестук.
Травы на поляне в росах.
Просинь утра. Солнца красный круг.
Край легенд, былин, сказаний древних,
Словно дней далёких дивный сон.
Обронил слова с ветвей деревьев,
Родника напевный перезвон.
Перезвон – рассказ о деле
Юного красавца – жениха.
Он любит Зарю – Раздолье.
Был богат Ахмет над ним, как хан.
День – деньской горбатил спину
Пасечник по имени Тотар.
Рад хозяин, будто именинник, -
Мёд на рынке – ходовой товар.
Бедняку одно отрадно,
Что покинув рано отчий дом,
В даль весеннюю лугов нарядных
Написал Зарю своим огнём.
Прожитым с мечтою незабвенной.
Предан он годам – и потому
Непреклонен, и дорогой верной
Новь к Заре идёт, сдвигая Тьму.
Лишь бы впереди
Ярким пламенем светилась.
Но Ахмет с кинжалом – и вода
Силуэт убийцы отразила.
Взвились над пригорком пчёлы.
А река текла светлей слезы.
И богач столкнул Тотара в омут.
И ушла река в распад грозы,
И сомкнулись тучи над лесами.
Ныне там сухое русло есть.
Но заря навечно вместе с нами.
Быль и сказ – Тотарэнгеру честь.
Здесь берёзы распускают кроны,
Соловьи приветствуют весну.
Я, легендой этой осветлённый,
Пережил суровую войну.
Провожал бойцов на фронт мальчишкой.
Память расставанием свежа.
И, когда я о войне услышу,
Мне дыханье перехватывает жар.
«Мой отец», - я часто повторяю,
Будто вижу добрые глаза.
В праздник – День Победы замечаю:
Набежит непрошенно слеза.
Я вздремну – приснится на побудке:
К роднику спешу, восход поторопя.
Переплачу все, не позабуду,
Словно он пришёл ко мне опять.
Пусть шумит, охотника встречая,
Березняк, и соловьи поют.
Я с отцом, капканы расставляя,
Изучаю лес, его приют.
Поброжу лужайкой неторопко.
Мысль моя чиста и высока!
Здесь петляет далеко по тропке
Свежий след зайчонка-русака.
Прошлое протянуто в сегодня
Нитью времени. А на пути
Моём предлагаю я свободу
Памяти, что вдоль к отцу идти.
Сновиденья и воспоминанья
Открывают прожитого мир.
Детство. Лес марийский. Спозаранок
Чуть алеет горизонта ширь.
И отец, не мешкая с обходом,
В каждый заглянуть успел капкан.
«Лисья, - молвит, = хитрая порода.
Торопилась обмануть, наверняка,
Вот и угодила под защёлку.
Быть бы ей с намордником в мешке…
На жалела лапу – перегрызла ловко.
Может, быть бы ей у нас на ремешке.
О свободе думала лисица,
Лапу оставляя здесь свою…»
Вспоминаю или это снится:
На тропе лесной с отцом стою.
Тихо шепчут старые берёзы.
Путь далёкий в дымке голубой.
Словно слышу: «Был он взрослым,
В десять лет оставшись сиротой».
Может, обо мне берёзы шепчут.
Широко шагал, хотя и ростом мал.
Чтоб в Тотарэнгер успеть под вечер,
Здесь когда-то стадо прогонял.
Исходил поляны и лужайки.
В пастухах я много повидал.
Щедро открывалась без утайки
Золотых полей марийских даль.
В ту годину мать была примером.
Сеяла она и жала рожь.
И сестре, и мне она с доверьем
Улыбнулась: «Песню спой-ка, молодёжь».
Так хотелось, чтобы старше стали
Дети ненаглядные её.
Песню петь мы начинали
Про своё марийское житьё.
«Ой, а-вай, а-вай»* - кто это
Надрывно голосил в лесу?
Притихло, спряталось эхо
В кустарниковую полосу.

***
Песню, пропетую рано,
Отклики радостных встреч –
Я навсегда, постоянно
Всюду буду беречь.
Время, как путь колеёю
Тянется снова вдали.
Нынешний день и былое
Вместе навечно слились.

* "Ой, а-вай, а-вай" (в переводе с марийского) – "Ой, ма-ма, ма-ма".