Горечь души и хмель тела

                Пойми мой друг, я здесь не потому,
                Что свет  твоём окне горел так поздно.
                Осенней ночью светят мне и звёзды,
                Но им не развести Души уставшей тьму.
                Оксана Туркули.


Я хотел своим телом коснуться тебя,
Я желал тебя страстно  и жутко.
Мысль об этом не покидала меня,
Трое суток ни на минутку.

И без сна по ночам я метался в бреду,
И не мог глаз закрыть и забыться,
И гигантской Галактикой передо мной ,
Плыли спины и руки и лица.

Но средь тысячи лиц  я не мог отыскать,
Мне желанного и дорогого,
А десятки из них предлагали себя,
Только мне не хотелось другого.

Только мне не нужна их была красота,
Их не грело меня вожделение,
А они вновь и вновь предлагали себя,
Мой отказ вызывал удивление.

Я бродил среди тел и касался я плеч,
Трогал волосы,  брал их за руки.
И они улыбались призывно в ответ.
Обещая унять мои муки.

И уставший присел я на пол,
И глядел,  я на ног и грудей обнаженье.
И чарующей музыкой полон я был,
Их меня возбуждало движенье.

А потом я вскочил и пошёл за одной,
Целовал её губы и плечи,
И провёл с нею ночь а потом ещё день,
А потом сумасшедший был вечер.

Я ласкал её спину, ласкал её грудь.
Я любил её долго и жарко,
И она мне в ответ отдавала себя,
Её стоны мне были подарком.

И я взял всё что мог и она отдала,
Мне себя до последней песчинки,
И я тело её изучил «от» и «до»,
Знал все родинки, все волосинки.

А потом я смотрел в её долго глаза,
В них хотел рассмотреть её Душу,
Её волосы гладил и сжав пальцы свои,
Крови ток на запястьях слушал.

Но напрасными были старанья мои,
Я не cмог отыскать её Душу,
Я смятенный сидел, я в отчаянье был,
И рыданья свои в ночи слушал.

Я скорбел о потерянном чувстве Любви,
И хоть жар погасил вожделенья,
Я почувствовал радость всего лишь на миг,
Жаркой радости плотской мгновенье.

«Ну, а дальше то что? - сам я спрашивал себя, -
Ведь Душа у меня не согрета?»
И опять в её долго смотрел я глаза,
Но не находил там ответа.

Я поднялся, оделся и вышел во тьму,
Обессиленный, опустошённый,
Мир лежал предо мной, я стоял перед ним,
Сердцем пуст и с душой обнажённой.

Я вернулся тогда в милый отческий дом,
Где меня принимают любого.
И я сел у окна и затеплил свечу,
Света тихого и голубого.

И хоть он не слепил, этот свет голубой.
И хоть он не пылал в ночь салютом,
Знал я: нужен во тьме даже маленький свет,
И что может помочь он кому-то.

Я сидел у окна и смотрел в темноту,
И Душою желал я подругу,
Что бы с нею прошёл к цели я через тьму,
А не двигался вечно по кругу!

И тянулись минуты,  мелькали года,
Но никто не хотел отозваться,
На  Души моей свет, что пускал я во тьму,
И в пятнадцать, и в сорок, и в двадцать.

И когда уже кончились силы мои,
И почти не осталось надежды,
Вдруг твой голос услышал под самым окном,
И твои увидал я одежды.

Я вскочил, дверь открыл, в дом тебя я провёл,
И смотрел восхищённо и нежно,
На улыбку твою, на фигуру и стать,
И залит был я счастьем безбрежным.

И тебя в кресло я усадил у огня,
И налил я вино тебе в чашу,
И мы праздновали день и три ночи подряд,
Эту встречу нежданную нашу.

И я слушал твой голос, он песни мне пел,
Я сидел околдованный звуком,
И Душа расправлялась и пение птиц,
После песни твоей было стуком.

Я поведал тебе про ошибки свои,
Ты в ответ про свои достижения,
Я сказал, что тебя я, как прежде люблю,
Ну а ты мне про Богу служенье.

Всё тебе я открыл, не таил,
Да, женат. Да есть дочка. Нет счастья.
Но не милости у тебя я просил,
И не жалости, и не участья.

Я впустил тебя в Душу,
И даже не стал, предлагать, что бы обувь ты сняла,
Ты  ходила по ней я показывал всё,
Только мне было этого мало!

Хоть  былО моё сердце тобою полно,
И Душа переполнена была,
Я желал ощущать твою кожу своей,
Я хотел называть тебя «милой».

Я хотел кожей пальцев коснуться твоей,
Бархатистой и трепетной кожи.
Я мечтал прикосновеньем своим,
Наслажденье Души твоей множить.

Я увидел – ты чистый и светлый родник,
Солнца блики до дна проникают!
Но могу взглядом лишь любоваться им я,
А напиться меня не пускают.

Я сидел с переполненной счастьем Душой,
Ну, а плоть мою мучила жажда,
Стоп, стоп, стоп! Что-то помню подобное я!
Со мной было такое однажды!

Было, было! Я, так же, однажды забыл,
Но не тело забыл я, а Душу!
И насытил я тело и был ублажён.
Но затем плачь Души в ночи слушал.

И с тобой вновь надвое себя разделил,
Не учтя, что едино мне Богом,
Всё дано и Душа, и сознанье, и тело,
И другой не пройти мне дорогой!

Что насытив одно, а забыв о втором,
Я пойду против Божьей природы,
Что Душа, неотрывна от тела и что,
Быть не могут бесплотными роды!

Что ж, ещё раз плачу за наивность свою!
Вновь сижу пред разбитым корытом!
Расставлять надо точки над  «i» посмелей!
Чтоб узнать, что же в женщине скрыто!

И опять: звёзды… ночь… я сижу у окна…
Свечку жгу и в который раз грежу,
Что смогу с телом Душу свою примирить,
В Богом созданном Мире безбрежном…

               Торчик. 10. 02. 2001. Елгава. Латвия.