Надежда Таганцева

      «На дворе ясно, но прохладно… Больше писать не буду:   
       сейчас получил известие, что убили и Володю, и Надю – расстреляны,
       Царство им Небесное, а убийцам вечное проклятие
       со всем их режимом и чадцами, и домочадцами».
                Н.С.Таганцев,
                дневниковая запись 1 сентября 1921–го.

Закатный луч мерцает глянцево
Под хриплый шёпот секретарш.
Жена профессора Таганцева
Измолота в кровавый фарш.

Для разговоров с белой сволочью
И мясники в конторе есть.
Её убьют ближайшей полночью,
А ей всего лишь двадцать шесть.

Ах, власть советская, умелая,
Да погоди хребет ломать!
Она – не белая, не белая,
Она лишь – женщина и мать.

Когда же кровию подавится
Вертящий бесову пращу?!
…Надежда, светлая красавица,
Я вашей смерти не прощу.

Есть снимки, которые пробивают навылет. Эта красивая молодая женщина с большими, чуть грустными глазами – Надежда Феликсовна Таганцева. Когда коммунисты убили её вместе с мужем – профессором Владимиром Николаевичем Таганцевым – ей не исполнилось 27-ми. Если быть точным, то убивали их с небольшой разницей во времени: Надежду – с начальной группой «заговорщиков», а её мужа – через полтора дня. 27–го августа Владимира ещё водили на допрос, возможно, обещали свидание с женой. Профессор был на десять лет старше супруги. Надежда – его вторая жена (первая скончалась в 1916–м). У Таганцевых было двое детей: сын Кирилл от первого брака, и общая двухлетняя дочка Агния.

Молодую жену профессора арестовали 1 июля 1921–го. Владимир находился в отъезде, а она сидела дома с детьми. Про дела мужа она, по всей видимости, понятия не имела, так как не пыталась даже спрятать копрометирующие его бумаги. Но взялись за неё серьёзно, поскольку через несколько дней она уже не могла говорить – горлом шла кровь. Муж ничего не знал об этом, – две недели он отказывался давать показания. И лишь потом приехавший из Москвы ленинский эмиссар Яков Саулович Агранов «уговорил» профессора «начать сотрудничать со следствием».

Кстати, вопреки некоторым утверждениям, Владимир Таганцев людей вовсе не сдавал, – он, как мог, пытался облегчить участь тех, кто уже оказался в руках у чекистов. Гумилёва, например, охарактеризовал как «близкого к советской ориентации» и потому не заслуживавшего особого доверия. Не помогло. Рычагом давления на Владимира Николаевича была его жена, которую он очень любил и за которую страшно боялся, чувствуя, видимо, и свою вину перед ней, втянутой невольно в мужские игры…

О Надежде Таганцевой мало что известно. Её девичья фамилия – Марцинкевич. Она получила медицинское образование и в годы 1–й мировой работала врачом. Стала женой Владимира и невесткой его знаменитого отца – Николая Степановича Таганцева – учёного–правоведа, криминалиста, сенатора. Старый, наивный либерал Таганцев, некогда друживший с семьёй Ульяновых, хлопотавший о свидании матушки Ленина с её первенцем, арестованным за подготовку цареубийства, принимавший экзамены у самого Ильича, письменно умолял его пощадить Володю и Надю: «…Я обращаюсь к Вам с просьбою о смягчении участи моего сына по двум основаниям: 1) внешним, я хорошо знал Вашего покойного отца и Вашу матушку; был в 1857 и 1858 годах вхож в Ваш дом, 2) внутренним: потому что я, по своим убеждениям, в тяжелые времена царизма, никогда не отказывал в ходатайствах и помощи политическим обвиняемым. Это подтвердят все меня знающие, как мои ученики, так и все обращающиеся ко мне. Отнеситесь и Вы сердечно к моему сыну…». Ох, и хихикал, наверное, картавый упырь с гниющим мозгом, читая эту мольбу, – нет ничего любезнее для коммуниста, чем отравить жизнь, наплевать в душу бывшему благодетелю.

Ответным жестом Ильич отправил в Петроград своё доверенное лицо – чекиста Агранова, человека змеиной хитрости и иезуитского склада, «специальностью» коего была работа с интеллигенцией. Крупный русский писатель (брат известного режиссера) В.И. Немирович–Данченко писал в эмиграции: «О тех истязаниях и муках, которым подвергали обречённых агенты чрезвычайки, передают нечто невероятное… Я воздерживаюсь приводить здесь слухи, тогда волновавшие Петербург».

Дальнейшее в общих чертах известно… Мне не хочется в очередной раз описывать подробности казни. Нет, не казни – уголовного убийства 57–ми людей в окрестностях Ржевского полигона. Убийства, за которое никто не ответил на этом свете, но уверен – на том получил сполна… И вот смотрю я на фото милой молодой женщины Надежды Таганцевой, одной из несметного числа убитых коммунистами, и понимаю, что лично я не прощу им её убийства. Пока живу – не прощу. Как и старый Таганцев, что в сентябре 1921-го посылал им «вечное проклятие со всем их режимом и чадцами, и домочадцами».