До 120-ти!

 
Я написал этот текст в 2009 году, а сегодня решил разместить его в качестве некролога.
Быть может я тороплюсь, поспешая выплеснуть эмоции, переполняющие меня, ибо если кто и воспринимался, как некто "живее всех живых, наша сила, знанье и оружие", так это был Михаил Маньевич Жванецкий, с уходом которого, исчезло что-то очень устойчивое, привычное, родное, понятное из нашей жизни.
Как говорил Мандельштам: "Люди сами оставят для себя то, что им нужно" (в смысле литературно-художественного наследия) и я очень надеюсь на то, что они оставят для себя и что-то из творческого наследия Мастера острого слова и парадоксальных сентенций, умного, честного, прямого и очень глубокого МЫСЛИТЕЛЯ нашего с вами классика и современника.

(К столетнему юбилею М.М.Жванецкого)

"Борис Ефимович Друкер, который преподавал  русский язык в школе, вложил в него жизнь и привил нам это. И мы гордимся тем, что являемся носителями русского языка"
                (М.Жванецкий)

                «Нормально, Григорий?!
                Отлично, Константин!»
               
                (М.Жванецкий)

 
  Я тороплюсь, потому что опоздал написать это к его 75-летию: ну , просто не вышло, не собрался , а потом потерял черновик и , вместе с ним, настрой и желание.

  Я тороплюсь похвастаться тем, что являюсь современником живого классика; тороплюсь приобщиться к его творчеству, тороплюсь подражать, учиться и поклоняться; тороплюсь высказать ему своё уважение, восхищение, почтение, признательность и любовь!

  И вот, наконец, сегодня, в этот знаменательный день, когда Михаилу Михайловичу стукнула первая сотня, я, на правах самозваного и наглого тамады, хочу произнести застольную, подобающую случаю, речь.

  (Наливаем из графина!)

«Товарищи,  достижения у нас есть – есть достижения, люди в обеденный перерыв отдыхают, литейщики хохочут, чугун на ноги  расплёскивают и все, дружно, с утра по слегка, по чуть-чуть...и девочка меня жутко постригла!»

-Спасибо!
-Па-э-а-луста!

  Мы собрались сегодня за этим столом, уставленном ЕГО деликатесами: домашней колбасой, голубцами в банке (вот такой закусон!), тортом из чёрных сухарей со сгущёнкой, прямо в банке, раками (большими, по пять), омарами!; в компании водителей Иларионова и Кутько, раздатчицы жидких блюд в поездах дальнего следования  - Мальцевой Ларисы Николаевны, русской, Чижикова Игоря Семёновича (да оставьте Вы, Игорь Семёнович, хоть на десять минут свою повестку и всех нас в покое!), кассира Сидорова, девочки из-под Архангельска, группы людей со скорбными лицами и музыкальными инструментами (теснее, теснее рассаживайтесь, товарищи, все должны уместиться!), ну и, конечно же, - Леонида Осиповича Утёсова, Аркадия Исааковича Райкина, Романа Карцева, Виктора Ильченко и , наконец, - начальника транспортного цеха!

(Наливаем из графина!)

  И ведь вот что парадоксально: читать его тексты на бумаге – совершенно  невозможно; интерпретации гениального Райкина напрочь забивали живое дыхание автора, с «выхлопами» из смеси зелёного лучка, молодого чесночка и жигулёвского; и даже Ильченко с Карцевым, наиболее полно отражавшие  авторскую энергетику, всё таки не «дотягивали» до оригинала и только сам Автор – этот толстенький колобок,  с глуповато-хитроватенькой  улыбочкой  на тонких, вольтеровских губах, нелепо и отвратительно кривляющийся перед публикой, машущий руками, как крыльями дон-кихотовских мельниц, с пошлыми вихляниями таза, брызгающий на метр слюной, сам над собой потешающийся и от самого же себя ловящий «кейф», частящий на смеси одесского, «привОзного» жаргона и лексики трамвайных перепалок советского плебса – невероятнейше-непостижимым образом: завораживает и очаровывает, невольно вовлекает в «сеанс» творчества, заставляя с жадностью вслушиваться, чтобы не дай Бог не пропустить ни слова, ни смешка, ни паузы, ни репризы из этой «абркадабры»!

  Его стилистика – это особый , эксклюзивный дар авторского монолога, рождающего аналогию с вульгарно-визгливой какофоничностью саксофона, кастрюльно-крышечным грохотом, производимым на кухне «нехорошей квартиры», наглым котярой Бегемотом и полубезумными выкриками сорокинского персонажа из «Писем к Мартину Алексеевичу».
Это утёсовский джаз из «Весёлых ребят», а именно – после той, знаменитой потасовки: сумбурный, залихватский с подвывом в ноздрю!

  Вот уже минимум, как два поколения граждан, потешаются  над совершенно несмешными вещами: «Наши беды непереводимы» ,  «А в нерабочее – они ведь тоже не работают» , «Невзирая на неблагоприятные погодные условия, т.е – дождь, а мы – невзирая!» , «Руки на коленях не мои, - руки мужские» , «Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нас» , «ТщательнЕе надо, тщательнЕе» , «Когда от меня ушла жена, я испытал такое эмоциональное потрясение... ну как вам объяснить?!
  Вот представьте себе: пьёшь одну рюмку, вторую, третью, а в четвёртой – вода!»

  Давно «приказал жить», «построенный в боях социализм», сменившись полным и окончательным ........ в отдельно-взятой стране отдельной колбасы!
  Уже не существует на карте «великая общность» -  СССР; бывший её Генсек, организовал ( курам на смех) – социал-демократическую партию в стране озверевшего капитализма – России, но когда Жванецкий описывает процесс поглощения чайной колбасы, (той самой, мокрой, жилистой,
по 1 руб.70 коп.) с «откусыванием ея от цельного батона» - по-прежнему капает изо рту слюна!
  И сам Михаил Михайлович, наконец (прошу быть правильно понятым) – женился и обзавёлся наследником (ну, понятное дело – «одно неловкое движение - и вы отец!»).


  Канули в небытие райкомы и заведения общественного питания, товарищеские суды и характеристики с места работы, встречные планы и бригады коммунистического труда, номенклатурные начальники, которых нужно было лечить исключительно «бельгийскими лекарствами», дефицит ваты и туалетной бумаги, обоев, утюгов, холодильников и мебели (только по предварительной записи с перекличками!), но не исчез дефицит совести и человеческого тепла, доброты и света, грусти и мудрого взгляда на жизнь, которыми с избытком продолжает одаривать нас, выходя на сцену,  - самый весёлый юморист и самый грустный сатирик нашего времени, круглолицее, симпатичное лицо еврейской национальности - Михаил Маньевич Жванецкий!

(Наливаем из графина!)

  (Крики за столом: «Лехаим, Миша!» , « Здоровеньки булы!» , « А где наш начальник транспортного цеха?» , «Что охраняем – то и имеем!» , «Запас шею не печёт!» , «Мне в Париж по делу срочно!» , «И устриц – это восемь! И с сеном, с девками и , фу ты , Господи, с водочкой – это шесть!»
«Зарабатываем 120 – тратим 250!» , «Читаем то, что ещё не печатали», «Видимо что-то в консерватории неладно» , «В драке не выручим – в войне победим!»).

  До ста двадцати Вам, дорогой Михаил Маньевич!

«Прошу к столу – вскипело!»

P.S  Слово юбиляру, вследствие опасной  искромётности его речей, в пожароопасном помещении, –  решено не предоставлять!

«Жаль, жаль, что нам так и не удалось послушать начальника транспортного цеха!»