Николай Николаевич Муравьёв-Амурский

               I
О графе Николае Муравьёве,
Веду неторопливо вам рассказ,
И нет судьбы красивей и суровей,
О нём он представление создаст.

Характер был его не однозначен,
Но по другому быть и не должно.
Собой остаться - это много значит,
Обычных на земле, полным - полно.

Ну разве можно быть для всех хорошим,
Власть для порядка, чтоб судить, карать.
И образ тот, легендами обросший,
Правдиво очень трудно воссоздать.
         
                II

Брал у отца, его огромный зонтик,
И прыгал вниз, с заметной высоты.
Как свет комет вдали, на горизонте,
Сгоревших средь бездонной пустоты.

С восторгом на него тогда смотрели,
Боялись, ну а он - летел, летел.
Вот так, они внезапно постарели,
А он в веках горел, горел, горел.

Паж корпуса и первый в этом списке.
Погоны, эполеты и мундир...
Лихой кадет, всегда любитель риска,
По выпуску отличный командир.

В дуэлях, был поручик не замечен.
Обычный быт. Армейский офицер.
Любитель карт, ну и конечно женщин.
Учения, манеж. Для всех пример.

Румыния, Болгария. И турки...
Ворвался первым в вражеский редут.
Стрелял, рубил. Он смелый, ловкий, юркий.
Ранения, теперь награды ждут.

Штабс капитан и адъютант комдива!
Немного перерыв - опять война,
Стратег, переговорщик - перспектива,
Он подполковник, выправка видна.

Руководит участком обороны,
Из укреплений, девять крепостей.
Весь в орденах со шпагой золочёной,
Он генерал и нет его мудрей.

Отправлен на лечение в Европу,
Красавицы, прогулки и Париж.
Театры - это было словно пропасть,
И от любви, хоть тридцать шесть, парит.

Поездка оказалась судьбоносной,
У генерала есть теперь жена.
И вот уже зима, встречают сосны,
Два месяца в пути, она нежна.

Он губернатор, едут к месту службы,
На санях иней, бубенцы звенят.
Пургой Февраль встречает, ветром, стужей,
И волки часто прут на перехват.

Конец пути. С тревогою встречают.
Взглянув сурово, руку не подал,
За воровались - это понимают,
И он уже давно об этом знал...

Ходил в суконной, с орденом шинели,
Она была похожа на сюртук.
Ему перечить никогда не смели,
Кто чист и смел, тот станет ему друг.

Восточная Сибирь и Забайкалье,
На долго стали, как родимый дом.
Тринадцать лет их радостью, печалью,
Здесь были они счастливы вдвоём.

Сибирский климат для жены - погибель,
И сердце графа, рвалось от тоски.
Она его любила, нет ошибок,
Теперь решать, порвать всё на куски?

Амур, Сибирь уже остались в прошлом,
Он как вулкан, взорвал там тишину...
Отставка. Всё забыть? Такая пошлость!
Теперь встречает новую весну.

Могущество прошло, а смерть всё ближе,
Байкал, Амур, природу вспоминал.
Бродил один по улицам Парижа,
По шесть часов, ни кто не узнавал.

                III

Портрет на пятитысячной купюре,
Великий человек и взгляд вперёд.
Он смотрит в даль, как будто бы дежурит,
И гордость за таких, как он берёт.

Границу по Амуру узаконил,
Казачье войско создал, возродил.
За предков в память голову мы склоним,
"Спасибо!" - скажем, он не зря прожил.

24.08 2018 г.             АС

Граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский (1809—1881) — российский государственный деятель, с 1847 по 1861 год служил генерал-губернатором Восточной Сибири. Генерал от инфантерии, генерал-адъютант. В истории расширения российских владений в Сибири Муравьёв-Амурский сыграл видную роль: ему принадлежит почин в возвращении Амура, уступленного Китаю в 1689 году. Основатель Хабаровска и Владивостока. Непримиримый борец с коррупцией. Его имя присвоено Аэропорту г. Благовещенска (столице Амурской Области).