Остался в медальоне женский локон...

            (предыдущая глава из романа «Миледи и все, все, все»
                «Получишь жалость и любовь от них...»
                http://www.stihi.ru/2018/08/17/6213)

«...Прощенья нет! Командуя отрядом,
теряю Афродиту! Выть да выть!
К    иным    привык потерям и утратам, –
Атос не знал, как ужас подавить. –
Что с Афродитой»?! – пот с него лил градом,
но пот – едва ли ключ ко всем преградам.
Во тьму проникнуть  граф  зря тщился взглядом.
Рок – Голиаф! Атос, жаль, не Давид.
Смертельным отрезвляющий каскадом
мир тесен, но Атосом не разгадан.
Неважно: родовит, не родовит,
(смирился б  или нет с плохим раскладом)
терзал  он дно слегой,  но быдлом, стадом

помощников     своих в сердцах назвал,
что дружно в топь ныряли на раз-два.
Луна за цепью туч, казалось, гасла,
сплошную тьму создав Атосу нАзло.
Средь звёзд (доступных взору) шёл раздрай.

«Она утопла. Новая сестра
русалкам», – кто-то высказал согласно
извечным суевериям, но зря.
За жалкий шанс Атос держался страстно!
Чернела топь, как земляное масло.
Во тьме с людьми сопя к ноздре ноздря,
не    видел    граф панических    гримас    на

всех спутниках, ну чуял страх нутром.
Никто тут не спешил стать дохлым. Ясно,
что рвение помощников контрастно…
Зачем, мол, мы за нею в     омут    прём?
«Сброд жалкий, нерадивый! Всё напрасно!
Расклад всех настроений немудрён,
а трусость откровенна и заразна»! –
сквозь зубы «вялый сброд» ругая грязно,
грозил Атос ныряльщикам двум-трём
за то, что, мол, ныряли безобразно:
лишь    воду     баламутили напрасно.
«…Утонем, иль от холода умрём!
Ближайшие лягушки скачут праздно –
единственно тут прыткий эскадрон…

…Ужели    всем    тут сгинуть несуразно
и муть трясины станет нам шатром?!
Коль не убьют нас пулей иль ядром, –
шипели в темноте единогласно, –
то мы тут всех     пиявок     соберём!
Утопла сука – сдохнем с кобелём»…
Атос мрачнел: «Искать должны на    глаз,    но…
спасу – женюсь! Не век жить бобылём»!

«Я ротным стал вам шефом иль бельмом?!» –
командовал граф шёпотом, но властно.
Все сбились с ног, ныряя иль бегом.
Пронзали воду, шаря разномастно
слегой иль наспех сделанным багром.
Помногу окунались впрямь напрасно.
И вроде бы не столь тут топь опасна,
чтоб всяк себя представил трупаком,
но паника губительно заразна:

«Нам что ж, искать одну соплю полком
и всем тонуть в  болоте  этом грязном»?!
Задумаешься крепко тут о разном.
О шкуре? Иль о тех, кто люб, о ком?
И вроде бы не слишком глубоко…

Нельзя без проводницы – это ясно.
но гнить напрасно люди не согласны.
Ныряльщиком трудясь иль «рыбаком»,
как   что решить без мыслей о плохом?!

Какое может к Смерти быть влеченье?!
Увы, для них в урочище глухом
(Атос в тот час уж не был седоком)
не станет граф надёжным пастухом,
утопит всех без преувеличенья.

Дворян, что тоже были не в сухом,
такое    раздражало    приключенье.
Они предпочитали путь верхом,
но в мокрое попали ополченье.
Весь грязный фронт работ в Европе – черни.
Дворяне работягам не родня.
А как гнетёт дворян потеря дна?
Иль разве что возьмёт на попеченье
дальнейшее Господь? Цель не видна.
Немыслимое, дикое стеченье
ужасных обстоятельств! Глубина –
не самая большая слабина
в условиях для поисков решенья.
Какие тут подводные теченья?
Судьбина жертве не со зла дана.
Иль впрямь под воду тащит сатана –
французоненавистник без поклёпа?!
Задача всем на    гибель    задана?!
Коль рать – толпа, сбежит   назад    она.
У  топи ненасытная утроба.
Где топь без троп, там кладбище без гроба.
И мог бы подытожить сатана:
«Не будет (в плюсовое время года)
без проводницы доблестного рода
ни благ вам ночи, ни исхода дна».

Своей оперативности в угоду,
отряд не    отмахнётся    мимоходом:
цель, если путь вслепую – западня.
Купить мир с Водяным не по доходам…

Атос, надежду за глаза тая,
молился вслух, в воде по грудь стоймя:
Меня, о Боже, сделай вездеходом,
поскольку не в  своей  тарелке я».

Граф, самому себе став антиподом,
пропитываясь весь холодным потом,
его частично, или целиком,
смывал периодически болотом
(а в горло графу словно вбили ком).
Что он, что дед – не    кошки    оба родом…

Пока не превратили в полигон
болото гугеноты, град и гром,
иль яростью не стала злоба в ротном,
беднягам в дефиле бы оборотном
отправиться всем в    лагерь    прямиком,
иль где-нибудь в убежище добротном
найти б  припасы, особливо корм.

Фальшивой кочкой с мнимым биваком
иль отступом с     тропинки,     словно бродом,
болото измывалось над народом.
Нечисто, говоря обиняком,
тут дело. Не пропасть бы ненароком,
не вылезая, вопреки всем срокам,
на воздух из воды – суров Атос.
Нырять до посиненья? Не вопрос.
Граф в тоне непокладистом и строгом
настаивал, ну, впрямь упёрся рогом:
Смерть снять должна груз всех своих угроз,
чему любовь не станет ли залогом?!
Замешан Водяной. Но где     залёг     он?..

Как    дальше    быть?! Беду не сдашь в обоз.
Остался в медальоне женский локон…
Сюжет для драмы с горьким эпилогом. 
«Как жить»? – не    риторический    вопрос.
Вновь бранное с уст    слово    сорвалось:
граф хаял кардинала – профи в алом.
В остатке – Жизнь с трагическим финалом.
Граф сделался седым на клок волос
и выполоскал нездорово нос.
А мысленно при этом     проклинал    он
себя и самодурство кардинала
(при ком был референтом де Рошфор,
чьи козни, как всегда окутал флёр).
Атос не знал таких кошмаров с младу…
Нелепейшая смерть несносна взгляду.

Отчаянию разум не суфлёр.
Душа     другой     его услуге рада:
спасительной, но хрупкой, как фарфор,
надеждой он за муки вносит плату…

Вот кто-то захлебнулся. Смерть усладу
нашла опять. Кто лезет к ней в фавор?
Втянул в затор колонную громаду
взор графа, как болотный светофор.

«Да, вызов наш болоту     нагловат,    но…
вкусив топь, чтоб впрок было неповадно,
кто ж, чуя смерть, решится на повтор?!
Дорвавшийся до новых трупов вор

и нечисть Водяной нас сдал бы аду, –
сам пред собой не строил граф браваду. –
Вокруг сплошной чернеющий ковёр»…
Согласно поминальному обряду,
скрипел зубами граф минут пять кряду,
с убийцей Топью строя разговор.

Вот подлый Водяной! Коварный фол!
Удар в одном лице всему отряду!
Утратив вновь смысл жизни и отраду
и дьявольщины видя произвол,
отчаявшийся граф бы всё ж повёл

колонну наугад, не видя вешек,
а слыша     комаров     кровавых вещих.
Есть время сделать вывод до утра.
Граф сунулся во мрак не на ура:
«Где ж вешки? Хоть бы отблеск с их наверший
средь повсеместных бульканий зловещих!
Сейчас бы вместо чёрного ковра
ряд тлеющих на вешках головешек!
Про зренье Афродиты дед не врал,
а сам при ней был, как пустой довесок.

Не видим вешек мы, иль прячет     бес    их»…
С доставкой груза вовремя – аврал,
но граф не проводник и не кудесник,
а каждый шаг вслепую тупо дерзок.
Атос ведь не философ-бакалавр,
чтоб бред обосновать. Тут граф – школяр…


            (продолжение в http://www.stihi.ru/2018/08/27/7965)