звезды цветений

строчатся пулеметы, ихтиандр поэзии
поёт долгожданное прощай.
свитки скукожились донельзя,
параметры сцены удлинились до половины,
свистки хореографов сочиняют
вальсы наемникам масс и мудрым
головкам искр.

истачивается слепая пошлость париков и приколов.
пугало украшения высвечивает пестрые дуэты наркомании.

площадь крови уносит корабль в звезды цветений,
в ракушки плеоназмов, в толстые кошельки планиметрии.

кусается изгородь опресноков булькающих пижамных.

пастырь разногласий пьет сиреневую воду отчаяния.
полдник вкушен и редкостные сантименты рыльц убаюкивают
приглашения тьмы тьмущей  в нажатия сосков и перегородок.

куропатки глашений опрокидывают загадочные диаметры красноречия.
курносые лепестки дыхания провозглашают кинескоп ортопедических воздыханий.

кусающиеся буквы расстилают силовые экивоки формалина.
портативный желудок смещает фингалы минутных органических аллитераций.